Материалы
Где узнать больше про Россию от войны до перестройки
Воспоминания диссидентов, монография о магазине «Березка», сайт с музыкой «на костях» — и другие рекомендации
Ключевые образы России от войны до перестройки
От Сталина в гробу и оттепельного кино до инсталляции Кабакова и путча ГКЧП
Рюриковичи: от призванных варягов до правящей династии
Как скандинавский род стал русской династией
Крещение Руси и наследие язычества
Почему Владимир выбрал христианство
Византия и Русь
Что и зачем заимствовала Русь у Константинополя
Древний Новгород: от призвания варягов до республики
Как была устроена Новгородская республика и была ли она демократией
Что такое древнерусская литература
Летописи, религиозные трактаты, жития и «Слово о полку Игореве»
Первые святые и рождение русской иконы
Кого и за что канонизировали в первые века после крещения Руси — и как их изображали
Русь между Западом и кочевниками
Как русские князья породнились с западными королями и степными вождями
Монгольское иго и его последствия
Как Орда изменила Русь
Где узнать больше про Древнюю Русь
Научпоп об иге, учебник по истории иконописи, исследование княжеских имен и другие рекомендации
Ключевые образы Древней Руси
Произведения современников и представления потомков — от летописных миниатюр до открыток Билибина
Московское царство: собирание земель и формирование самодержавия
Как московский князь стал царем всея Руси
Кремль как новый центр государства
Как русские и итальянские зодчие построили символ Московского царства
Расцвет русской иконописи
Феофан Грек, Андрей Рублев и Дионисий
Великое княжество Литовское и русские земли
Судьба восточных славян в Литве и Польше
Церковная реформа XVII века и раскол
Как разные подходы к священным текстам привели к культурному конфликту
Протопоп Аввакум: средневековое сознание и сознание Нового времени
Как автобиография раскольника выразила противоречия эпохи
Татары и русская культура
Как разные народы учились жить в одном государстве
Начало светской культуры: стихи, театр и газеты
Алексей Михайлович и европейское влияние
Где узнать больше про Московскую Русь
Путеводитель по Успенскому собору, справочник по истории татар, свод новгородских фресок и другие рекомендации
Ключевые образы Московской Руси
Произведения современников и представления потомков — от «Троицы» Рублева до акварели Васнецова
Культурные реформы Петра Великого
Отказ от традиций и поворот в сторону Европы
Петербург и Москва: новая столица против старой
Жители, быт и экономика двух российских столиц
Придворная жизнь как спектакль: от Версаля до Царского Села
Как загородные резиденции, театр и маскарады создавали образ российского монарха
Дворяне XVIII века: от слуг престола до оппозиции
Как новая знать стала интеллектуальной элитой
Становление русской живописи: портрет XVIII века
Как Левицкий, Рокотов и Боровиковский создавали новое искусство
Война 1812 года: появление национальной мифологии
Как русское общество осознало себя единой нацией
Французское влияние: Просвещение и вольнодумство
Почему французская культура была примером для русского общества конца XVIII — начала XIX века
Пушкин и феномен национального гения
Почему Пушкин стал главным русским поэтом
Где узнать больше про Россию от Петра до декабристов
Научпоп о придворных, исследование увеселений Петра, сайты о 1812 годе и другие рекомендации
Ключевые образы России от Петра до декабристов
Произведения современников и потомков — от аллегорической гравюры с Петром до Пушкина кисти Репина
Поиск русской идеи и понятие народности
Откуда взялось и что значило главное историко-философское понятие XIX века
Западники, славянофилы и другие: споры о пути России
Похожа ли Россия на Европу, и если нет, то хорошо это или плохо
Появление русской интеллигенции
Когда и почему образованные люди противопоставили себя государству
Фольклор и всплеск интереса к культуре простого народа
Киреевский, Даль и Некрасов в поисках древних традиций
Русский писатель на Западе
Как Гоголь влюбился в Европу, Герцен разочаровался в Европе, а Европа влюбилась в Толстого и Достоевского
Чайковский и «Могучая кучка»: спор о русской музыке
Музыка как портрет русского народа или музыка как портрет души человека
Романы, журналы и газеты: литература в погоне за прогрессом
Как писатели и критики стали самыми влиятельными людьми в России и при чем здесь реформы Александра II
Где узнать больше про Россию XIX века
Исследования о железных дорогах, воспоминания Репина, иллюстрированные очерки о жизни России и другие рекомендации
Ключевые образы России XIX века
От посмертного портрета Пушкина до фотографии первой железной дороги
Передвижники и другие: крестьяне в русской живописи
Бурлаки на Волге, колдуны на свадьбе и созерцатели в лесу: простой народ на картинах XIX века
От декаданса до футуризма: русский Серебряный век и европейские влияния
Как русская культура на рубеже веков догнала западную
Соловьев, Бердяев и другие: русская религиозная философия
Как интеллигенция перестала стесняться религии
Символизм в поэзии, музыке и живописи
Как Белый, Блок, Врубель и Скрябин искали мистическую истину
Народное богоискательство: толстовцы, хлысты и другие секты
Как простые люди пытались познать Бога без помощи церкви
Коллекционеры и меценаты — создатели искусства Серебряного века
Как Щукины и Морозовы изменили путь русской живописи
Расцвет русского балета: Дягилев и Русские сезоны
Как Бакст и Нижинский, Стравинский и Павлова, Фокин и Баланчин прославили русский балет на весь мир
Режиссерский театр: Станиславский, Немирович-Данченко, Мейерхольд
Как русские режиссеры стали важнее актеров и драматургов
Первая мировая война и русская культура
Патриоты и пацифисты: как война изменила русских поэтов и художников
Где узнать больше про Серебряный век
Мемуары Витте и Бенуа, исследование русских сект, учебник по истории театра — и другие рекомендации
Ключевые образы Серебряного века
От Врубеля и первых постановок Чехова до Малевича и Февральской революции
Коммунизм как новая религия
Во что верили большевики и почему компромисса между старым и новым миром быть не могло
Авангард — искусство революции
Как Малевич, Эйзенштейн, Мейерхольд и конструктивисты получили возможность изменить мир
Создание нового советского человека
Как большевики превращали человека в машину, чего они хотели от детей и зачем были нужны пионеры
Соцреализм как художественный стиль и как инструмент власти
Почему Прокофьев приветствовал соцреализм и есть ли интересные соцреалистические романы
Сталинская Москва как мечта о социализме
Дворец Советов, город-сад и другие сбывшиеся и несбывшиеся градостроительные идеи 1930-х
Культ Сталина в СССР
Как руководитель СССР стал вождем, мудрецом, пророком и почти художником
Большой террор и советская литература
Как Булгаков, Платонов, Гайдар и Твардовский искали язык для описания репрессий
Первая волна эмиграции: русская культура за рубежом
Бунин, Цветаева и Набоков за рубежом: изгнание, попытка выжить или духовная миссия?
Где узнать больше про Россию между революцией и войной
Воспоминания иностранцев об СССР, энциклопедия русского авангарда, карта репрессий — и другие рекомендации
Ключевые образы России между революцией и войной
От башни Татлина и спектаклей Мейерхольда до портрета Сталина и тюремной фотографии Мандельштама

