10 самых душераздирающих цитат из романов Чарльза Диккенса
Рыдания сдавили горло. Мать уплыла в темный и неведомый океан. Прижалась мокрой от слез щекой к щечке куклы. Бросившись в объятия беспомощной миссис Квилп, она заплакала навзрыд. 150 лет назад умер Чарльз Диккенс, а мы вспоминаем «Оливера Твиста», «Большие надежды», «Домби и сына» и другие великие книги
1О рыданиях, сдавивших горло, и добром столбе
«…Деревня мирно спала, легкий туман торжественно уплывал вверх, словно открывая мне мир, — и сам я
— Прощай, мой милый, мой добрый друг!
Видит бог, мы напрасно стыдимся своих слез — они, как дождь, смывают душную пыль, иссушающую наши сердца. Слезы принесли мне облегчение — я смягчился, о многом пожалел, глубже почувствовал свою неблагодарность. Если бы я заплакал раньше, Джо был бы со мной в эту минуту.
Я так растрогался от собственных слез, которые снова и снова навертывались мне на глаза, пока я шел по пустынной дороге, что, уже сев в дилижанс и выехав из города, с тоскою думал, как хорошо было бы соскочить на землю, когда мы будем менять лошадей, добежать домой и, проведя еще один вечер под родным кровом, получше проститься со своими. Лошадей переменили, а я так ни на что и не решился и только утешал себя мыслью, что вполне можно будет вернуться и со следующей станции» Перевод Марии Лорие..
2О священных слезах и бессвязных словах
«— Ты вынесла больше и, несмотря ни на что, оставалась всегда самой милой и кроткой девушкой, делавшей счастливыми всех, кого ты знала, — нежно обнимая ее, сказала миссис Мэйли. — Полно, полно, дорогая моя! Подумай о том, кому не терпится заключить тебя в свои объятия! Взгляни сюда… посмотри, посмотри моя милая!
— Нет, она мне не тетя! — вскричал Оливер, обвивая руками ее шею. — Я никогда не буду называть ее тетей!.. Сестра… моя дорогая сестра, которую
Да будут священны эти слезы и те бессвязные слова, какими обменялись сироты, заключившие друг друга в долгие, крепкие объятия! Отец, сестра и мать были обретены и потеряны в течение одного мгновения. Радость и горе смешались в одной чаше, но это не были горькие слезы; ибо сама скорбь была такой смягченной и окутанной такими нежными воспоминаниями, что, перестав быть мучительной, превратилась в торжественную радость» Перевод Александры Кривцовой..
3О матери, уплывшей в неведомый океан
«— Мама! — сказала девочка.
Детский голос, знакомый и горячо любимый, вызвал проблеск сознания, уже угасавшего. На мгновение опущенные веки дрогнули, ноздри затрепетали, и мелькнула слабая тень улыбки.
— Мама! — рыдая, воскликнула девочка. — О мамочка, мамочка!
Доктор мягко отвел рассыпавшиеся кудри ребенка от лица и губ матери. Увы, они лежали недвижно — слишком слабо было дыхание, чтобы их пошевелить.
Так, держась крепко за эту хрупкую тростинку, прильнувшую к ней, мать уплыла в темный и неведомый океан, который омывает весь мир» Перевод Александры Кривцовой..
4О мокрой от слез щечке и любимой куколке
«Я хотела было уйти — так замерли во мне все чувства, — но крестная остановила меня и сказала:
— Послушание, самоотречение, усердная работа — вот что может подготовить тебя к жизни, на которую в самом ее начале пала подобная тень. Ты не такая, как другие дети, Эстер, — потому что они рождены в узаконенном грехе и вожделении, а ты — в незаконном. Ты стоишь особняком.
Я поднялась в свою комнату, забралась в постель, прижалась мокрой от слез щекой к щечке куклы и, обнимая свою единственную подругу, плакала, пока не уснула. Хоть я и плохо понимала причины своего горя, мне теперь стало ясно, что никому на свете я не принесла радости и никто меня не любит так, как я люблю свою куколку.
