29 ноября 2023История

Берестяные грамоты — 2023: бояре, капуста, Мир, Жир и Пир

Краткий пересказ ежегодной лекции Алексея Гиппиуса о найденных во время раскопок берестяных грамотах

Автор Дмитрий Сичинава

Лекция Алексея Алексеевича Гиппиуса о берестяных грамотах из раскопок 2023 года проходила в Высшей школе экономики в смешанном формате; вопросов и версий из аудитории приходило не меньше, чем из зума. Находки этого года разнообразны и по содержанию, и по языку, а еще, как в последние годы уже нередко бывает, продолжались до холодов — археологов на раскопах заставал снег и иней.

Есть и другие проблемы. Например, принято решение построить на Троицком раскопе большой Центр имени Валентина Лаврентьевича Янина — строи­тельство вот-вот начнется, все бумаги подписаны, поэтому огромный участок нужно полностью пройти за два сезона. Но археологи работают не так быстро, как нужно начальству. Конечно, очень хотелось бы избежать ситуации, при которой Центр имени Янина, который всю жизнь боролся за то, чтобы новгородский культурный слой был полностью изучен и не заливался цементом, будут строить на недокопанном Троицком раскопе.

В 2023 году было найдено 19 грамот — это большая цифра, но первоклассных находок вроде прошлогоднего письма Борису от жены, арестованной князем, среди них нет. Большинство из этих писем дошли до нас во фрагментах, а те, что сохранились целиком, относительно короткие. В Новгороде нумерация берестяных грамот достигла цифры 1172, а в Старой Руссе — 58. 

Из 15 новгородских грамот 8 нашлись в ходе реконструкции Морского центра капитана Н. Г. Варухина, также известного как Клуб юных моряков, он нахо­дится на севере города, в Неревском конце. Три грамоты происходят со зна­менитого Троицкого раскопа, две — с Досланьского (так исказилось в позднем Средневековье название древней Даньславлей улицы). Уже знакомый слуша­телям лекций Иоанновский раскоп (теперь нет сомнений, что здесь археологи нашли новгородский Немецкий двор) принес две новые грамоты.

В Старой Руссе на Пятницком раскопе археологи обнаружили четыре фрагмента берестяных писем. 

Почти все грамоты последнего сезона относятся к позднему, по новгородским меркам, периоду — XIV–XV века, а одна из грамот имеет сенсационно позднюю дату — начало XVI века! Лишь одна из грамот с Иоанновского раскопа и все старорусские фрагменты — домонгольские, из XII века.

Первая грамота, найденная в этом сезоне на Троицком раскопе (№ 1166), — фрагмент из двух слов:

пѧн[е]тьлиѥваѧ ѡсипо[в]а…

«Пяньтелеевая» — безусловно, это жена человека по имени Пянтелей. Дальше возможно два варианта: или свекра этой женщины звали Осипом (тогда «Пяньтелеевая Осипова» — совершенно нормальное обозначение жены Пантелея Осиповича), или в документе перечислено несколько женщин — жена Пантелея, жена Осипа, а может быть, и кто-то еще.

Грамота № 1168 — тоже обрывок списка имен:

… (дав)‐
ꙑдъ парфинъ з братаномъ лука ванов

Упоминаются Давыд Парфин «с братаном» (то есть двоюродным братом или племянником) и Лука Иванов. Усечение начального И- в имени Иван (тот же процесс, что дал в итоге современное Ваня) в берестяных грамотах уже встречалось.

Троицкая грамота № 1170 — гораздо более интересный документ.