Поиск русской идеи и понятие народности

Лекция 1 из 8

Откуда взялось и что значило главное историко-философское понятие XIX века

В 1841 году в первой статье цикла о народной поэзии Белинский без колеба­ний определил самое актуальное и влиятельное историко-культурное понятие свое­го времени. Речь шла о категории «народность».

«„Народность“ — есть альфа и омега эстетики нашего вре­мени… <…> Волшебное слово, таинственный символ, священный гиероглиф какой-то глубоко знаменательной, неизмеримо обширной идеи, — „народ­ность“ заменила собою и творчество, и вдохновение, и художе­ствен­ность, и клас­сицизм, и романтизм, заключила в одной себе и эсте­тику и критику. Короче: „народность“ сделалась высшим критериумом, пробным камнем достоинства всякого поэтического произведения и проч­­­ности всякой поэти­ческой славы».

Констатировав важность самого понятия, Белинский при этом зафиксировал интересное несовпадение: слово «народность» исполь­зовалось повсеместно, однако смысл его оставался по большому счету темным, «таин­ственным». Оно отсылало к иным, более значимым ценностям.

Наблюдение Белинского исключительно важно. Во-первых, он отметил, сколь сильно повлияла на русскую культуру идея народности, а также ее спутник-антагонист — «европеизм». Русский образованный человек XIX века мыслил свое существование в рамках оппозиции «Россия — Запад», сформировавшейся после реформ Петра I. Противопоставление порождало целую серию судьбо­носных вопросов: к какому миру мы на самом деле принадлежим? хорошо ли это или плохо? что нам следует делать в будущем, чтобы приблизиться к во­ображаемой идеальной действительности? Во-вторых, Белинский уловил харак­терную черту популярного понятия: сам по себе термин «народность» не отсылал к какому-то конкретному набору идей. «Народность» требовалось определить, интерпретировать, обосновать.

XIX век проходит под знаком интенсивных дискуссий о русской национальной идентичности. Политическая философия этого периода занята поисками куль­турных истоков: в Древней Руси, Западной Европе, в славянском мире, в идее самодержавия или социализма. История русской музыки и живописи также пронизана спорами о «русской душе». Одновременно русская наука приступает к исследованию «народности» и ее истоков: с середины XIX столе­тия начинает­ся систематический сбор и интерпретация фольклорных материалов; одновре­менно Русское географическое общество инициирует кампанию по этнографи­че­скому изучению Российской империи.

Наконец, дискуссии о «народности» разворачиваются и в пространстве русской литературы. Русские писатели исследуют последствия Великих реформ Алек­сандра II, обсуждают преемственность и разрывы между старой и новой Рос­сией. Влияние литераторов резко увеличивается: во второй половине XIX века возникает массовая читающая публика, тиражи книг, журналов и газет стреми­тельно растут. В итоге самой оригинальной, «народной» и при этом экспорти­руемой становится сама русская словесность, оказавшая значительное влияние на западные литературы.

Уже к началу 1840-х годов термин «народность» стал настолько употреби­тель­ным, что Белинский замечал: «…слово „народность“ до того расширилось в сво­ем значении, что наконец чуть ли не потеряло всякого значения, и, думая быть всем, чуть не сделалось ровно ничем». Чтобы попытаться вернуть поня­тию его историческое значение, нужно начать с истории самого слова.

