Литература

10 самых эротических цитат из романов Эмиля Золя

Мизинец, пробуждающий вожделение. Торс располневшей Венеры. Обнаженная грудь, показавшаяся из расстегнутого лифа. Знаменитому французскому писателю Эмилю Золя исполнилось 180 лет, а мы вспоминаем его волнующие романы

1О неудовлетворенной плоти, исступленно погрузившейся в негу

Купание Сусанны. Юг Мерль. 1874 год Christie’s

«Отворилась дверь. На пороге, в белесом сумраке, он увидел Терезу в кофте и нижней юбке, — сияющую, с волосами, туго закру­чен­ными на затылке. Она заперла дверь, повисла у него на шее. От нее исходил теплый запах, запах свежего белья и только что вымытого тела.
     Лоран с удивлением обнаружил, что его любовница очень красивая женщи­на. Он ни­когда не присматривался к ней. Гибкая, сильная Тереза сжимала его в объятиях, запрокидывая голову, и лицо ее озарялось горячим светом, страст­ными улыбками. Облик любовницы как бы преобразил­ся, приобрел что-то безумное и ласкающее; влажные губы, блестящие глаза — все в ней сияло. Ластясь и извиваясь, молодая жен­щина стала странно хороша, она была вся — порыв. Ее лицо словно осветилось изнутри, по телу как бы пробегало пламя. И пылаю­щая кровь, напряжен­ные нервы излучали вокруг нее какие-то горячие токи, от нее шли пронизывающие, терпкие дуновения.
     При первом же поцелуе она раскрылась как сладострастница. Ее неудов­ле­творенная плоть исступленно погрузилась в негу. Она как бы пробуждалась от сна, она рождалась для страсти»  Перевод Натальи Немчиновой..

«Тереза Ракен» (1867)

2О воркующем смехе влюбленной женщины

«В безотчетном порыве она бросилась ему на шею, сама искала его губы, прильнула к ним поцелуем в самозабвенной страсти. Мрак сменился для нее светом, она смеялась воркую­щим смехом влюбленной женщины. Этьен затре­петал, почувствовав, как она приникла к нему, почти нагая, едва прикры­тая лохмотьями, и в пробудившемся жела­нии сжал ее в объятиях. Пришла для них ночь любви в глубине этой могилы, где брачным ложем служил им слой грязи; они не хотели умереть, не получив своей доли счастья, они упорно хотели жить и в послед­ний миг зачать новую жизнь. В ночь отчая­ния, перед лицом смерти они познали исступление любви»  Перевод Натальи Немчиновой.

«Жерминаль» (1885)

3О медвежьей шкуре, смутном желании и прикосновении лодыжки

«И вдруг смутное желание пробуждало надежду на то, „другое“, чего не могла подсказать ей напряженная мысль. Здесь ее грезы начинали расплываться. Она делала усилие, но нужное слово ускользало в надви­гавшейся темноте, терялось в неумолчном грохоте колес. Мягкое укачивание коляски усиливало нереши­тельность, мешавшую ей точно выразить свое желание. Огромное искушение исходило от расплывчатых очертаний рощиц, дремавших по краям дороги, от стука колес, от упругих колыханий коляски; и Рене охватывало сладкое оцепенение, тысячи легких веяний пробе­гали по ее телу: прерванные грезы, запрет­ные наслаждения, смутные жела­ния — все то изысканное и чудовищное, что пробужда­ется в усталом сердце женщины, возвраща­ющейся из Булонского леса в сумереч­ный час, когда бледнеет небо. Рене зарылась обеими руками в медвежью шкуру; ей было жарко в белом суконном пальто с сирене­выми бархат­ными отворотами. Она вытяну­ла ногу, чтобы расположиться поудобнее, и нечаянно слегка коснулась лодыжкой ноги Максима, который даже не заме­тил этого. Рене вздрогнула, очнув­шись от оцепенения. Она подняла голову, ее серые глаза остано­вились на изящно раскинувшейся фигуре Максима, и она посмотрела на него каким то странным взглядом»  Перевод Т. Ириновой..

«Добыча» (1872)

4Об обнаженной груди, показавшейся из расстегнутого лифа

Поцелуй. Каролюс-Дюран. 1868 год Palais des Beaux-Arts de Lille 

«Он принялся целовать ее руки и кончил тем, что стал слегка покусывать их. Кровь прилила к лицу Лазара, внезапный порыв страсти ослепил его. Они больше не говори­ли: их закружило одно безумное желание, которому подда­вались оба, забыв обо всем на свете. Полина не мешала Лазару делать с нею что ему угодно. Лицо ее разгорелось и словно припухло; бессильно откинувшись в кресле, она закрыла глаза, будто не желая ничего видеть. Порывистым движением он рас­стег­нул ей лиф и стал срывать юбки, ища губами ее губы. Он поцеловал ее, а она, обвив его шею обеими руками, возвратила Лазару поцелуй, вложив в него всю свою страсть. Ее девственное тело затрепетало, она невольно открыла глаза и вдруг увидела, что соскользнула на пол; перед глаза­ми у нее мелькнула лампа, шкаф, потолок, на котором ей было знакомо каждое пятнышко, — и она очнулась, удивленно озираясь по сторонам; казалось, страшный сон прошел, и вот она проснулась у себя в комнате. Полина с силой вырвалась из рук Лазара и вскочила. Юбки у нее спускались, из расстегнутого лифа показалась обнаженная грудь»  Перевод Дмитрия Усова..

«Радость жизни» (1884)

5Об извращенном сладострастии

«Они провели безумную ночь. Рене проявила страстную, действенную волю, подчинив­шую Максима. Это красивое белокурое и безвольное существо, с детства лишенное мужественности, напоминавшее безусым лицом и гра­циозной худобой римского эфеба, превращалось в ее пыт­ливых объяти­ях в истую куртизанку. Казалось, он родился и вырос для извращенного сладо­страстия. Рене наслаждалась своим господством над этим существом с вечно колеблющимся полом, подавляла его своей страстью. Ее жела­нье, ее чувства постоянно встреча­лись с неожиданнос­тями, и она испытывала странное ощущение неловкости и острого наслаждения. Она терялась, вновь и вновь с сомнением созерцала его нежную кожу, полную шею, задумывалась над его беспо­мощностью, его обмороками. Она пережи­вала тогда полное удовлетво­рение. Открыв ей неизведанный дотоле трепет, Максим явился как бы допол­нением к ее безумным туалетам, чрезмерной роскоши, ко всей ее безрассудной жизни. С этой страстью в ее чувственность вошла та нота безудер­жной оргии, что уже звучала вокруг нее; он был любовником, созданным модой, безумствами своего времени».

«Добыча» (1872)

6О часах любви на серо-розовой кровати

«Первые месяцы Рене и Максим вкусили там самые утонченные, самые изысканные радости. Они проводили часы любви и на серо-розовой кровати в спальне, и в бело-розовой наготе комнаты-шатра, и в минорно-желтой симфонии маленькой гостиной. Каждая комната с ее особым запахом, цветом обивки, с ее собственной жизнью по-разному освещала их любовь, делала Рене всякий раз иной: она была нежна и красива на мягком ложе светской дамы, в аристократичес­кой теплой комнате, где страсть смягчалась хорошим тоном; в шатре телесного цвета, среди ароматов и влажной неги ванны Рене станови­лась капризной и чувственной — такой она больше всего нравилась Максиму; а внизу, в солнечном освещении маленькой гостиной, золотившем волосы Рене словно отблесками утренней зари, она становилась богиней, белокурой Диа­ной; ее обнаженные руки были целомуд­ренно пластич­ны, а чистые линии тела, раскинувшегося на ку­шет­ке, полны античной грации.
     Но существовал один уголок, которого Максим почти боялся; туда Рене увлекала его в те дни, когда у нее бывало мрачное настро­ение, когда она испытывала потреб­ность в более остром опьяне­нии. То была оранже­рея. Здесь они полнее наслаждались кровосмешением».

«Добыча» (1872)

7О смущенной улыбке и легком ощущении боли

В постели: поцелуй. Анри де Тулуз-Лотрек. 1892 год Частное собрание / Arthive

«Видя, что молодая женщина больше не возра­жает и молча смущенно улыба­ется, Купо взял ее за руки и притянул к себе. Жервезу охватило то безвольное состояние, которого она так боялась. В такие минуты она бывала слишком взволнована и растро­гана, чтобы противиться, чтобы огорчать кого бы то ни было. Но кровель­щик не понял, что Жервеза отдается ему: он лишь стиснул ее руки изо всех сил, чтобы показать ей, что она в его власти, и они оба вздохнули от избыт­ка чувств, несколько облегченные этим легким ощущением боли.
     — Вы согласны, правда? — спросил Купо.
     — Как вы мучаете меня! — прошептала Жервеза. — Вы хотите этого? Пусть будет по-вашему… Боже мой, может быть, мы делаем страшную глупость…»  Перевод Михаила Ромма.

«Западня» (1877)

8О таком неистовом объятии, что оба чуть не задохнулись

«Она вздрогнула, губы Жака так крепко прижались к ее губам, словно и на этот раз он хотел удержать готовое вырваться признание. Она молча встала, быстро разделась и скользнула под одеяло, не под­няв даже юбок, валявшихся на полу. Стол остался неприбранным, мерцающий огарок догорал. И когда Жак раздел­ся и лег, они внезапно сплелись в таком неистовом объятии, что оба чуть не задохнулись. Снизу продолжала доноситься музыка, а здесь, в мертвой тишине этой комнаты, ни вскрика, ни звука — лишь безумнее содрогание и спазма, граничащая с обмороком.
     Жак не узнавал теперь в Северине ту женщину, что приходила на первые свидания, кроткую, пассивную, с прозрачно-чистым взглядом голубых глаз. Казалось, ее страсть с каждым днем созревала все больше, и он чувствовал, как в его объятиях она постепенно пробуждалась от сна долгой и холодной дев­ственности, нарушить который не смогли ни старческие попытки Гранморена, ни супружеская грубость Рубо. Она была создана для любви; прежде только покорная, теперь она любила сама, отдава­лась безраздельно и была горячо благодарна за испытанное наслаж­дение. В ней выросла бурная страсть к этому человеку, разбудив­шему ее, она обожа­ла его. И для нее было огромным сча­стьем обладать им свободно и целиком, прижимать к своей груди, обвивая руками так крепко, что у него захватывало дух»  Перевод Владимира Ранцова..

«Человек-зверь» (1890)

9О мизинце, пробуждающем вожделение

«Гул, похожий на подавленный стон, пронес­ся по рядам. Кое-где захлопали, но все бинокли были наведены на Венеру. Мало-помалу Нана целиком завла­дела публикой и теперь каждый мужчина был в ее власти. Призыв плоти, исходивший от нее, как от обезумевшего зверя, звучал все громче, заражая зал. В эту минуту малейшее ее дви­же­ние пробуждало страсть, и ей достаточно было пошевелить мизинцем, чтобы пробу­дить вожделение. Спины зрителей выги­бались дугой, вздрагивая, словно струны, от прикосновения невидимого смычка, от теплого, блуждающего дыхания, исходившего из неведомых женских уст, шевелились на затылках легкие пряди волос»  Перевод Т. Ириновой..

«Нана» (1880)

10О торсе располневшей Венеры

Перед зеркалом. Эдуард Мане. 1876 годSolomon R. Guggenheim Museum

«Потом Нана стала изучать себя еще более подробно; это занимало ее, возбуж­дало в ней любопытство порочного ребенка. Она всегда поражалась, когда смотрела на себя в зерка­ло: у нее был удивленный вид молодой девушки, вдруг обнаружившей у себя признаки половой зрелости. Она медленно развела руки, выставила вперед свой торс располневшей Венеры, перегнула стан, рассматри­вая себя сзади и спереди, остано­ви­ла взор на профиле груди, на суживаю­щей­ся книзу линии бедер. И, наконец, придумала развлечение, которое по-ви­ди­мо­му, очень ей понравилось: стала раскачиваться то налево, то направо, расставив колени, перегибаясь всем телом, делая беспрерывно судорожные движения, точно восточная танцовщица, танцующая танец живота».

«Нана» (1880)
 
5 стихотворений о любви
Заклинание из Древней Месопотамии, викинг, влюбленный во француженку, страдающая наложница китайского императора...
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив