14 апреля 2021Искусство

Разбор одного шедевра: «Безумная Грета» Брейгеля

Почему злобную героиню картины назвали именно Маргаритой? Почему ее боятся черти из ада? И зачем фигура с лодкой на плечах выгребает деньги из своего зада, похожего на яичную скорлупу? Рассказывает искусствовед Дильшат Харман

Записал Кирилл Головастиков

Общее 

Название «Безумная Грета» было известно задолго до того, как обнаружили саму картину: оно упоминается у фламандского художника и литератора Карела ван Мандера в его «Книге о художниках» 1604 года. Ван Мандер пишет про «„Сумасшедшую Маргариту“, которая влечет добычу для ада; взгляд у нее блуждающий, и одета она очень странно». Во времена ван Мандера картина Брейгеля находилась в коллекции императора Рудольфа II в Праге, но неиз­вест­но ни как она туда попала, ни как исчезла оттуда. В конце XIX века «Грета» снова была обнаружена, и сейчас ее можно увидеть в собрании Музея Майера ван ден Берга в Антверпене.

Подпись в нижнем левом углу

В левом нижнем углу картины после реставрации 2017–2018 годов была обнаружена подпись художника и год написания «Безумной Греты»: 1563-й. Для Питера Брейгеля, которому тогда было за тридцать или под сорок (точной даты рождения мы не знаем), это очень важный год: он женится на дочери своего учителя Кука ван Альста и меняет окружение, переезжая из торгового Антверпена в аристократический Брюссель, где тогда был двор Маргариты Пармской — наместницы Нидерландов, поставленной испанским королем Филиппом II.

Таким образом, «Безумная Грета» — либо одна из последних картин, написанных на старом месте для прежних заказчиков, либо, наоборот, одна из первых работ, написанных в Брюсселе для новых клиентов.

Фигура Греты

Почему странную героиню картины зовут Маргарита? В середине XX века бельгийский фольклорист Ян Граулс, изучавший нидерландские пословицы, обнаружил, что в XVI веке Гретой или Грит (сокращенное от Маргарита) называли женщин сварливых, своевольных, самоуверенных и настолько агрессивных, что они способны победить даже демонов из ада. В сборнике 1549 года впервые записана пословица «Если есть две Греты в доме, то лающая собака не нужна». А в сборнике 1568 года — тоже составленном при жизни Брейгеля — была найдена пословица, прямо объясняющая сюжет картины: «Грета может грабить перед стенами ада и уйти невредимой».

Почему Грета такая огромная? Ведь остальные женщины на картине гораздо меньше. Современный исследователь Лен Юэ считает, что это связано с карнавальными процессиями в Антверпене, частью которых были гигантские фигуры популярных фольклорных персонажей — и известно, что и в 1561, и в 1563 году там носили, в частности, и гигантскую фигуру сварливой Греты. Так что для Брейгеля (и, видимо, его заказчика, который существовал в схожем контексте) эта картина не только была основана на расхожей мудрости, но и укоренена в быту, в недавних событиях.

Фигура Греты, особенно в ее первоначальном наброске, оставшемся под красочным слоем картины, напоминает женскую фигуру в латах и юбке с гравюры Брейгеля «Гнев» (из серии «Семь смертных грехов»); само слово dol/dul в названии картины («Dulle Griet») может означать как гневного человека, так и безумного. 

Женщины, связывающие демонов

Справа под ногами у гигантской Греты можно видеть женщин из числа руководимых ею, которые связывают и побивают адских тварей. Эта маленькая сценка — ключ к одной из больших загадок картины, а также пословицы, от которой Брейгель отталкивался. Почему такое нелестное нарицательное значение было придано именно имени Маргарита? Искусствовед Уолтер Гибсон парадоксальным образом связал образ сварливой Греты со святой Маргаритой: эта популярная в Средние века святая, по преданиям, несколько раз встречалась с дьяволом и побеждала его — в частности, связывала. От храброй победительницы дьявола через комическое снижение уже не так далеко до сварливой старухи, которой сам черт не брат и которой боятся даже в аду. 

Иллюстрацию к такому переносу можно найти у Брейгеля и в других картинах: на «Нидерландских пословицах» есть старуха, которая связывает демона так же, как это когда-то, по легенде, сделала святая Маргарита.

Лицо Греты

Грета — высохшая старая женщина с красным носом (что, возможно, обличительный намек на пьянство). У нее вытаращенные глаза, беззубый рот раскрыт, выпирает кадык: Брейгель подчеркивает ее мужеподобные черты; это сварливая женщина, которая берет контроль в свои руки и приобретает мужские характеристики.