У понятия «народность» в русском языке есть «изобретатель» — это князь Петр Андреевич Вяземский. В 1819 году он служил в Варшаве в канцелярии импера­торского представителя в Польше графа Новосильцева, которому Александр I, в частности, поручил разработать «Государственную уставную грамоту Россий­ской империи», своеобразный аналог конституции. Проблема, однако, состояла в том, что русский политический язык был плохо разработан, в нем не находи­лось соответствий целому ряду ключевых терминов европейской политической теории — например, французскому понятию nationalité, благодаря которому евро­­пейские монархии того времени могли истолковать собственную власть через особую связь с нацией, народом. Перевести фран­цузское слово с помо­щью категории «национальность» едва ли было возможно: в этом случае пере­вод оказался бы буквальным и калька — слишком очевид­ной. Тем более что в польском языке уже существовал «оригинальный» термин narodowość. И то­гда Вяземский предложил ввести понятие «народность». Он писал своему другу литератору Александру Тургеневу 22 ноября 1819 года:

«Зачем не перевести nationalité — народность? <…> Слово, если нужно оно, укоренится. <…> Окончание ость — славный сводник; например: libéralité непременно должно быть: свободность, а liberal — свобод­ностный».

«Свободность» в русском политическом языке не прижилась, а «народности», наоборот, предстояла относительно долгая жизнь. Новый термин позволил увязать значение двух французских слов — populaire и national: «народное» как относящееся к жизни народа, например, крестьян или жителей допетров­ской Руси, и «народное» как «национальное», характерное для всех социальных сло­ев в целом (схожая оппозиция возникла и в немецком языке, в котором со­сед­ствовали понятия Volk и Nation). Эти две формы и пред­опре­делили дальней­шую историю понятия: термин «народность» практически вышел из политиче­ского обихода в 1880-е годы и был заменен на «националь­ность», поскольку тот лучше отражал связь явления с национализмом, одним из основ­­ных пунк­тов внутренней политики Российской империи того времени.

Обратимся теперь к истории идеи «народности». Есть все основания считать, что ее «придумали» немцы. «Националистическая» концепция появилась в ре­зультате интеллектуального переворота рубежа XVIII и XIX столетий. Евро­пей­скую политику стали понимать как соперничество наций, каждая из кото­рых имела собственный, уникальный путь развития. Теория нацио­нальной иден­тичности впервые была ясно сформулирована в 1780-е годы, прежде всего в мно­готомном труде Иоганна Готфрида Гердера «Идеи к фило­софии истории человечества». Гердер обосновал точку зрения, согласно кото­рой не существует по определению «варварских» и «образованных» наро­дов; каждая нация имеет свой «особый» путь, предопределенный божест­венным сценарием. Более того, нации развиваются с разной скоростью: если в настоя­щем некий народ распо­лагается на относительно низкой ступени развития, то такое положение не яв­ляется приговором и свидетельствует, скорее, о не­боль­шом возрасте этого на­рода. В будущем «молодую» нацию ожидает рас­цвет и «зрелость», в то время как народы, находящиеся ныне на высшей стадии, затем будут лишь «стареть» (и, как любили писать славянофилы, «гнить»).

Существенно, что для иллюстрации собственной теории Гердер активно ис­пользовал эффектную риторическую стратегию: рассуждая о судьбе народов, он постоянно прибегал к так называемым органицистским метафорам. Эти метафоры заложили основу нового политического языка. Гердер писал о наро­де так, как будто речь шла о биологическом организме, например чело­веке или растении. У нации как совокупности тысяч или миллионов человек по опре­деле­нию не может быть никакого характера. Однако если мы опишем народ как единое политическое тело, то характер у нации появится, как он есть у ка­ждого индивида.

В трактовке Гердера народы представали живыми организмами с особым ха­рактером, уникальной традицией и, главное, исторической миссией, которую требуется описать и сделать основой государственной политики. Зачастую на­цио­нальная идея превращалась в нечто иррациональное, стихийное, в явле­ние, не поддающееся разумному объяснению. «Национальную жизнь» можно лишь почувствовать, «угадать», воспринять интуитивно. Собиратель русских песен Петр Киреевский замечал по этому поводу:

«Что же такое национальная жизнь? Она, как и все живое, неуловима ни в какие формулы. <…> Полнота национальной жизни может быть только там, где уважено предание и где простор преданию, следователь­но, и простор жизни. У нас она парализована нашим пристрастием к ино­странному».

Неслучайно в записях Киреевского есть противопоставление «наше» — «ино­странное», «Россия» — «Европа». Идея «особого пути» ставила принци­пиаль­ную проблему. С одной стороны, если наша историческая миссия совер­шенно «особая», то миссии остальных народов все же чуть менее уникальны, чем наша. Отсюда важность культурного и политического изоляционизма, нежела­ние заимствовать что-либо с Запада. Петр Киреевский рассуждал о народе как о человеке:

«Чем полнее существо человека, тем и лице его выра­зительнее, не похо­жее на других. То, что называется общечелове­ческой физио­номиею, зна­чит не что иное, как на одно лице со всеми, т. е. физиономия пошлая».

С другой стороны, определить, является ли «особым» наш путь, мы можем, лишь сопоставляя Россию с другими странами. Категория «Дру­гого», «врага», «противника» становилась необходимой частью рассуж­дения о собственной уникальности: как ни выгоняй Запад в дверь, можно быть уверенным, что он немедленно вернется через окно. Более того, рассуждавшие о русской исклю­­­чительности дворянские или разночинские интеллектуалы сами были плоть от плоти европейской культуры, прекрасно владели иностран­­ными язы­ками и по внешнему виду были подчас неотличимы от европейцев. По сути, нет ничего более интернационального, чем теория национальной исключительности.

Языковая терминология Гердера утвердилась благодаря Наполеоновским вой­нам начала XIX столетия. Невиданное по масштабам унижение европейских монархий ускорило кристаллизацию националистической теории. В 1806 году по вине Бонапарта распалась почти тысячелетняя Священная Римская империя германской нации, а в 1812 году иностранная армия впервые за двести лет заняла Москву.

Столь масштабные потрясения необходимо было объяснить — немецкие, а за­тем и русские идеологи того времени должны были, по сути, решить одну, но крайне значимую проблему: осмыслить, «изобрести» нацию, которая не за­ви­села бы от превратностей текущей политики. Именно в этом контексте ока­залась актуальной предложенная Гердером и развитая философами Фихте и Шлегелем концепция: основа исключительности и самобытности немцев — это особенная культура и особенное образование, которые нельзя завоевать мечом. И тогда плачевное состояние германских княжеств уже не было фаталь­ным. В России немецкая политическая концепция быстро оказалась востребо­ванной. Настоящими «варварами» оказались французы, а русские и немцы, напротив, продемонстрировали «стойкость духа» и приверженность собствен­ной традиции.

Если князь Вяземский «открыл» понятие «народности», то его стремительное распространение — заслуга собрата Вяземского по литературному обществу «Арзамас» Сергея Уварова. Став министром народного просвещения в 1833 го­ду, Уваров предложил императору Николаю I программу идеологи­ческого обо­снования его власти, которая строилась на сочетании трех элеме­нтов: право­сла­­вия, самодержавия и народности. Николай одобрил уваровскую триаду, и она стала официальной идеологической эмбле­мой его царствования. Уваров по-своему и весьма эффективно решил проблему неопре­деленности, «загадоч­ности» термина «народность», о которой писал Белин­ский: министр истолко­вал один член триады через два других. Русская «народность», таким образом, заключалась в следовании православию и приверженности монархическому способу правления.

Более того, Уваров был убежден, что Россия и Европа двигаются в одном и том же направлении, которое задается «правильными» европейскими цен­ностями, в частности наукой и образованием. Однако движется Россия к «евро­пейской цивилизации» особенным путем, далеким от траекторий ослабленной революциями «старой» Европы. Уникальность русского пути в значительной мере заключена в истории России: неслучайно Уваров фактически заимствовал концепцию «народности» у Николая Михайловича Карамзина, автора «Истории государства Российского». Согласно Карамзину, теоретические рассуждения о пользе или вреде жесткого монархического правления не являлись свидетель­ством в пользу «народности» самодержавной власти. Власть царя потому была «национальной», что стала итогом много­векового процесса исторического раз­ви­тия — от призвания варягов и крещения Руси и до войны 1812 года. Русская «народность», таким образом, укоренена в истории.

Если уваровская интерпретация могла быть действенной при проведении идео­логической реформы, то в силу своей очевидной узости она неизбежно поро­ждала несогласие. Появление официальной доктрины национализма побудило русское образованное общество высказать свои взгляды на вопрос о русской народности. Так, в 1830-е годы началась полемика между запад­никами и славя­нофилами, к которым затем присоединились сторонники панславизма и со­циалисты.

Проблема «народности» еще со времен Великой Французской революции по­ста­вила перед монархическими государствами проблему народного суверени­тета. Так, если народность является важной составляющей офици­альной поли­тической доктрины, то к мнению народа надо прислу­шиваться. В частности, допустить народное представительство, ввести парламент и позволить полити­чески и экономически активным гражданам участвовать в принятии важных решений. Таким образом, культивирование идеи нацио­нальной уникальности таило и свои опасности: в XIX веке, особенно после революций 1848 года, стре­ми­тельно растет запрос на политическое пред­ставительство. Разные государ­ства решали эту проблему по-разному: Англия в XIX веке пережила три рефор­мы парламентской системы, Пруссия и Австрий­ская империя также начали эксперименты с введением представи­тельских форм правления. Россия и Осман­­ская империя, наоборот, всячески сопротив­лялись реформам в этой сфере. Власти этих государств предпочитали идеологию традиционного монар­хического порядка, который покоился на особых религиозных основаниях и был враждебен демократическим институтам власти.

В России XIX века проблема усугублялась еще и существованием крепостного права. Русские дворяне и русские крестьяне едва ли были частями одного куль­турно-политического сообщества. Они говорили на разных языках, следовали разным укладам жизни и имели совершенно разные представления о мире. Дворяне и крестьяне встречались лишь в церкви, да и то, по-видимому, думали о религии по-разному: первые — по-французски, вторые — по-русски. После освобождения крестьян в 1861 году, по выражению Некрасова, «порва­лась цепь великая»: на построение нового социального пространства требо­валось много времени и усилий. Теоретики русской «народности» столкнулись с весьма слож­­ной задачей: изобрести единое национальное сообщество там, где, строго говоря, его не могло быть. Именно поэтому они часто впадали в мистическое или поэтическое созерцание идеального будущего России, в котором исчез­ли бы перегородки между людьми разных сословий. Этот пример позволяет дополнительно объяснить, почему понятие «народность» столь мало поддава­лось исчерпывающему рациональному описанию.

