Мать
Одно из самых многофункциональных обращений к женщине. При этом ни один из вариантов не является в полной мере нейтральным. Это,
Еще один тип употребления, связанный с названием монахини или жены духовного лица (обычно с именем: мать Тереза, мать Пульхерия), для простоты рассматриваться не будет.
«Поздно ночью, когда Дмитриев вернулся, Ксения Федоровна зазвала его в свою комнату в красновато-кирпичных обоях и сказала, что у нее скверное настроение и она не может заснуть из-за этой истории. Он не понял: „Какой истории?“ ― „Ну, вот из-за того, что они уехали“. Дмитриев выпил у соседей две рюмки коньяку, был слегка взвинчен, неясно соображал и, махнув рукой, сказал с досадой: „Ах, чепуха, мать! Стоит ли говорить?“»
«Запомните, ― говорил Шпондя, ― коли нельзя одолеть сразу большого куска, дели его на меньшие и еще меньшие, а коли надо, то и на еще меньшие». ― Хорошо! Разрезали, положили в рот, жуют, ― описывал дядя Шустов то, что сам проделывал.
― Мать! Жестковато и суховато! ― неожиданно обратился он со страдающим лицом к жене, совсем в другом, так сказать, в домашнем тоне.
― «Если кусок сух, ― учили дети словами Шпонди, ― оживляй его красивым вымыслом воображения».
«Проводник. …Служебный вагон, мать! (Анне.) Проходите, девушка, отдыхайте. (Марии.) Пошла, пошла, пошла, пошла! Давай, мать».
«Откочевывали в городишко сахар, галеты, пшенный концентрат, а когда и банки с тушенкой. Шальная от удач Рита бегала туда по две-три ночи в неделю: почернела, осунулась. Женька укоризненно шипела в ухо:
― Зарвалась ты, мать! Налетишь на патруль либо командир какой заинтересуется ― и сгоришь.
― Молчи, Женька, я везучая!
У самой от счастья глаза светятся: разве с такой серьезно поговоришь?»
Несмотря на гуманистическую ценность слова мать, в качестве обращения оно далеко не всегда вызывает положительные ощущения. Отсюда, например, вопросы в интернете типа: «Считаете ли Вы обращение МАТЬ… обидным или некрасивым?»
В своей основной функции — обращения к родной матери — оно уже давно не является стилистически нейтральным, уступив эту позицию детскому слову мама. Такое обращение к собственной матери трудно охарактеризовать единым образом — оно может относиться к просторечию, быть грубоватым или суровым (подчеркнуто взрослым):
«Атаманша. Здравствуй, дочь! (Дает девочке щелчок в нос.)
Маленькая разбойница. Здравствуй, мать! (Отвечает ей тем же.)»
«Мать. Помру вот я уж скоро.
Виктор Багров. Ничего, мать!
Мать. Ехал бы, что ль, кбрату-то в Москву…»
Подобное обращение к жене тоже относится к просторечию. Оно возникает в семье при рождении детей, но сохраняется и после их взросления и ухода из дома:
«До полудня он терпел, ждал: может, отпустит, может, оживеет маленько под сердцем ― может, покурить захочется или попить. Потом понял: это смерть.
― Мать… А мать! ― позвал он старуху свою. ― Это… помираю вить я.
― Господь с тобой!..»
Просторечное обращение к вообще немолодой женщине упоминал еще и В. И. Даль: «Дружески, всякая женщина в летах чествуется матерью (как теткою)».
В четырехтомном толковом словаре русского языка оно иллюстрируется таким примером:
«— И ты напрасно огорчаешься, мать.
Это простое приветливое слово сразу ободрило Анфусу Гавриловну, и она посмотрела на гостя, как на своего домашнего человека…»
Сегодня ему соответствует сразу несколько разных подтипов. С одной стороны, это просторечное обращение к немолодой незнакомой женщине от лица человека существенно моложе и, как правило, мужского пола, например в трамвае: «Садись, мать». На другом полюсе находится обращение к женщине скорее молодого возраста, с которой говорящий находится в приятельских отношениях.
Последнее обращение нельзя считать просторечием, но оно, безусловно, сверхфамильярно и появилось,
«А. Привет, мать!
Б. Привет!
А. Ты откуда, с тренировки опять?»
При этом существует и промежуточная ситуация, когда мы можем говорить об обращении к знакомой и немолодой женщине, которое и просторечно, и фамильярно:
«― Так чего же ты хотел, Георгий? ― спросила Люба. ―
Обманывал-то … Обокрасть, что ли, меня?
― Ну, мать! Ты даешь: поехал в далекие края ― две пары валенок брать. Ты меня оскорбляешь, Люба.
― А чего же?»
На примере этого слова видно, какой извилистый путь может пройти обращение: от прямого и нейтрального употребления до различных переносных и стилистически маркированных.
Три страшные сказки
Летающие шаманы, оборотни и сам дьявол
