Чтение на 15 минут: «Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем»
Что хотели сказать средневековые художники, водружая очки на носы героев своих картин? В издательстве «Слово» вышла книга историка и автора Arzamas Михаила Майзульса «Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем». Публикуем главу, посвященную оптическим метафорам
Очки для апостолов. Оптические метафоры
На одре лежит умершая Дева Мария. Вокруг собрались ученики ее Божественного Сына. Седовласый Петр с кадилом читает заупокойную службу. А перед кроватью сидят еще два апостола с книгами на коленях. У того, что постарше, на нос водружены очки. Они помогают ему разобрать текст, по которому он водит пальцем. Воображение позднесредневекового испанского мастера перенесло в новозаветные времена изобретение, сделанное менее чем за полтора столетия до того. В искусстве
Причем в очках представляли как евангелистов, Отцов Церкви и прочих христианских интеллектуалов, так и злокозненных иноверцев, например иудейских первосвященников, которые подкупили Иуду, чтобы он предал Христа. Как инструмент, помогавший исправить изъяны зрения, очки превратились в знак, но знак двойственный. Они могли ассоциироваться с истинным знанием и прозрением, а могли — с заблуждением и слепотой.
Стекла для чтения
История изобретения очков полна пробелов. Мы точно не знаем, кто одарил человечество этим ценным приспособлением. Хотя увеличительные стекла были известны задолго до Средневековья, очки, судя по всему, стали делать в конце XIII века
О том, кто мог изобрести очки, известно совсем немного. В 1676 году Франческо Реди, профессор медицины из Пизы, упомянул в письме другу о том, что у него есть некий манускрипт, датированный 1299 годом. В предисловии неизвестный автор сетовал на то, что его глаза ослабли и теперь он уже не в состоянии работать с текстами без помощи такого недавнего изобретения, как очки. Кроме того, в 1306 году доминиканский теолог Джордано да Ривальто в проповеди, произнесенной в церкви Санта-Мария-Новелла во Флоренции, тоже упомянул об этой технической новинке: «Не прошло и 20 лет с тех пор, как было открыто искусство изготовления очков, призванных улучшить зрение. Это одно из самых лучших и необходимых в мире искусств. <…> Я видел человека, первым создавшего очки, и беседовал с ним». Среди собратьев фра Джордано по монастырю Святой Екатерины в Пизе был Алессандро делла Спина — писец, художник-миниатюрист и знаток механики. В «Древней хронике», составленной в XIV веке в этой обители, упоминалось, что он овладел и искусством изготовления очков. Придуманы они были еще до него. Однако их анонимный изобретатель стремился сохранить свои профессиональные секреты, а делла Спина охотно учил новому ремеслу. В любом случае эта новинка оказалась очень востребована. Уже в конце XIII века в Венеции, которая была известна своими умелыми стеклодувами, активно производили не только увеличительные стекла, но и очки для чтения.
Очки до очков
Самое раннее из известных изображений стекол для чтения было создано
Вероятно, сразу или вскоре после того, как очки появились на изображениях, их, в силу средневековой привычки к анахронизму, стали переносить и в далекое прошлое. В них начали представлять древних Отцов Церкви, а также апостолов, евангелистов и реже ветхозаветных пророков — прежде всего тех, кто достиг немалых лет и должен был утратить природную зоркость.
Престарелый Иосиф, приемный отец Иисуса, сняв очки, смотрит на Деву Марию. На свитке, который он только что читал, можно разобрать текст, посвященный боговоплощению. Там записаны слова, которыми Елисавета, будущая мать Иоанна Крестителя, как сказано в первой главе Евангелия от Луки, приветствовала Марию, будущую мать Богочеловека («благословен плод чрева Твоего»). А затем идет ответ Девы: «И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, спасителе Моем…» В XVI веке Иосифа стали тоже изображать в очках — видимо, для того, чтобы подчеркнуть его возраст: к моменту брака с Марией он, как чаще всего полагали, был уже стариком.
Апостолы в очках регулярно появляются на позднесредневековых изображениях Успения Богоматери, где
Слепота иноверия?
Доктора Церкви, евангелисты, апостолы и прочие христианские интеллектуалы были не единственными, кого в искусстве
В 1367 году, т. е. через полтора десятилетия после того, как Томмазо да Модена водрузил очки на нос французского кардинала, другой итальянский мастер, Андреа де Бартоли из Болоньи, получил заказ на роспись одной из часовен в нижней церкви Сан-Франческо в Ассизи. Капелла, где упокоился кардинал Эгидий Альбернос, была посвящена святой Екатерине Александрийской. По преданию, эта юная христианка из знатного рода была казнена в начале IV века, при римском императоре Максенции. Она была исключительно образованна, и, чтобы заставить ее отречься от веры, повелитель решил устроить ей диспут с множеством языческих философов и риторов. Однако она взяла над ними верх, и часть из них тоже уверовали в Христа. В позднее Средневековье Екатерину почитали как небесную покровительницу девушек, монахинь, студентов и ученых. На фреске в Ассизи один из языческих мудрецов, полемизирующих с мученицей, придерживает на носу очки, а другой рассматривает текст в книге с помощью лупы.