Одежда Греты

Она одета воинственно — в латы: на ней нагрудник, латная перчатка, шлем, в руке меч. Но одновременно она одета и как обычная женщина: она в юбке, а также в рукавах, которые надевались отдельно. Эти рукава никак не закреплены, правый рукав отстает и к тому же надет наизнанку, бархатистой частью внутрь. Это значит, что Грета одевалась небрежно, наспех.

Что у Греты в руках

Под мышкой у Греты сундук с награбленным; в тюках тоже видны деньги, драгоценности, одно ожерелье свисает у Греты из лат. Это толкуют как символ жадности.

Но одновременно у Греты есть и корзинка, из которой торчат кухонные предметы: обычная сковородка, тарелка. Почему так, не очень ясно; возможно, это напоминание, что такие Греты встречаются всем в быту, а не только в фантастическом брейгелевском аду. Возможно, сковородка — это тоже оружие Греты (как в XX веке агрессивных жен будут карикатурно изображать со скалкой в руках).

Как ни странно, в корзине у Греты виден пояс. Эту деталь, как и многое на брейгелевских картинах, толкуют в морально-назидательном ключе. Пояс был символом чистоты и целомудрия, а Грета пояс сняла, так что исследовательница Маргарет Салливан считает, что героиня картины олицетворяет еще и похоть.

Шлем и вуаль Греты

Над шлемом у Греты полупрозрачная вуаль. Такая деталь у Брейгеля встре­чается у персонажей, которые что-то скрывают или кого-то обманывают, — например, на тех же «Нидерландских пословицах». В этой сцене женщина с вуалью надевает на мужа голубой плащ — это отсылка к нидерландскому выражению, которое означает «наставить рога». Так что, вероятно, вуаль, как и пояс, тоже связана с похотью или означает лживость Греты.

Адская пасть

Воинственная Грета, сжимая меч в кулаке, движется по направлению к адской пасти. Изображение ада в виде пасти — не изобретение Брейгеля, к тому моменту это уже было общее место.

Но Брейгель, как ни странно, изображает эту пасть юмористически: она у него не страшная, а смешная. Ад открывает рот с зубами — но не в ярости, а будто бы в ужасе перед Гретой.

Глаза, брови и нос адской пасти

Над пастью — глаза, а над глазами — брови, но брови состоят из кувшинчиков с вином — очередная издевка Брейгеля. Роль век или ресниц выполняют деревянные полочки, на которых сидят птицы; и если кувшинчики можно объяснить морализаторским намеком на пьянство, то птичьи жердочки не объяснишь никак, это просто безумная деталь для увеселения публики. Волосы из носа — это веточки, а сова сидит в адской ноздре, как в дупле. Вообще, современники, по свидетельству, например, того же Карела ван Мандера, из-за подобных неожиданных деталей считали Брейгеля очень смешным художником (и Босха тоже).

Адская крепостная стена и армия женщин

Воображение Брейгеля как бы размножило пословицу про Грету, грабящую ад: теперь Грета руководит армией женщин, которые вместе с ней осаждают преисподнюю. Границы ада видны по всей картине — в виде крепостной стены: она есть и вокруг пасти, и справа вверху картины, и справа внизу. 

Защитники ада

В правой верхней части мы видим защитников ада: они сидят в котелке, отстреливаются из арбалетов из котелка и из бойниц; они вооружены пиками, у одного из демонических стражей в руке моргенштерн — шипастая булава на цепи. У защитников есть флаг, на котором изображен котелок с тремя ножками, тоже символ ада, где в огромных котлах варят грешников. 

Адские пейзажи с кораблем, горой и виселицей

За стеной ада, куда женщины еще не прорвались, виден жуткий пейзаж: кроваво-красное небо со всполохами. Там же изображен сюжет: приплывает корабль, а демон гонит с него голых людей в сторону виселицы на горе, где они ползают на четвереньках. Этот фрагмент не имеет устоявшегося объяснения; возможно, так изображен переход грешников в ад или переход души из живого состояния в мертвое: корабль напоминает об античном Хароне, перевозив­шем мертвых в загробный мир, а виселица, четвереньки и демон могут быть знаком адских мук. Если это так, то эти грешники (нагие, то есть лишенные всего, что у них было при жизни) прибыли в ад, в отличие от Греты, «официаль­ным» путем, так сказать, «с парадного входа».

Яйцезадая фигура с лодкой на плечах

Справа от Греты на картине изображена поразительная получеловеческая большая фигура, которая держит на плечах лодку. Вместо зада у нее полая яичная скорлупа.

Этого персонажа Брейгель взял у Босха — с триптиха «Сад земных наслаждений», с его правой створки, где изображен ад. Посреди ада у Босха стоит свой получеловек, он полый (это то ли дупло, то ли выеденное яйцо, а внутри него находятся то ли грешники, то ли демоны, которые выпивают и закусывают); у него ноги-деревья, и он стоит ногами в лодках — то есть он плывет куда-то к погибели.

Лодка

У Брейгеля у аналогичной фигуры лодка не на ногах, а на плечах. Что это значит, конечно, тоже загадка; есть версия, что это корабль дураков, популяр­ный мотив в средневековом искусстве и литературе, который был и у Босха, но главное — у писателя Себастьяна Бранта. Его бестселлер «Корабль дураков» переводился на фламандский, и Брейгель мог его читать; там же есть сравне­ние дураков с атлантами, которые держат всю тяжесть мира на своих плечах и потому глупы, ведь они пытаются сделать то, что не под силу чело­веку. На ксилографии  Ксилография — вид печатной графики, когда изображение создается на поверхности деревянной доски с помощью ножей и других инструментов, покрывается краской, а затем отпечатывается на бумаге. 1494 года, иллюстрирующей страсбургское издание книги Бранта, изображен такой глупец.

Образ корабля, на котором плывут и которым управляют глупые люди, часто использовался на карнавальных процессиях — и в Антверпене, и в Брюсселе, и в городах Германии. Это не только потешание над дураками, но и осуждение. Для средневекового человека глупость — не просто недостаток, но еще и грех, и ее надо избегать: глупец себя не контролирует, его глупость ведет к другим порокам и грехам. 

Сфера в корабле дураков

На корабле дураков у Брейгеля находится прозрачная сфера: то ли стеклянный шар, то ли мыльный пузырь. Эта сфера наполнена демоническими персо­на­жами: один держит тарелку с курицей и открывает рот, второй на это указывает, более человеческого вида пассажир держит шар, похожий на тот, в котором они находятся. Стеклянная сфера или мыльный пузырь — распро­страненный символ преходящести земной жизни. Демонические дураки, сидящие в ней, наслаждаются, но не думают, что на своем корабле приплывут прямо в ад, а удовольствия приведут их к вечной погибели.

Зад, похожий на выеденное яйцо

Брейгелевский персонаж, держащий на плечах корабль дураков, как мы уже упоминали, вместо зада имеет что-то похожее на полую яичную скорлупу. Яйцо и глупость связаны в нидерландском искусстве благодаря созвучию слов «дурак» и «яичный желток» (door и dooier). 

Пословица гласит, что дурак сидит на яйцах и высиживает новых дураков. У Брейгеля есть рисунок, где дурак сидит на яйце, пьет, а внутри яйца уже виден новый маленький дурак в шутовском костюме — большой его высидел. На гравюре по рисунку Брейгеля «Ведьма из Маллегема» шарлатанская медицинская операция по удалению «камня глупости» тоже происходит в выеденном яйце.

Еще яйца

Яиц вообще много на «Безумной Грете». В верхней части картины, за адскими стенами, тоже видно треснутое яйцо, внутри которого не желток, не белок, не цыпленок, а пустота, откуда вылезает арфа, струны которой одновременно еще и паутина — пример безудержной брейгелевской фантазии. Само это яйцо с арфой тоже находится внутри полой зеленой яйцеподобной структуры.

Под ногами у Греты в гнезде тоже яйцо, из которого уже проклюнулись птенцы, но кормит их не птица, а полужаба-получеловек, которая держит рыбу на удочке.

То есть ад и у Босха, и у Брейгеля оказывается связан с пустыми структурами — яйцами или деревьями. Исследователи полагают, что это отсылает к теме тщеславия как пустой гордости — одному из важных пороков.

Деньги из яичного зада

Яйцезадый персонаж не сидит без дела: он выгребает из своей скорлупы деньги. Вероятнее всего, его безумие, которое осуждается, — это расточи­тельство. Эта черта понималась в XVI веке как еще один признак глупца: он не способен контролировать себя и разбазаривает все деньги. Уже упоминавшийся фольклорист Ян Граулс считал, что тут есть отсылка к выражению «черпать большой ложкой», то есть тратить деньги зря. Этим фигура напоминает сюжет «Богач и льстецы», известный по произведениям Питера Брейгеля Младшего, однако динамика в нем немного другая: не герой выгребает деньги из задницы на потеху наблюдателям, а, наоборот, публика пытается пролезть к нему через зад, чтобы добраться до денег. 

Женщины, охотящиеся за наживой

Женщины, борющиеся с демонами, отвлеклись на то, чтобы эти деньги собирать: они ловят монеты в посудины или просто руками. А одна из женщин идет еще дальше: она поднялась по лестнице и пытается залезть руками к яйцезадому в кошелек. Этот же кошелек пытается проткнуть другая темная фигура, чтобы деньги из него выпали. Наконец, в самом доме, на котором сидит поразительная фигура, тоже явно происходит что-то интересное: одни женщины выходят оттуда с мешками, полными разного добра, другие туда стремятся, чтобы поживиться, а какой-то демон пытается их удержать, но совершенно тщетно.

Похожий мотив есть у Брейгеля на гравюре «Скупость»: сверху висит кошелек, люди стреляют в него из арбалетов, оттуда падают монеты. Но одновременно с этим увлекшихся арбалетчиков обкрадывают карманники. Это своеобразная диалектика, которая есть и в «Грете»: женщины сражаются с порочными демонами, но и сами полны порока — корысти, жажды наживы — и поэтому обкрадывают ад. Одни и те же деньги на картине становятся и символом расточительности, и символом жадности — с какой стороны посмотреть. То есть здесь нет положительного персонажа: в этом мире греховны все.

Смотровая вышка

В правом углу картины, на фоне красного неба, над демоном с моргенштерном адская крепостная стена переходит в конструкцию, напоминающую мачту, по которой демоны, как матросы, ползут наверх, на наблюдательный пункт. 

Получается, что образ корабля встречается на картине минимум трижды: на заднем плане, где грешники приплывают в ад, на корабле дураков и здесь. Если вышка похожа на мачту, то получается, что весь ад тоже уподоблен кораблю.

Персонаж с котелком и ножом

Между Маргаритой и яйцезадым символом расточительства, практически по центру картины, мужчина влезает через дыру на крышу дома. В руках у него котелок и нож, которым он, видимо, котелок скребет. Выражение «скрести котелок ножом», означает «быть всегда недовольным тем, что у тебя есть» — что-то вроде «Лучшее — враг хорошего» или «Синица в руках лучше журавля в небе».

Демон-акробат вниз головой

Прямо над Гретой на крепостной стене сидит перевернутый демон-акробат, у него в руках флаг с изображенным рожком. Он вниз головой — как считается, это указывает на то, что перед нами перевернутый мир, mundus inversus, — важное понятие для позднего Средневековья. В перевернутом мире, как его изображали в Средние века, все происходит наоборот: мыши поймали кошек, зайцы жарят на костре охотника, и так далее — в частности, в ряде сюжетов жена заставляет мужа делать работу по дому и даже избивает его. Это напоминает о нашей героине с кадыком и мечом, ведущей женскую армию на войну с преисподней.

P. S. 

Несмотря на кажущуюся сюрреалистичность картины, многие ее сообщения можно раскодировать. Почти все расшифрованные смыслы оказываются морально-назидательными: демоны и женщины сражаются, но никто не является положительным персонажем; весь мир пронизан пороками, но, как бы это ни было сложно, греху надо сопротивляться.

Однако даже после всех успешных интерпретаций нельзя сказать, что каждая отдельная деталь встраивается в общую цельную картину или что все найденные смыслы непротиворечивы и гармонично уживаются друг с другом. Вероятно, это и не было целью Брейгеля; скорее всего, удовольствие зрителя от маленькой смешной сценки для него было не менее важно, чем общая дидактическая стройность; можно рассматривать как картину целиком, так и какой-то отдельный ее угол.

Это тем более приходит на ум, если принять гипотезу, что «Безумная Грета» была не сама по себе, а входила в серию — вместе с картинами «Триумф смерти» (музей Прадо) и «Падение мятежных ангелов» (Брюссельские Королевские музеи изящных искусств). Все они примерно одинакового размера (117 × 162 сантиметра) и были написаны примерно в одно время (1561–1563 го­ды), на всех происходит битва: живых — с мертвыми, светлых ангелов — с темными, женщин — с силами ада. 

Тем не менее, какой о бщий смысл могла иметь эта серия, тоже не вполне ясно; особенно если учитывать, что заказчики Брейгеля (а у этих работ они неиз­вестны), даже если могли принадлежать к Церкви, заказывали эти картины не для храма или часовни, а для себя, для своего дома. Хотя эти картины опи­раются на религиозные смыслы, это все же не иконы; они не для поклонения — они для разглядывания. На этих картинах есть демоны или падшие ангелы, но нет Бога Отца, Христа или Распятия (что, если подумать, делает их еще пессимистичнее по настрою); зато на них есть, например, безумная Грета, которая для зрителей Брейгеля была вполне злободневным, возможно, даже домашним персонажем.