Вместе с тем Россия не была исключением в ряду стран, в которых вопрос о «на­родности» обсуждался особенно пристрастно. Комплекс «национальной отсталости» мы обнаруживаем, например, в XVIII веке в Испании в отношении Франции или в XIX столетии в Германии в отношении ее западных соседей. Неслучайно националистические теории распространяются именно в германо­язычных странах. Более того, понятие Sonderweg — «особый путь» разви­тия — возникает в качестве действующей политической метафоры именно в Герма­нии второй половины XIX века. В контексте идеологической программы Отто фон Бисмарка Германия обладала не только уникальной культурой, но и осо­бой формой государственного устройства, при котором монархия опиралась на сильный и развитый бюрократический аппарат и армию. Этими качествами структура власти в Германии отличалась от других западноевропейских стран с традициями парламентаризма и любовью к публичным общественным дискуссиям.

Государственное устройство Германии — «особость» ее исторического пути — было предметом гордости немцев вплоть до трагических событий Второй мировой войны. После поражения гитлеровского режима оказалось, что немец­кий Sonderweg имеет не положительное, а сугубо отрицательное значение. Немецкое прошлое отныне свидетельствовало уже не о движении к историче­скому триумфу национальной модели, а о пути к самой настоящей цивилиза­ци­онной катастрофе.

Не меньшее внимание идее «национального» уделялось и во Франции. Пожа­луй, самый известный текст о нации, созданный в XIX столетии, принадлежит перу француза — известного филолога и религиозного философа Эрнеста Ре­нана. 11 марта 1882 года он прочитал в Сорбонне доклад под харак­терным на­зва­нием «Что такое нация?». Речь Ренана была разделена на две части: в первой он последовательно разбирал и опровергал существующие концепции нации, во второй — формулировал свою собственную. Ренан дока­зывал, что в основе нации не могут лежать династия и древнее завоевание — пример Швей­царии и Соединенных Штатов Америки опровергает подобный взгляд на вещи. Не меньшим и очень опасным заблуждением Ренан считал этногра­фи­ческую идентификацию нации и расы, поскольку современные ему нации сложились в ситуации очевидного расового смешения. Нацию нельзя считать плодом языковой общности — здесь вновь Ренан отсылал своих слушателей к опыту Швейцарской конфедерации.

Ошибкой будет и сводить национальное к религиозному: в современной Ре­нану Европе нет понятия «государственной религии», каждый исповедует те убеждения, которые хочет. Общность интересов (скажем, торговых) или гео­графия также не могут выступать ключевыми для понимания наций факторами.

Что же, по мнению Ренана, заставляет нацию считать себя единой? Любо­пыт­но, что, переходя к изложению своих взглядов на нацию, Ренан оставляет наукообразный стиль своего повествования и сам превращается в идеолога. Нация — это «душа, духовный принцип», для которой принципиально важны культ предков и героическое прошлое, полное общих потерь:

«…Это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем».

Разумеется, слушателям Ренана, пережившим унизительное поражение во Франко-прусской войне 1870 года, идея общей жертвы была понятна, что тем не менее не лишало ее известной доли идеологичности. Изгнав, по его собственному убеждению, «из политики метафизические и теологические абстракции», Ренан между тем сам немед­ленно создал новую мифологию.

«Народность» — по выражению Белинского, «волшебное слово, таинственный символ, священный гиероглиф какой-то глубоко знаменательной, неизмеримо обширной идеи» — на протяжении всего XIX века и в России, и в Европе остава­лась понятием дискуссионным. Зачастую было легче определить, чем «народ­ность» не является. Сформулировать четкие критерии, согласно которым то или иное явление следовало считать подлинно «национальным», оказалось куда сложнее. При всем том принципиальная открытость, неопре­деленность понятия во многом способствовали его популярности: «народ­ность» могла включать в себя новые смыслы, становиться частью разных политических и культурных программ. Именно это свойство «народности» и делает ее изуче­ние столь интересным и увлекательным.

История русской культурыОт Николая I до Николая II
Следующая лекцияЗападники, славянофилы и другие: споры о пути России

Модули

Древняя Русь
IX–XIV века
Истоки русской культуры
Куратор: Федор Успенский
Московская Русь
XV–XVII века
Независимость и новые территории
Куратор: Константин Ерусалимский
Петербургский период
1697–1825
Русская культура и Европа
Куратор: Андрей Зорин
От Николая I до Николая II
1825–1894
Интеллигенция между властью и народом
Куратор: Михаил Велижев
Серебряный век
1894–1917
Предчувствие катастрофы
Куратор: Олег Лекманов
Между революцией и войной
1917–1941
Культура и советская идеология
Куратор: Илья Венявкин*
От войны до распада СССР
1941–1991
Оттепель, застой и перестройка
Куратор: Мария Майофис
Хотите быть в курсе всего?
Подпишитесь на нашу рассылку, вам понравится. Мы обещаем писать редко и по делу
Курсы
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Шерлок Холмс: человек, который никогда не жил и никогда не умрет
Мопса, попинька и другие звери
«Жи-ши» и другие: зачем языку правила
От нуля до интернета
Анатомия готического собора (18+)
Неловкая пауза
15 песен на идише, которые помогают проникнуться еврейской культурой
Как появляется и куда уходит мода
Рождественские рецепты
Ассирия. Жизнь и смерть древней империи
Бандитский Петербург Серебряного века
Комикод
Кино на выходные
Мир древнего египтянина
Личный XX век.
Эвелина Мерова
15 песен, которые помогают проникнуться шведской культурой
Париж эпохи мушкетеров
Омнибус и танкобон
Правила Пушкина
Африканская магия для начинающих
Проверка связей
Секс в ХХ веке: Фрейд, Лакан и другие (18+)
История Англии: Война Алой и Белой розы
Личный XX век.
Ирина Врубель-Голубкина
Рагнарёк, зомби, магия: во что верили древние скандинавы
Краткая история вещей
Исламская революция в Иране: как она изменила всё
Средневековый Китай и его жители
Личный XX век.
Николай Эстис
Архитектура и травма
Радио «Сарафан»
Загадки «Повести временных лет»
Джаз в СССР
Дело о Велимире Хлебникове
Пророк Заратустра и его религия: что надо знать
Слова культур
Новая литература в новой стране: о чем писали в раннем СССР
Краткая история феминизма
Песни русской эмиграции
Магия любви
Немцы против Гитлера
Марсель Пруст в поисках потерянного времени
Рождественские фильмы
Как жили первобытные люди
Дадаизм — это всё или ничего?
Неслабо!
Третьяковка после Третьякова
Как училась Россия
«Народная воля»: первые русские террористы
История сексуальности (18+)
Скандинавия эпохи викингов
Точки опоры
Николай Гумилев в пути
Портрет художника эпохи СССР
Мир Толкина. Часть 1
Языки архитектуры XX века
Что мы знаем об этрусках
Тьфу-тьфу-тьфу! (18+)
Английская литература XX века. Сезон 2
Джаз для начинающих
Ощупывая
северо-западного
слона (18+)
Ученый совет
Трудовые будни героев Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Грибоедова
Взлет и падение Новгородской республики
История русской эмиграции
Как придумать город
Вашими молитвами
Остап Бендер: история главного советского плута
Мир Даниила Хармса
Найман читает «Рассказы о Анне Ахматовой»
Главные идеи Карла Маркса
Олег Григорьев читает свои стихи
История торговли в России
Зачем я это увидел?
Жак Лакан и его психоанализ
Мир средневекового человека
Репортажи с фронтов Первой мировой
Главные философские вопросы. Сезон 8: Где добро, а где зло?
Сказки о любви
Веничка Ерофеев между Москвой и Петушками (18+)
Япония при тоталитаризме
Рождественские песни
Как жили обыкновенные люди и императоры в Древнем Риме
Хотелось бы верить
Немецкая музыка от хора до хардкора
Главные философские вопросы. Сезон 7: Почему нам так много нужно?
Довлатов и Ленинград
Главные философские вопросы. Сезон 6: Зачем нам природа?
История московской архитектуры. От Василия Темного до наших дней
Личный XX век
Берлинская стена. От строительства до падения
Страшные истории
Нелли Морозова. «Мое пристрастие к Диккенсу». Аудиокнига
Польское кино: визитные карточки
Зигмунд Фрейд и искусство толкования
Деловые люди XIX века
«Эй, касатка, выйди в садик»: песни Виктора Коваля и Андрея Липского
Английская литература XX века. Сезон 1
Культурные коды экономики: почему страны живут по-разному
Главные философские вопросы. Сезон 5: Что такое страсть?
Золотая клетка. Переделкино в 1930–50-е годы
Как исполнять музыку на исторических инструментах
Как Оптина пустынь стала главным русским монастырем
Как гадают ханты, староверы, японцы и дети
Последние Романовы: от Александра I до Николая II
Отвечают сирийские мистики
Как читать любимые книги по-новому
Как жили обыкновенные люди в Древней Греции
Путешествие еды по литературе
За что мы любим кельтов?
Стругацкие: от НИИЧАВО к Зоне
Легенды и мифы советской космонавтики
Гитлер и немцы: как так вышло
Как Марк Шагал стал всемирным художником
«Безутешное счастье»: рассказы о стихотворениях Григория Дашевского
История русской еды
Лесков и его чудные герои
Песни о любви
Культура Японии в пяти предметах
5 историй о волшебных помощниках
Главные философские вопросы. Сезон 4: Что есть истина?
Что придумал Бетховен
Первопроходцы: кто открывал Сибирь и Дальний Восток
Сирийские мистики об аде, игрушках, эросе и прокрастинации
Что такое романтизм и как он изменил мир
Финляндия: визитные карточки
Как атом изменил нашу жизнь
Данте и «Божественная комедия»
Шведская литература: кого надо знать
Я бы выпил (18+)
Кто такой Троцкий?
Теории заговора: от Античности до наших дней
Зачем люди ведут дневники, а историки их читают