В ту же эпоху очки стали появляться и на многочисленных изображениях иудейских книжников, фарисеев и иерархов. На иллюстрациях к Новому Завету их можно увидеть на носу у учителей, перед которыми двенадцатилетний Иисус проповедовал в Иерусалимском храме
На глазах у Марии и Иосифа, которые остались за занавесью, могель делает младенцу Христу обрезание. В позднесредневековой католической иконографии первая кровь, пролитая Иисусом, часто предстает как предвозвестие грядущих Страстей. За младенцем стоит иудей в очках, устремивший взор не на него, а в книгу. Возможно, эта деталь подчеркивала, что иудеи не видят истинного смысла собственного Писания, которое, по убеждению христианских богословов, полно пророчеств о Христе.
Рыжеволосый Иуда пришел к иудейским первосвященникам за своими тридцатью сребрениками. Тот из них, который пересчитывает монеты, похож на менялу или сборщика податей, как их в первой половине XVI века изображали другие нидерландские художники, Квентин Массейс или Маринус ван Реймерсвале.
На изображениях языческих философов или иудейских законоучителей очки, так же как в иконографии евангелистов или Отцов Церкви, могли просто напоминать об их учености и книжных занятиях, которые притупляют зрение. Однако в сюжетах, где иноверцы обличают, преследуют или истязают Христа и его святых, позднесредневековые мастера стремились изобразить врагов веры максимально отталкивающими. Утрированно уродливые лица, физические дефекты, непристойные жесты, экзотические или позорные одеяния — все детали облика и костюма должны были продемонстрировать зрителю их злобу и внутреннюю порочность. Потому вероятно, что и очки, оказавшись на носу римлян и особенно иудеев, приобретали новый, теперь уже негативный смысл. Но какой?
В культуре Средневековья физическая слепота или временное помрачение взора — одна из главных метафор интеллектуального и нравственного ослепления, неспособности или нежелания узреть истину. Вокруг слепоты был выстроен целый арсенал обличительных образов, которые использовались в полемике против еретиков и иноверцев, прежде всего иудеев.
На порталах готических соборов — в Страсбурге, Бамберге, Магдебурге и т. д. — можно увидеть двух дев: царственную Церковь (Ecclesia), невесту Христову, и отвергнутую Синагогу (Synagoga), которая олицетворяла Ветхий Завет и иудейский закон. Она обычно понуро стоит, держа скрижали, корона с ее головы съехала, древко, на котором реял ее стяг, сломано, а глаза закрыты повязкой, обернутой вокруг головы, или вуалью, спускающейся на лицо. Этот образ, который возник за столетия до того, противопоставляет зрячую Церковь и слепую Синагогу, свет христианства и тьму иудаизма. Более того, на некоторых изображениях глаза Синагоги застилает не кто иной, как сам отец лжи — Сатана.
Такие образы не просто изобличали иудаизм за его отказ признавать божественность Христа, но прямо демонизировали иудеев, представляя их как слуг дьявола. На миниатюре из немецкой «Исторической Библии» начала XV века Синагога, извернувшись назад, в ужасе отшатывается от Распятия, но не видит ни Христа, ни Церковь в короне, которая собирает в чашу кровь Спасителя. Все
Взглянем, например, на миниатюры, украшавшие «Бревиарий любви» — поэму-энциклопедию, написанную на провансальском языке монахом-францисканцем и трубадуром Матфре Эрмингау (ум. в 1322 году). На нескольких страницах подряд изображения ветхозаветных пророков и новозаветных святых чередуются с фигурами иудеев, которым звероподобные демоны завязывают глаза или закрывают взор руками, чтобы они не вняли пророчествам и не постигли подлинного (как подразумевается — христианского) смысла своего Писания.
На одной из миниатюр английской Холкхэмской Библии, где история от Сотворения мира до Страшного суда представлена в виде рисунков с краткими подписями, Иисус обличает книжников и фарисеев за лицемерие и слепоту (Мф. 23). У двоих из них на лбу закреплены маленькие скрижали, а третий держит на уровне глаз скрижали побольше. Они закрывают им взор и указывают на их духовную слепоту. Ясно, что мастер имел в виду филактерии (тфилин) — кожаные коробочки с фрагментами текста Торы, которые во время молитвы иудеи с помощью ремешков закрепляют на левой руке и на лбу. Как можно было прочесть в латинском переводе Нового Завета, сделанном Иеронимом Стридонским, Иисус, критикуя показное благочестие книжников и фарисеев, говорил, что они dilatant phylacteria — «удлиняют свои филактерии» (Мф. 23:5).
Мастер, работавший над Холкхэмской Библией, изобразил филактерии в форме скрижалей. В католической иконографии они давно олицетворяли иудейский закон и служили одним из атрибутов Синагоги, которая их держит в руках или бессильно роняет на землю. В 1218 году указ, выпущенный от имени малолетнего короля Генриха III, предписал иудеям, живущим в его королевстве, пришить к одежде специальный опознавательный знак. Он требовался для того, чтобы визуально выделить иноверцев, предотвратить сексуальные связи между ними и христианами и защитить христиан от их «козней». В отличие от Франции и других континентальных держав, где еврейские знаки обычно выглядели как цветные (часто желтые) круги или кольца, в Англии сынам Израилевым было велено носить две белые полосы, символизирующие скрижали.
Потому, вероятно, на исходе Средневековья многие изображения первосвященников или фарисеев в очках считывались зрителями-католиками как вариация на древнюю тему иудейской слепоты. На алтарной панели «Се человек» («Ecce homo»), написанной на исходе XV века баварским художником Конрадом Вайдером, перед Христом стоит жестикулирующий фарисей в золотых окулярах с темно-зелеными линзами. Затемненные стекла действительно применялись, чтобы защитить глаза от чрезмерно яркого света. Однако в сцену, где иерусалимская толпа требует от Пилата распять Христа (Ин.