…
ръ рьце сеи си[н]…
педъ боѧрꙑ не вѧзанъ ѥсмь ни [б]…
лъ ѡже не битъ а реклъ тако ꙗ…
не в городъ и дорѧ[д]…
цевъ … 

В нем прежде всего привлекает внимание сочетание педъбоѧрыне во второй строке. Слово бояринъ и его производные раньше никогда не попадались в берестяных грамотах (разве что в грамоте № 1137, возможно, есть слово баринъ, получившееся из бояринъ). Хотя людей, имевших, судя по летописи, этот статус, мы знаем среди персонажей берестяной переписки немало, в письмах их обычно называли только по имени. В экспедиции грамоту № 1170 прозвали «велосипед боярыни». Но это, конечно, шутка: на педъ никаких древнерусских слов не кончается, да и слово боярыня в контекст не вписы­вается. Педъ боѧры — уже встречавшаяся в берестяных грамотах описка, пропуск слога ре: это значит «перед боярами». (А может быть, такая запись даже отражает быстрый темп речи, что-то вроде «вишь», «бушь» или «грит»). 

Перед нами судебная грамота, содержащая протокол заседания и прения сторон (слова рече, реклъ значат «сказал»). Кто-то на суде «перед боярами» заявил, что он не был ни «вязан», ни «бит». У этого сочетания есть интересная параллель в написанном в XII веке «Вопрошании Кириковом». Там говорится, что господа могут «связать и побить» своего «паробка» за какую-то мелкую кражу: такой воришка еще может потом стать дьяконом, но если его будут судить на серьезном процессе «перед князем и людьми», то это уже важная потеря для репутации, закрывающая церковную карьеру.

Возможно реконструировать нашу грамоту так (в переводе): «…Такой-то сказал: этот сено крал. А (допустим, Иван) отвечал перед боярами: я был не связан, ни побит. А раз не бит, то сказал так: я теперь еду в город…» Разбирательство происходит где-то вне Новгорода, и участник процесса собирается отправиться в высшую инстанцию и там доказать свою правоту. Возможно, доряд… — начало от глагола «дорядити», которое как раз и значит что-то вроде «добиться справедливости», «довести дело до конца».

Но это еще не все. Выяснилось, что грамоты № 1170 и уже знакомая нам № 1168 (список людей) написаны одним почерком:

Возможно, это даже фрагменты одного документа, и в № 1168 перед нами список свидетелей, участвовавших в деле, который обычно приводился в конце текста. Но в этом нет полной уверенности.

Переходим к грамотам из Клуба юных моряков. Первая находка сезона, № 1158 (рубеж XIV и XV веков), — начало «приказа» от Онуфрия, по-видимому, к Петру:

(п)рик[аз]о [ѿ] ꙩнуѳр…
тру понабол[ьс](ѧ) …
[є]ди жь ѻ вели по…
пшьници тоби …

«Понаболься» значит «позаботься». У последовательности о вели по… нет напрашивающегося прочтения, поэтому вероятно, что и тут описка и пропуск слога. Можно реконструировать: приеди ж о Вели<ци> пос (ти, дамь) пшьници тоби — «приезжай же во время Великого поста, я дам тебе пшеницы».

Фрагмент № 1159 (та же эпоха) — совсем маленький, но сочетание тех слов, которые на нем читаются надежно, интригует:

…[л]ому [го]роду [и] капусту
… [н]а то послухо

Действительно, капуста никогда раньше не встречалась в берестяной переписке, но еще более неожиданно увидеть ее рядом с юридической формулой на то послухъ — «такой-то этому свидетель». Но ничего удивительного тут нет: участки (городъ — это «огород») для капусты вполне могли упоминаться в купчих на землю среди других земельных наделов. И в пергаменной грамоте второй половины XV века мы как раз и находим послухов рядом с капустой (в составе «лоскута земли» фигурирует грядка для капусты, и практически сразу же перечисляются свидетели).

Среди других «морских» находок — обрывочек № 1161, где ничего надежно, кроме имени Микифора, не читается:

… [м]икиф…
…[л/м]ене [а]…

И более информативный фрагмент № 1162:

… [ино ꙋ н]асо неможете микула
…[бу]демо ꙋ тебе на поли во[х]…
…адꙑ т…

Конечно, можно предположить, что Микула чего-то «не может», но прагматике берестяных грамот больше отвечает версия, при которой неможете — это одно слово, то есть «болеет» (ср. современное занемог). Итак, авторы пишут, что Микула «у них» прихворал, и обещают, что все (новгородское диалектное вхе) прибудут к адресату «на поле»; вероятно, это очередное послание крестьян феодалу.

Пожалуй, больше всего подходит Клубу юных моряков грамота № 1163, имеющая (после того как ее обрезали) форму кораблика.

Может быть, это не случайно и какой-нибудь ребенок так поиграл с ненужным письмом — три года назад была найдена грамота № 1124, из которой вырезали игрушечные ножны.

поклоне ѿ ꙩндреꙗ · к ѥва и к микифору про[с]…
[ре]бро · ѡкупи · ꙩсподине · насъ · сере[б]…
---е погинеть · а ꙗзъ тоб- …

Очень необычно начальное поклоне с диалектным окончанием именительного падежа; обычно в адресной формуле новгородцы писали поклонъ. В этом сезоне писцы все время пропускают слоги: вот и к ѥва в первой строке — это, несом­ненно, «к Евану», то есть к Ивану (читалось это «Йован»). Изгото­витель кораблика отрезал совсем немного: на стыке первых двух строк надежно читается про [с](е)[ре]бро — «о деньгах». Слово «серебро» значило раньше еще и «деньги» (как французское argent), а при помощи конструкции с предлогом «про» новгородцы объявляли, о чем пойдет речь дальше, как в теме совре­менного электронного письма. И действительно, дальше «серебро» упоми­нается еще раз. Вполне надежно восстанавливается текст ѡкупи · ѡсподине · насъ · сере[б](р)о (твоѥ) [н]е погинеть («заплати нам, господин, твои деньги не пропадут»), после чего шло ритуальное «а я тебе челом бью».

Наконец, мы переходим к грамоте, которая сохранилась полностью. Это грамота № 1164. Все слова понятны, но от этого ее общий смысл не менее сложен и загадочен. Над ней трудился профессиональный книжный писец, обводивший в буквах двойной контур — как если бы вырисовывал их в парадной рукописи, на бересте такое встречается нечасто.

Вот что в ней читается:

ѿ родивана до луки : ∙ӏ∙ ѿ матфиѧ до колинца ∙ӏ∙∙ 
ѿ пѧнтелиꙗ ∙ до курьѥго :ӏ: ѿ курьѥго ∙ до перькола ∙ӏ:
ѿ перекола до илии стого :ӏ∙ ѿ илии стго ∙ до вожанъ ∙ : ӏ∙
ѿ вожанъ до федорова села житкого ∙ӏ∙

Структура одинаковая: «от такого-то до такого-то десять» (всегда десять, но непонятно, чего десять). Сначала идут имена людей (Родиван, то есть Родион, Лука, Матфей), но потом начинаются названия разных мест — Коленце (записанное через и, это диалектный северный рефлекс ятя), Курье (как избушка на курьих ножках!), Перекол (соблазнительно думать, что это то же, что «кол», «закол», – заградительное сооружение для ловли рыбы), святой Илья (видимо, церковь), вожане (а это целый финно-угорский народ — водь), село Федора Жидкого. Это описание какого-то географического пространства (имена людей — это хутора, где эти люди живут), причем построенное по-разному, сначала «от А до Б, от В до Г, от Д до Е», а потом эти отрезки начинают сцепляться в одну линию: «от Е до Ж, от Ж до З…» Что же перед нами такое?

Найти ответ на этот вопрос помогает Шуберт — но не композитор, а его современник, геодезист Федор Федорович Шуберт, дед Софьи Ковалевской, составивший в 1840-е подробную карту Российской империи. На его карту (в наше время доступную в интернете, например, здесь) спустя полтысячи лет был нанесен пучок топонимов, несомненно описанных и в нашей берестяной грамоте.

Автор движется по реке Сясь со стороны Ладожского озера: тут есть и Коленец, и Курье, и Перекола, и Ильинский погост, а возможно, и некоторые другие упомянутые в грамоте места. Чего же между этими точками «десять»? Это не могут быть какие-то единицы расстояния; скорее всего, имеются в виду жеребьи — административно-хозяйственные единицы, крестьянские наделы, с которых берут дань или налог. В берестяной грамоте № 390 описан более скромный по размерам участок, в котором в сумме как раз десять «жеребьев». Вообще десятичное деление было весьма характерно для древнерусского социума.

С лингвистической точки зрения интересно, что вместо «святого Ильи» дважды сказано «Илья святой» — судя по всему, именно такой порядок слов был принят, когда речь шла о погосте около церкви как о топониме.

Грамота № 1165 имеет стратиграфическую дату, с которой мы в корпусе берестяных грамот еще не сталкивались, — начало XVI века. Правда, в 1950-е годы столь поздние даты предполагались для ряда находок, но потом было показано, что те грамоты гораздо древнее, да и культурный слой Новгорода столь позднего времени уже плохо сохраняет органику: как иногда считают, после завоевания 1478 года новые московские хозяева стали осушать влажную болотистую землю. Сейчас же археологи уверены, что мы имеем дело с грамотой, написанной уже в лишившемся независимости Новгороде и даже уже в новом столетии — на 30 сантиметров глубже грамоты залегала монета конца 1470-х годов. 

Это долговой список простейшего типа: долги исчисляются во ржи, измеряемой коробьями, а также в частях (четвертках) все той же коробьи:

ув ов[си]ꙗ [це](тве)[рк](а) [рж](и) …
три цетверки ржи у степка у … (т)‐
ри цетверки ржи у п[авл]овꙑх[ъ] … (т)‐
ри ц[е]тверки ржи у федора (у … д)‐
ви коробьѥ ржи ув ꙑгна[т](а цетвер)‐
ка ржи у п[оп](к)[а] [це](тверка ржи)

Интересно, что в сумме всего автор должен получить ровно пять коробий ржи. Перед согласными он пишет предлог «у», а перед гласными (ув Овсия, ув Ыгната) — «ув» (то есть произносил «у» неслоговое, как в белорусском, или вставлял его после «у»).

Грамота № 1167 — относительно ранняя (XIII век), сохранившаяся полностью, но, увы, она состоит из единственного слова, записанного вот так:

пътрово

Это так называемый «ярлычок», отмечавший, что какая-то вещь принадлежит Петру. Интересна в нем вторая буква — Ъ. Явно она не может заменять букву Е: такое встречается в орфографии берестяных грамот крайне редко. Зато это обычная для бытовой орфографии замена буквы О. Действительно, [е] в закрытом слоге стало произноситься в Новгороде как [‘о] довольно рано (в том числе и не под ударением), а буквы Ё, чтобы написать Пётро́въ или Пётро́во, тогда еще не было. И действительно, новгородцы стали записывать [о] после мягкого согласного просто как о: например, в берестяной грамоте № 724 встретилась форма уроклъ ([ур’окл], «объявил»). Но все ли так просто?

Задуматься об этом заставляет берестяная грамота № 252, в которой на буквы Ъ заменены только две буквы О — причем именно те, в которых это результат «ёканья» на месте исходного [е]: грабьжъмъ [граб’еж’ом], поедъмъ [поjед’ом]. Мог ли быть в каких-то графических системах Ъ своего рода «буквой Ё»? И тут существенно, что название этой буквы — еръ — после соответствующего фонетического процесса должно было замениться на ёр. Именно так эта историческая буква называется в современном белорусском (хотя в самом белорусском алфавите ее теперь нет); название «ior» прямо указано в «Грамматыке словенской» Ивана Ужевича (Париж, 1643), который, возможно, был белорусом. Так что вполне логично было употреблять в этой функции, пока не было буквы Ё, букву, которая называлась ёр. Но это остается лишь гипотезой. Для того чтобы ее проверить, нужны новые источники.

Еще один фрагмент, где читается только имя (№ 1160, первая половина XV века), происходит с Досланьского раскопа:

… [д]емьѧне ѧколиць

Это самый конец грамоты — возможно, опять же финал списка свидетелей. Имя Демьяна Яковлевича записано просто-таки как нагляднейшая иллю­страция особенностей древненовгородского диалекта для студентов: -е в именительном падеже твердого склонения в имени, но -ь после мягкого согласного в отчестве, знаменитый переход -вл- в -л-, не менее знаменитое цоканье… А еще очень приятно, что мы знаем этого Демьяна Яковлевича! Его имя сохранил еще и пергаменный новгородский документ XV века, запись о том, что Иван Обакунов купил у Юрия Каргуева много земельных участков. И в самом конце этой грамоты есть список свидетелей, который открывает Дѣмьянъ Яколь. Итак, наш Демьян Яковлевич был «профессиональным свидетелем», видимо пользовавшимся высокой репутацией.

К более раннему времени — второй половине XIV века — относится грамота № 1169, это фрагмент послания к разным «детям».

… [дет]емъ ∙ и ко ꙗкуновꙑмъ ∙ д[ете]м…
[л]имъ ∙ детемъ ∙ и ко{и} всимъ ∙ помужьникамъ ∙ и к…
скотника ∙ вамъ ∙ ѡ томъ ∙ много ∙ кланѧѥмсѧ ∙ [ѥ]…
ѥстьчь ∙ не ѥхале ∙ занеже ∙ кунъ ∙ у насъ ∙ …
[цего] ∙ а мꙑ …

Автор обращается к «детям» нескольких «отцов» — Якуна, по-видимому, Иева («Иелим детям»), а главное, «ко всем помужникам». Слово помужьникъ очень редкое, раньше встретившееся только в единственной пергаменной грамоте XV века (в который раз пергаменные документы помогают нам интерпре­тировать берестяные!). В этом тексте «скотники и помужники Толвуйской земли» (это на Онежском озере) — а это не кто иные, как сам новгородский посадник, тысяцкие и множество уважаемых людей, — жалуют Палеостров­скому монастырю сам остров, на котором он стоит, и еще другие земли. Историки долго ломали голову, кто такие «скотники и помужники», и даже предполагали, что «скотники» — это описка вместо сотники, ведь в наше время скотник — это кто-то, кто ходит за скотиной, а не правит государством и распоряжается имуществом. Но в древнерусском языке, как известно, слово скотъ прекрасно означало именно «деньги, богатство» (в том числе и под влиянием заимствования из скандинавского — тот же корень, что в немецком Schatz). И наша берестяная грамота прекрасно показывает, что сочетание «скотники и помужники» — реальность. В следующей строке читается и слово скотника, механическая описка вместо скотникамъ (а что писцы время от времени пропускают слоги, нас уже не должно удивлять). Именно ко всимъ помужьникамъ и ко всимъ скотникамъ обращено это послание. Кто же это такие? По-видимому, эти названия значат просто одно и то же: это те, кто собирает с людей деньги подушно, «скот по мужам». Этот термин явно очень древний и возник раньше XV века. Но если мы на минуту отвлечемся от нашей берестяной грамоты и почитаем дальше пергаменную грамоту с перечнем скотников и помужников, то обнаружим в ряду с посадником и прочими важными людьми… да-да, того самого Демьяна Яковлевича:

Итак, мы нашли переписку одного из видных и состоятельных деятелей Новгородской республики, извлекавшего доходы с Поонежья. 

Вернемся к берестяному посланию № 1169. После обращения к скотникам идет простая по смыслу фраза: «о том много кланяемся». Но дальше, после обрыва, какой-то загадочный естечь, и этот естечь куда-то не ехале. Удовлетворительно понять это место можно, если предположить, что глухие согласные ст написаны вместо звонких зд. Такое в Новгороде бывает: это территория с большим финно-угорским населением, в некоторых говорах под влиянием языков этих народов звонкие заменяются глухими. «Ездец не ехал» — по смыслу подходит хорошо. Это слово с таким значением в источниках не встречается, но, по-видимому, означает гонца, курьера, который не доставил требуемого, и ниже как раз объясняется почему: занеже кунъ («потому что денег») у насъ … цего. Неплохо подходят слова кунъ у насъ (нету, ни иного) цего (аналогичным образом в грамоте № 765 Данила пытается разжалобить брата Игната, утверждая, что он ходит нагим, «ни плаща, ни иного чего»). В целом грамота реконструируется так:

… [дет]емъ ∙ и ко ꙗкуновꙑмъ ∙ д[ете]м (ъ и ко иѥ)‐
[л]имъ ∙ детемъ ∙ и ко{и} всимъ ∙ помужьникамъ ∙ и к (о всимъ)
скотника ∙ вамъ ∙ ѡ томъ ∙ много ∙ кланѧѥмсѧ ∙ [ѥ](же ныне)
ѥстьчь ∙ не ѥхале ∙ занеже ∙ кунъ ∙ у насъ ∙ (нету ни иного)
[цего] ∙ а мꙑ …

Грамота № 1171 с Иоанновского раскопа тоже представляет собой коллективную петицию от людей бедных власть имущим:

гӏж҃е анѣ целомъ бье труха и хрт҃нѣ бр‐
оцкии и гн҃у ѻндрѣю и ѻлександру ѻспо‐
до изъбижени есмѧ ѻт степанца ѻт поса‐
дница изимавъ кондратка взѧлъ
на немъ (рубль а на ѻ)[нуфр]ѣикѣ г рубри
ро…

Адресат письма — госпожа Анна (почти «донна Анна»), наверняка вдова и землевладелица, которой некто Труха (по-видимому, диалектное производное от имени Трифон) и «бродские крестьяне» бьют челом. «Бродский» — прилагательное от населенного пункта Брод или Броды, таких было очень много. Уже после адресной формулы челобитчики приписали «господ Ондрея и Олександра» — видимо, юных сыновей госпожи: поначалу они колебались, включать ли их в адрес. Суть письма проста: крестьян обидел Степанец, человек посадника, который, задержав Кондратка и Онуфрейка, взыскал с одного рубль, а с другого три. В письме уже установилась поздней­шая этикетная манера — которой не было на Руси в более раннее время — называть крестьян уменьшительными именами на -к-, а господ — официаль­ными; в этом смысле Степанец, «посадничий человек», занимает между этими социальными группами промежуточное положение.

Самая последняя грамота, найденная в Новгороде в 2023 году, уже осенью, наконец-то оказалось домонгольской, из эпохи, когда новгородцы еще вели краткую и не раболепную переписку на равных. Тудор (древний славянский вариант имени Федор) обращается к Олекше (написание к Алѣкъши — известный диалектный эффект после предлога) безо всяких «господ» и «челобитий», коротко и по делу. Это грамота № 1172:

+ ѿ тоудора к алѣкъши продаешидоув…
идетьтимонаго

Проблема в том, что утрачен конец второй строки, из-за чего разделить текст записки на слова и понять, чего Тудор хочет от Олекши, непросто. Казалось бы, напрашивается выделить слово продаеши («продаешь»). Но дальше идет доув…, а на дув- ни одно слово не начинается. В то же время запись продае в бытовой орфографии равнозначна продай — а ведь в начале письма естественнее посоветовать что-то сделать, чем рассказать адресату, что он делает (и что он знает и так). В берестяной грамоте № 789 упоминается населенный пункт Шидовичи, название которого явно образовано от редкого имени Шидъ, поэтому можно предположить, что сказано: Продае Шидоу в… (например, все какие-то вещи). Но еще одну версию предположила Анна Владимировна Птенцова: древнерусское шида означало «шелк» (например, «шидяной шатер»), поэтому возможен перевод «продай шелк». А что такое идетьтимонаго во второй строке? Вариант идеть тимо наго («пойдет из-за этого голым») можно, наверное, как основную версию не рассматривать (хотя мы уже упоминали письмо, где так и сказано — «хожу ведь голым»). Тимъ значило «сафьян», поэтому теоретически тимъныи могло значить «сафьянный», но что имеется в виду под «идет сафьянного»? По-видимому, самая вероятная версия предпо­лагает описку: автор хотел сказать идеть ти моного — «тебе идет много». Это может значить «ты выручишь много» или «на подходе большая партия». А монаго он написал вместо моного под влиянием вариативности окончаний -ого и -аго в прилагательных: видимо, ему казалось, что -аго писать престижнее. И в наше время люди иногда пишут, скажем, сного вместо снова или Шереметьего вместо Шереметьево; это не в точности тот же, но похожий механизм ошибки, так называемая гиперкоррекция.

Остается немного сказать о грамотах из Старой Руссы, которые тоже относятся к XII веку.

Фрагменты № 55 и № 56 совсем крошечные, возможно, это части одного документа. Интереснее написанная на длинной полоске бересты грамота № 57, представляющая собой очередной список долгов, исчисляемых в зерне:

(… у т)[у]дорка кдь у жадѣна кдь у пировѣе кдь у облика кдь у їлькь кдь
…ви[ц]а к[дь у кузьм]ѣ к[дь у за]в[идица] (к)[д](ь) 

«Кдь» — сокращение от «кадь», кадка, единица объема зерна. Имена боль­шинства должников для исследователя берестяных грамот уже привычны (Тудорко, Жаден, Илька, Кузьма, Завидич), а вот имена Облик и Пировая останавливают внимание. Первое устроено, видимо, так же, как современное слово облик, а Пировая — это жена человека по имени Пир, которое раньше нам не встречалось. Между тем в Новгородской земле есть населенные пункты Пирово, Жирово и Мирово, что указывает нам на то, что имена Пиръ, Жиръ и Миръ были реальны. Это не самостоятельные имена, а сокращения от дву­составных имен с такой первой частью — скажем, Жирослав или Миронег. На Пир- начинается одно хорошо известное древнее имя — Пирогость; в честь человека с таким именем называлась киевская икона Богородицы Пирогощей, упоминаемая в «Слове о полку Игореве». Так что, вполне возможно, нашу Пировую по-другому могли звать именно Пирогощей.

Наконец, последняя старорусская находка № 58 — тоже фрагмент, на сей раз из нескольких строк.

Необычен совершенно неустойчивый почерк, которым она написана: у автора хвост от «у» то совсем скромный, то просекает всю следующую строку до середины третьей. 

…[е]·--[п]оу·а[же]· 
…а· кроу·те· [е]и· н(е) …
… (сѧ н)[а]болю· а· са.м[е] … 
(…)

В последней строке уже знакомый нам древний глагол, который в современном языке выглядел бы как «наболеться» — «я позабочусь, а сам…». Самое интересное — слово кроуте в центре фрагмента: по-видимому, это форма многозначного древнерусского существительного крута («снаряжение, приданое»). В первой строчке угадывается сокращенное слово «епископу» — возможно, автор собирается жаловаться владыке на то, что невеста осталась без приданого, как знаменитая Гостята из берестяной грамоты № 9 (например, а кроуте еи не далъ…).

Археологические работы возглавляли: в Новгороде — Петр Григорьевич Гайдуков, Олег Михайлович Олейников, Ольга Альбертовна Тарабардина, в Старой Руссе — Елена Владимировна Торопова, Сергей Евгеньевич Торопов, Кирилл Глебович Самойлов.

Исследование берестяных грамот ведется Национальном исследова­тельском университете «Высшая школа экономики» за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-18-00352).