Семибратняя кровь от лихорадки
«Назначение многих товаров было для Антоши-гимназиста долгое время загадкою.
— Папаша, для чего продается семибратняя кровь? — спрашивал он у отца.
— От лихорадки.
— А гнездо?
— Когда вырастешь, тогда и узнаешь…
Семибратняя кровь — это известковый скелет привозимогоиз-за границы коралла. Это — трубчатый камень темно-малинового цвета, совершенно нерастворимый в воде. От такого лекарства всякий доктор пришел бы в ужас. Но обыватели толкли его в порошок, пили с водкою во время лихорадки и… слава богу, оставались живы. А пресловутое „гнездо“ так и осталось для Антона Павловича неразгаданным даже и тогда, когда он уже сам был врачом. В состав этого удивительного лекарства входило многое множествокаких-то трав, порошков и минералов. Антон Павлович уже в зрелые годы пробовал записать по памяти состав этого „гнезда“ и вспомнил, между прочим, что туда входили: нефть, металлическая ртуть (живое серебро), азотная кислота (острая водка), семибратняя кровь, стрихнин (кучелаба), сулема,какой-то декокт в виде длинных серых палочек и целая уйма всякой дряни. Все это настаивалось на водке и давалось внутрь столовыми ложками».
Введение в Российской империи системы земской медицины способствовало постепенному усилению врачебного контроля над аптечным ассортиментом. Тем не менее в 1860–80-е годы в вольных (то есть частных) аптеках, на материальных складах Материальный склад — склады москательного товара (химических веществ, бытовых товаров, аптечных ингредиентов), на которых аптекари закупали некоторые вещества. и в мелочных лавках продолжали продаваться снадобья, отвергнутые университетской фармакологией, но пользовавшиеся немалым покупательским спросом. Некоторые были продуктом народных медицинских воззрений, другие представляли собой реликты ученой медицины предыдущих эпох, в третьих можно обнаружить элементы разных медицинских традиций.
Упомянутый Александром Чеховым коралловый порошок широко использовался в медицине Ренессанса (в России XVII века кораллы закупал Аптекарский приказ) наряду с другими «минералами» — жемчугом, нефтью, «питным золотом», безоаровым камнем «Питное золото» — порошок из сусального золота, смешанный с водой, который считался лекарством для продления молодости и долголетия. Безоаровы камни — образования, найденные в желудках птиц и животных, считавшиеся противоядием.. В середине XVIII века эти вещества начали исключать из фармакопей, но на практике их применение держалось еще полтора столетия. Они употреблялись в спиртовых настоях (как тогда говорили, декоктах) и в составе сложных галеновских лекарств Гален — римский врач, автор медицинских трактатов, которые, наряду с трудами Гиппократа, легли в основу западноевропейской медицины Средневековья и раннего Нового времени. Гален делил все лекарства на простые (simplicia) и сложные (composita), первые действовали за счет одного основного свойства, вторые — за счет сочетания., якобы действующих за счет сочетания свойств (главных и второстепенных) и включавших десятки ингредиентов. К таким лекарствам, очевидно, относилось и «гнездо», состоящее из ядовитых компонентов и непонятных для современника веществ.
Происхождение обоих названий неясно. В народной медицине словосочетание «семибратняя (семибратская) кровь» относилось в основном к травам — зверобою продырявленному или хвощу полевому Н. И. Анненков. Ботанический словарь. СПб., 1878. Е. В. Брысина, Р. И. Кудряшова. Составные наименования растений в донских говорах // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования. СПб., 2003. — и вписывалось в целый ряд славянских фитонимов, содержащих числительные (указание на силу) и термины родства: например, девятибрат, девятибратная, сорокобратов В. Б. Колосова. Лексика и символика славянской народной ботаники. М., 2009. . Под семью братьями могли пониматься семеро братьев Маккавеев Ветхозаветные мученики из неканонической Книги Маккавеев (2 Мак. 6:18 — 7:42). или семеро богатырей, но решающих аргументов в пользу этих трактовок нет.
7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть
Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура