Проекту «Последний адрес» пять лет
Китаец из московской прачечной, директор химзавода в Буе, юноша из татарской раскулаченной семьи… В Музее архитектуры имени Щусева открылась выставка, посвященная пятилетию проекта «Последний адрес». Аrzamas публикует фрагменты из интервью с людьми, установившими таблички в память о своих родственниках или о совсем незнакомых людях
Ангелина Бушуева
Установила табличку репрессированному отцу Владимиру Бушуеву в Перми
Мне не было двух лет, когда отца расстреляли, а ему всего 31 год. Утром мама с отцом распрощались. Отец говорит: «Будешь в городе — купи билеты в театр». Потом она возвращается и видит бардак
О том, что отец расстрелян 17 января 1938 года, мы узнали в 1992 году, а до этого приходили две или три похоронных, все разного типа. Мама их рвала сразу. Она все время думала, что он
По нынешним меркам он был главным технологом на судоремонтном заводе, а тогда это называлось «руководитель теплотехнической партии». В подчинении у него было шесть человек. Ребята пошли на обед, только вышли за проходную — приехал «черный ворон». Сразу всех их забрали, по домам, обыск — и все, и исчезли парни, семь человек.
Я помню, мама рассказывала, как она шла с работы, когда отца арестовали, по дорожке. Вот по этому описанию мы искали этот дом. Потом пришли в архив Камского речного завода, где папа работал. Там улица была указана и номер дома. На ней стояли двухэтажные деревянные дома — их называли бараками. По цифрам бараков определили, где именно был наш. Сейчас на этом месте пятиэтажный хороший дом. Там три доски, в том числе последний адрес моего отца. Фотографию его нигде найти я не могу. Исчез человек, стерт с лица земли. Никто не будет знать, что был такой. Мы уйдем — и все. А тут табличка будет. Хоть люди задумаются, что это такое, зачем это, почему.
Евгений Краснов
Установил табличку своему предшественнику, директору химического завода Василию Шелепину, в городе Буй, Костромская область
Когда мне было 30 лет, я заинтересовался историей. К 35 я прочитал «Архипелаг ГУЛАГ». Я почувствовал, что эта книга честная и очень многие вещи объясняет. Например, почему я боюсь милиционеров, почему мне страшно от надзорных органов, почему у нас так много тюрем. Именно тогда обсуждался проект с табличками. Мне понравилась сама идея: одно имя — одна табличка, один знак и память.
Недалеко от моего дома есть дом, где, по данным «Мемориала» (признан иностранным агентом), забрали дорожного мастера и расстреляли. Я пошел договариваться. Навел справку, кто живет, как, чего. Пришел к хозяину, стал разговаривать. Надо подумать, говорит. Ну, подумайте, конечно. А потом говорит: «Вы знаете, мы с женой посмотрели домовые книги — вроде такого не было, а если и был, то мы не знаем. А че за человек, а хороший, а плохой, а вдруг за дело расстреляли, а вдруг еще как?» И отказали мне. Я говорю: «Ребят, я же не барельеф хочу повесить — я хочу повесить памятный знак, чтобы люди, проходя мимо вашего дома, вспоминали, что было такое». Нет — отказали.
Но меня это еще больше подстегнуло. Я выяснил, что у нас на заводе в 1937 году репрессировали многих директоров. Ни о ком из них практически ничего не известно, но об одном, Шелепине Василии Алексеевиче, было две строчки: «директор Буйского химического завода, взят, расстрелян». Весь завод — это площадка в несколько квадратных километров. Адрес — Чапаева, 1. Про Шелепина было известно, что его взяли именно с Чапаева, 1, а из какого конкретно здания, неизвестно. Тогда мы выбрали здание в центре, мимо которого люди ходят на работу.
Через два года мне пришло письмо. Писала женщина с Украины. Она вдруг нашла статью про то, как мы в Буе установили табличку Шелепину. Стала читать и поняла, что это ее прадед. В письме она рассказывает историю, как они искали его, что долгие годы считали, что он в лагерях, что ждали. Человек пропал, и все. И вдруг спустя 80 лет и спустя два года после того, как мы установили табличку, она узнала, чем все закончилось.
Марк Гринберг
Установил табличку китайцу Ван Си Сяну, работавшему гладильщиком в московской прачечной
У меня в семье не было репрессированных, во всяком случае среди ближайших родственников. Я решил установить табличку по месту жительства и выбрал дом в Грохольском переулке, соседний с тем, в котором жил в молодости (наш дом был построен в
Оказалось, копия этого дела есть в «Мемориале» (признан иностранным агентом). Выяснилось, что Ван Си Сян был неграмотным, не умел читать
Хамис Зарипов
Установил табличку своему другу и однокласснику Саиду-Гарею Шингарееву в городе Краснокамск, Пермский край
С пятого класса меня вместе с семьей раскулачили. В деревне я учился в татарской школе, потом год или
Я был на учебной практике на буксирном пароходе. А когда вернулся, мне сказали, что Шингареева арестовали. Его расстреляли. Ему было 18 или 19 лет. Не был он виноват. Тогда, можно сказать, через
Эти и другие интервью, а также видео, аудио и шрифтовую анимацию, рассказывающие об истории проекта, можно посмотреть на выставке «Последний адрес / 5 лет». Выставка продлится до 16 декабря.