Подумать только, как много времени я проводила с нею после этого вечера, как часто я рассказывала ей о своем дне рождения и заверяла ее, что всеми силами попытаюсь искупить тяготеющий на мне от рождения грех (в котором покаянно считала себя без вины виноватой) и постараюсь быть всегда прилежной и добросердечной, не жаловаться на свою судьбу и по мере сил делать добро людям, а если удастся, то и заслужить
5О малых ребятах со старческими личиками
«И вот мрачное предместье Сент-Антуан, на минуту озарившееся случайным лучом света и радости, снова погрузилось в обычное состояние, и водворились в нем холод, грязь, болезни, невежество и нищета — могущественные приспешники, — но всех сильнее была нищета. Все эти люди побывали в ужаснейших переделках; их мололи и перемалывали на мельнице, но, конечно, не на той сказочной мельнице, из которой старые люди выходят молодыми; они дрогли у каждого угла, входили и выходили из каждой двери, выглядывали из всех окошек, трепетали на ветру под лохмотьями и грязным тряпьем. Та мельница, в которой они перемалывались, из молодых выделывала стариков. У малых ребят были старческие личики и угрюмые голоса, и на всех, в каждой заостренной черте и в каждой морщинке, была особая печать — печать голода. Он господствовал над всеми и над всем. Голод вылезал из окон высоких домов, развеваясь на палках и шестах в виде нищенских клочьев одежды; он затыкал стенные щели и оконные дыры пучками соломы, тряпья, деревянными чурками и бумагой. Голод повторялся в каждом куске скудного запаса дров, которые распиливались так скупо; он выглядывал из печных труб, из которых не валил дым, и из куч уличного мусора, в которых невозможно было отыскать никаких признаков съестного. Голод виднелся на полках булочной, в каждом куске маленьких хлебов самого плохого качества, и в колбасной лавке, где продавались сосиски из мяса дохлых собак. Голод потрясал своими иссохшими костями в железных жаровнях, где пеклись каштаны; он испарялся из каждой убогой миски, в которую накладывалась крошечная порция овощей, едва поджаренных в нескольких каплях оливкового масла» Перевод Елизаветы Бекетовой..
6Об истинном горе и иссякших слезах
«…Мысли мои были еще смутны. Они не были сосредоточены на горе, отягчавшем мое сердце, а кружились
Если ребенок
7О новых острых беспощадных зубцах
«Крошка Доррит работала и боролась с жизнью
8О маленькой исповеди и роднике, пробившемся на волю
«— Шш! — шепнула девочка, поднеся палец к губам и оглянувшись. — Дедушка приходит домой под утро, когда чуть брезжит, и я открываю ему дверь. Вчера он вернулся еще позднее — на дворе уже рассвело, и такой бледный, глаза воспаленные, ноги дрожат. Я только легла и вдруг слышу: он стонет. Тогда я снова поднялась, подбежала к нему, а он, должно быть, не сразу меня увидел и говорит сам с собой, что такая жизнь невыносима и, если б не ребенок, ему лучше бы умереть. Что мне делать! Боже мой, что мне делать!
Родник, таившийся в глубине сердца девочки, пробился на волю. Время горестей и забот, признание, впервые слетевшее с ее уст, сочувствие, с которым была выслушана ее маленькая исповедь, взяли свое, и, бросившись в объятия беспомощной миссис Квилп, она заплакала навзрыд» Перевод Наталии Волжиной..
9 О всхлипнувшем англичанине
«Едва он успел выхватить у нее из рук букет, как поезд уже сорвался с места и полетел в ночь. На бумаге, в которую был обернут букет,
— Неплохие люди, Бебель, — сказал англичанин, тихонько сдвинув плащ с личика спящей девочки, чтобы поцеловать ее, — хотя они до того…
Но в ту минуту он сам был слишком „сентиментален“, чтобы произнести это слово, и только всхлипнул, а потом несколько миль ехал при лунном свете, прикрыв рукою глаза» Перевод Мелитины Клягиной-Кондратьевой..
10 Об одной одинокой женщине, согбенной годами
«Ежедневно в течение многих часов сестры медленно прохаживались взад и вперед по нефу или преклоняли колени у широкой каменной плиты. Спустя много лет только трех сестер можно было увидеть в привычном месте, потом только двух, а по прошествии долгого времени — только одну одинокую женщину, согбенную годами. Наконец и она перестала приходить, а на каменной плите были начертаны пять простых имен.
Плита стерлась и была заменена другою, и много поколений сменилось с тех пор. Время смягчило краски, но