Помпеи до и после извержения Везувия
Народные песни русского города
Метро в истории, культуре и жизни людей
Идиш: язык и литература
Кафка и кафкианство
Кто такой Ленин?
Что мы знаем об Антихристе
Джеймс Джойс и роман «Улисс»
Стихи о любви
Главные философские вопросы. Сезон 3: Существует ли свобода?
«Молодой папа»: история, искусство и Церковь в сериале (18+)
Безымянный подкаст Филиппа Дзядко
Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно
Как читать китайскую поэзию
Экономика пиратства
Как русские авангардисты строили музей
Милосердие на войне
Как революция изменила русскую литературу
Главные философские вопросы. Сезон 2: Кто такой Бог?
Гутенберг позвонит
Композитор Владимир Мартынов о музыке — слышимой и неслышимой
Лунные новости
Открывая Россию: Ямал
Криминология: как изучают преступность и преступников
Открывая Россию: Байкало-Амурская магистраль
Документальное кино между вымыслом и реальностью
Из чего состоит мир «Игры престолов» (18+)
Мир Владимира Набокова
Краткая история татар
Как мы чувствуем архитектуру
Письма о любви
Американская литература XX века. Сезон 2
Американская литература XX века. Сезон 1
Холокост. Истории спасения
История евреев
Главные философские вопросы. Сезон 1: Что такое любовь?
У Христа за пазухой: сироты в культуре
Антропология чувств
Первый русский авангардист
Как увидеть искусство глазами его современников
История исламской культуры
Как работает литература
Несогласный Теодор
История Византии в пяти кризисах
Открывая Россию: Иваново
Комплекс неполноценности
История Великобритании в «Аббатстве Даунтон» (18+)
Самозванцы и Cмута
Поэзия как политика. XIX век
Иностранцы о России
Особенности национальных эмоций
Русская литература XX века. Сезон 6
10 секретов «Евгения Онегина»
Зачем нужны паспорт, ФИО, подпись и фото на документы
История русской культуры. От войны до распада СССР
История русской культуры. Между революцией и войной
История завоевания Кавказа
Открывая Россию: Сахалин
История русской культуры. Серебряный век
Сталин. Вождь и страна
История русской культуры. От Николая I до Николая II
История русской культуры. Петербургский период
История русской культуры. Московская Русь
История русской культуры. Древняя Русь
Ученые не против поп-культуры
В чем смысл животных
Приключения Моне, Матисса и Пикассо в России 
Мир Эйзенштейна
Блокада Ленинграда
Что такое современный танец
Как железные дороги изменили русскую жизнь
Франция эпохи Сартра, Годара и Брижит Бардо
Лев Толстой против всех
Россия и Америка: история отношений
Как придумать свою историю
Россия глазами иностранцев
История православной культуры
Революция 1917 года
Русская литература XX века. Сезон 5
Мир Булгакова
Как читать русскую литературу
Что такое
Древняя Греция
Блеск и нищета Российской империи
Мир Анны Ахматовой
Жанна д’Арк: история мифа
Любовь при Екатерине Великой
Русская литература XX века. Сезон 4
Социология как наука о здравом смысле
Кто такие декабристы
Русское военное искусство
Византия для начинающих
Закон и порядок
в России XVIII века
Как слушать
классическую музыку
Русская литература XX века. Сезон 3
Повседневная жизнь Парижа
Русская литература XX века. Сезон 2
Как понять Японию
Рождение, любовь и смерть русских князей
Что скрывают архивы
Русский авангард
Петербург
накануне революции
«Доктор Живаго»
Бориса Пастернака
Антропология
коммуналки
Русская литература XX века. Сезон 1
Архитектура как средство коммуникации
История дендизма
Генеалогия русского патриотизма
Несоветская философия в СССР
Преступление и наказание в Средние века
Как понимать живопись XIX века
Мифы Южной Америки
Неизвестный Лермонтов
Греческий проект
Екатерины Великой
Правда и вымыслы о цыганах
Исторические подделки и подлинники
Театр английского Возрождения
Все курсы
Спецпроекты
Наука и смелость. Третий сезон
Детский подкаст о том, что пришлось пережить ученым, прежде чем их признали великими
Кандидат игрушечных наук
Детский подкаст о том, как новые материалы и необычные химические реакции помогают создавать игрушки и всё, что с ними связано
Автор среди нас
Антология современной поэзии в авторских прочтениях. Цикл фильмов Arzamas, в которых современные поэты читают свои сочинения и рассказывают о них, о себе и о времени
Господин Малибасик
Динозавры, собаки, пятое измерение и пластик: детский подкаст, в котором папа и сын разговаривают друг с другом и учеными о том, как устроен мир
Где сидит фазан?
Детский подкаст о цветах: от изготовления красок до секретов известных картин
Путеводитель по благотвори­тельной России XIX века
27 рассказов о ночлежках, богадельнях, домах призрения и других благотворительных заведениях Российской империи
Колыбельные народов России
Пчелка золотая да натертое яблоко. Пятнадцать традиционных напевов в современном исполнении, а также их истории и комментарии фольклористов
История Юрия Лотмана
Arzamas рассказывает о жизни одного из главных ученых-гуманитариев XX века, публикует его ранее не выходившую статью, а также знаменитый цикл «Беседы о русской культуре»
Волшебные ключи
Какие слова открывают каменную дверь, что сказать на пороге чужого дома на Новый год и о чем стоит помнить, когда пытаешься проникнуть в сокровищницу разбойников? Тест и шесть рассказов ученых о магических паролях
«1984». Аудиоспектакль
Старший Брат смотрит на тебя! Аудиоверсия самой знаменитой антиутопии XX века — романа Джорджа Оруэлла «1984»
История Павла Грушко, поэта и переводчика, рассказанная им самим
Павел Грушко — о голоде и Сталине, оттепели и Кубе, а также о Федерико Гарсиа Лорке, Пабло Неруде и других испаноязычных поэтах
История игр за 17 минут
Видеоликбез: от шахмат и го до покемонов и видеоигр
Истории и легенды городов России
Детский аудиокурс антрополога Александра Стрепетова
Путеводитель по венгерскому кино
От эпохи немых фильмов до наших дней
Дух английской литературы
Оцифрованный архив лекций Натальи Трауберг об английской словесности с комментариями филолога Николая Эппле
Аудиогид МЦД: 28 коротких историй от Одинцова до Лобни
Первые советские автогонки, потерянная могила Малевича, чудесное возвращение лобненских чаек и другие неожиданные истории, связанные со станциями Московских центральных диаметров
Советская кибернетика в историях и картинках
Как новая наука стала важной частью советской культуры
Игра: нарядите елку
Развесьте игрушки на двух елках разного времени и узнайте их историю
Что такое экономика? Объясняем на бургерах
Детский курс Григория Баженова
Всем гусьгусь!
Мы запустили детское
приложение с лекциями,
подкастами и сказками
Открывая Россию: Нижний Новгород
Курс лекций по истории Нижнего Новгорода и подробный путеводитель по самым интересным местам города и области
Как устроен балет
О создании балета рассказывают хореограф, сценограф, художники, солистка и другие авторы «Шахерезады» на музыку Римского-Корсакова в Пермском театре оперы и балета
Железные дороги в Великую Отечественную войну
Аудиоматериалы на основе дневников, интервью и писем очевидцев c комментариями историка
Война
и жизнь
Невоенное на Великой Отечественной войне: повесть «Турдейская Манон Леско» о любви в санитарном поезде, прочитанная Наумом Клейманом, фотохроника солдатской жизни между боями и 9 песен военных лет
Фландрия: искусство, художники и музеи
Представительство Фландрии на Arzamas: видеоэкскурсии по лучшим музеям Бельгии, разборы картин фламандских гениев и первое знакомство с именами и местами, которые заслуживают, чтобы их знали все
Еврейский музей и центр толерантности
Представительство одного из лучших российских музеев — история и культура еврейского народа в видеороликах, артефактах и рассказах
Музыка в затерянных храмах
Путешествие Arzamas в Тверскую область
Подкаст «Перемотка»
Истории, основанные на старых записях из семейных архивов: аудиодневниках, звуковых посланиях или разговорах с близкими, которые сохранились только на пленке
Arzamas на диване
Новогодний марафон: любимые ролики сотрудников Arzamas
Как устроен оркестр
Рассказываем с помощью оркестра musicAeterna и Шестой симфонии Малера
Британская музыка от хора до хардкора
Все главные жанры, понятия и имена британской музыки в разговорах, объяснениях и плейлистах
Марсель Бротарс: как понять концептуалиста по его надгробию
Что значат мидии, скорлупа и пальмы в творчестве бельгийского художника и поэта
Новая Третьяковка
Русское искусство XX века в фильмах, галереях и подкастах
Видеоистория русской культуры за 25 минут
Семь эпох в семи коротких роликах
Русская литература XX века
Шесть курсов Arzamas о главных русских писателях и поэтах XX века, а также материалы о литературе на любой вкус: хрестоматии, словари, самоучители, тесты и игры
Детская комната Arzamas
Как провести время с детьми, чтобы всем было полезно и интересно: книги, музыка, мультфильмы и игры, отобранные экспертами
Аудиоархив Анри Волохонского
Коллекция записей стихов, прозы и воспоминаний одного из самых легендарных поэтов ленинградского андеграунда 1960-х — начала 1970-х годов
История русской культуры
Суперкурс Онлайн-университета Arzamas об отечественной культуре от варягов до рок-концертов
Русский язык от «гой еси» до «лол кек»
Старославянский и сленг, оканье и мат, «ѣ» и «ё», Мефодий и Розенталь — всё, что нужно знать о русском языке и его истории, в видео и подкастах
История России. XVIII век
Игры и другие материалы для школьников с методическими комментариями для учителей
Университет Arzamas. Запад и Восток: история культур
Весь мир в 20 лекциях: от китайской поэзии до Французской революции
Что такое античность
Всё, что нужно знать о Древней Греции и Риме, в двух коротких видео и семи лекциях
Как понять Россию
История России в шпаргалках, играх и странных предметах
Каникулы на Arzamas
Новогодняя игра, любимые лекции редакции и лучшие материалы 2016 года — проводим каникулы вместе
Русское искусство XX века
От Дягилева до Павленского — всё, что должен знать каждый, разложено по полочкам в лекциях и видео
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Один из лучших вузов страны открывает представительство на Arzamas — для всех желающих
Пушкинский
музей
Игра со старыми мастерами,
разбор импрессионистов
и состязание древностей
Стикеры Arzamas
Картинки для чатов, проверенные веками
200 лет «Арзамасу»
Как дружеское общество литераторов навсегда изменило русскую культуру и историю
XX век в курсах Arzamas
1901–1991: события, факты, цитаты
Август
Лучшие игры, шпаргалки, интервью и другие материалы из архивов Arzamas — и то, чего еще никто не видел
Идеальный телевизор
Лекции, монологи и воспоминания замечательных людей
Русская классика. Начало
Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы