Геннадий Айги и лист-поле

«Спокойствие гласного» Геннадия Айги напоминает одновременно и о «Вот» Всеволода Некрасова, и о «Поэме конца» Василиска Гнедова. Оно также пред­ставляет собой минимальный текст — на этот раз состоящий из заглавия, одной буквы в центре страницы и даты под нею. Но, если читать его вместе со всеми другими произведениями Айги, оно обретает совсем другой смысл.

Айги — поэт пространства: он вырос в деревне на юге Чувашии и узнаваемый пейзаж этих мест составляет фон почти всех его стихов, даже если формально они повествуют о больших городах (как Москва) или о загранице (например, о Чехии). Это широкое поле, чаще всего покрытое снегом, уходящее к гори­зонту и переходящее там в черные непроходимые леса, в которых чувствуется и угроза, и манящая тайна.

Для Айги поле — это главное космическое пространство: именно здесь можно почувствовать присутствие божества, непрерывно творящего Вселенную. Именно об этом стихотворение «Присутствие гласного» — пространство листа становится здесь покрытым снегом полем (обратите внимание на дату: февраль в Чува­шии — морозное и снежное время), которое вскоре станет сценой для но­вого творения мира. Гласный а — первая буква алфавита, с нее должно все начаться: Бог в Откровении Иоанна Богослова называет себя альфой и омегой, то есть первой и последней буквой алфавита. Но Бог Айги таков, что ему не тре­буются катастрофы космического масштаба — это Бог полей и лесов, Бог разлитой по ним спокойной полноты бытия. Звуковой образ гласного а, широкого и протяжного, заставляет вспомнить о ровном, покрытом снегом поле.

Другие выпуски
Визуальный стих дня
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Антропология

Плюнь в пробирку: к какой культуре вы принадлежите?

К корейской, исландской, турецкой? А может, эскимосской?