16 января 2019История, Литература

Как заключенные сбежали из Собибора

Стамеска, рубанок, топор, труп немца под койкой и сорочка, которая приносит счастье: Arzamas публикует отрывок из мемуаров Александра Печерского. Полный текст воспоминаний можно прочитать в книге «Собибор. Возвращение подвига Александра Печерского», вышедшей в 2018 году в издательстве «Эксмо»

Подготовили Михаил Эдельштейн, Илья Васильев

Лагерь смерти Собибор был построен весной 1942 года в малонаселенной лесистой местности на самом востоке Польши и существовал полтора года. За это время здесь погибло 250­–270 тысяч человек  Кроме польских евреев, в Собиборе уничто­жали евреев из Германии, Австрии, Чехии, Словакии, Голландии, Франции. В сентябре 1943 года в лагерь стали привозить узников гетто, расположенных на оккупированной советской территории (Минск, Лида, Виль­нюс).. В разные периоды лагерное «население» составляло от 400 до 600 человек, которые были заняты на различных работах, администрация состояла из 20–30 эсэсовцев, охрана — из 120–150 бывших советских военнопленных.

Александр Печерский попал в плен в октябре 1941 года под Вязьмой. Побы­вав в нескольких лагерях для военнопленных, 22 сентября 1943-го он прибыл в Собибор. К этому моменту в лагере уже действовала подполь­ная группа во главе с Леоном Фельдхендлером. Ее участники хорошо знали внутрилагерные порядки, но ни у кого из них не было боевых навыков. Появление Печерского и других военных эту ситуацию изменило. Вскоре Александр составил план восстания. 14 октября под предлогом примерки обуви и одежды, оставшейся от погибших узников, заключенные заманили эсэсовцев в мастерские и зарубили топорами (всего во время восстания по­гибло двенадцать эсэсовцев и как минимум двое охранников). После этого случился побег, в котором участвовали около 320 из 550 заклю­ченных. 

Оказавшись вместе с несколькими солагерниками на территории оккупиро­ванной немцами Белоруссии, Печерский вступил в партизанский отряд, потом попал в фильтрационный лагерь НКВД, а затем в штурмовой батальон. В августе 1944 года он был тяжело ранен и несколько месяцев провел в госпи­талях. После войны жил в Ростове-на-Дону и умер в 1990 году, в возрасте 80 лет.

Первый вариант воспоминаний о пережитом в Собиборе он создал еще в 1944 году, а через год в ростовском издательстве вышла его книга «Вос­стание в Собибуровском лагере». Он неоднократно переписывал мемуары, то беллетризуя, то «засушивая», добавляя и убирая детали, уточняя имена и факты  Различные версии воспоминаний Печерского см. в книгах: Александр Печерский: прорыв в бессмертие. // Сост. И. Васильев. М., 2013; Ю. Макарова, К. Могилевский, М. Эдель­штейн. Собибор: хроника восстания в лагере смерти. М., 2018; Собибор: взгляд по обе стороны колючей проволоки. // Сост. К. Па­халюк, Л. Терушкин. М., 2019..

Этот текст был написан, по-видимому, в 1950-е годы. В 1958 году автор отправил его Василию Гроссману, а в 1965-м — бывшей узнице гетто и концла­герей писательнице Маше Рольникайте. Несмотря на некоторые фактические неточности, мемуары Печерского — важнейший источник по истории подготовки и хода восстания.

В сборник «Собибор. Возвращение подвига Александра Печерского» вошло одноименное исследование главы Фонда Александра Печерского Ильи Васильева и публициста Николая Сванидзе и воспоминания Печерского «Тайна Собибуровского лагеря». Arzamas публикует фрагмент, описывающий непосредственно день восстания.

14 октября 1943 года 

День ясный, солнечный. Я с утра работал в отделении столярной мастерской, в одном из бараков, из окна которого мне был виден весь двор лагеря № 1  Лагерь смерти Собибор был поделен на не­сколько зон. В лагере № 1 находились бараки для заключенных, домики эсэсовцев и охран­ников, несколько мастерских: порт­няжная, сапожная, столярная; в лагере № 2 — склады, где производилась сортировка вещей, оставшихся после убитых; в лагере № 3 — газовые камеры. В строящемся лагере № 4, или «Норд-лагере», должны были располага­ться мастерские по ремонту трофейного советского оружия.. Со мной находилось еще семь евреев. Никто из них не знал о побеге, но все смутно чувствовали, что надвигаются важные события. Да и весь лагерь в этот день был в каком-то напряженном состоянии.

В двадцати метрах от меня в другом бараке работал Шлейма  Шлейма Ляйтман — варшавский еврей, в 1939 году бежавший от нацистов в Минск. Находился вместе с Печерским в минском рабочем лагере, откуда они были вместе депортированы в Собибор. Один из ближай­ших соратников Печерского в период под­готовки восстания, был его переводчиком (Печерский не знал идиша) и связным, вместе с ним входил в лагерный подпольный коми­тет, разрабатывавший план восстания. В ходе восстания был ранен и, по-видимому, умер в лесу в первые часы после побега. с группой в двадцать человек. Людей в эту группу он подобрал по моему указанию с помощью Янека  Старший рабочий столярной мастерской. Сведения о нем отсутствуют..

В десять часов утра меня вызвал в столярную Янек. Там был и Шлейма. Он сообщил мне:

— Ну, многое уже наладили. Эрнста Берга  Так Печерский называет заместителя коменданта лагеря унтерштурмфюрера Иоганна Ниманна (1913–1943). В день восстания Ниманн руководил лагерем, так как комендант Собибора Франц Рейхляйтнер отсутствовал. мы пригласили к четырем часам в портняжную мастерскую примерять костюм. В сапожную мастерскую придут начальник лагеря № 3 Гетдингер  Насколько известно, обершарфюрер Антон Гётцингер, действительно служивший в лагере № 3, подорвался на ручной гранате в «Норд-лагере» незадолго до восстания. — тоже в четыре часа, и унтершарфюрер Клятт  По-видимому, Клятт был не эсэсовцем, а охранником из фольксдойче (этнических немцев). — пятнадцатью минутами позже. А к четырем часам к тебе явится Франц  Так Печерский называет коменданта лагеря № 1 обершарфюрера Карла Френцеля (1911–1996). Его во время восстания должен был убить Семен Розенфельд, советский военнопленный, после побега из Собибора дошедший с Красной армией до Берлина и сейчас живущий в Тель-Авиве. Однако Френцель по непонятным причинам так и не пришел в столярную мастерскую. осмотреть шкафы. Остальных офицеров я тоже вызвал в мастерские.

Я вернулся в столярную. Вскоре ко мне пришел Шубаев  Александр Шубаев (1917–1944) — уроженец Хасавюрта, после восстания воевал в парти­занском отряде имени Фрунзе на территории Белоруссии, погиб, видимо, во время раз­ведывательного рейда.. Я сказал ему:

— Сегодня в три часа дня пойдешь в портняжную мастерскую. Захватишь с собой стамеску, рубанок и топор. Помни: если промахнешься и немец поднимет крик, мы погибли.

Затем явился Цыбульский  Борис Цыбульский из Донбасса, после восстания во время переправы через Буг простудился, заболел воспалением легких и остался в одном из приграничных белорус­ских сел, где, вероятно, вскоре умер.. Я обратился к нему:

— Тебе поручаю самое сложное задание, потому что тебя я знаю давно. С тобой пойдут еще двое. Возьмите два топора. За вами зайдет Бжецкий  Так Печерский называет капо (т. е. лагерного полицейского из числа заключенных) Шимо­на Позицкого. Он вступил в подпольный комитет и был убит во время восстания. и отведет в лагерь № 2.

— Не беспокойся, Саша. Можешь положиться на меня.

В два часа дня неожиданно нам помешали: пришел один из немецких офице­ров, Вальтер  Либо Артур Вальтер, либо, как пишет Печер­ский в другом варианте воспоминаний, унтершарфюрер Вальтер Рыба (1900–1943; настоящая фамилия, по-видимому, Хохберг), позже убитый восставшими в гараже., взял Бжецкого и еще трех человек и повел их куда-то. Все, кто знал о предстоящем побеге, очень встревожились: неужели кто предал? Ведь Вальтер пришел в лагерь с автоматом, а раньше в лагерь офицеры, вооружен­ные автоматами, не заходили… Лишь в три часа мне сообщили, что Бжецкий и другие были направлены для укладки леса в «Норд-лагерь», а так как пошли без часовых, то офицер взял с собой автомат. Я приказал тогда капо Генику  Речь идет о капо Хенрике Чепике. взять из группы Шлеймы трех человек с топорами во главе с Цыбульским и отправиться во второй лагерь.

Как ни пунктуальны немцы, но на этот раз начальник всех лагерей Эрнст Берг прибыл в портняжную мастерскую на двадцать минут раньше срока. Он слез с лошади, бросил поводья и вошел. Там были Шубаев и Сеня  Минчанин Семен Мазуркевич (1911–1945) после восстания воевал в белорусском партизанском отряде имени Фрунзе, затем в Красной армии. Погиб под Гданьском.. У дверей лежал топор, прикрытый гимнастеркой.

Берг снял мундир. Пояс, на котором висел пистолет в кобуре, положил на стол. К немцу поспешил портной Юзеф  Член подпольного комитета. Голландский исследователь Юлиус Шелвис идентифици­рует его как Моше Хохмана, уроженца поль­ского городка Жулкевка, который пережил войну и умер в Монреале в 1989 году. и начал примерять костюм. Сеня подошел ближе к столу, чтобы перехватить Берга, если он бросится за пистолетом. Убить топором немца должен был Шубаев.

К несчастью, Берг все время стоял лицом к Шубаеву. Тогда Юзеф повернул немца лицом к двери под предлогом, что так лучше делать примерку. Шубаев схватил мгновенно топор и со всего размаху хватил Берга обухом по голове. Из нее брызнула кровь. Фашист вскрикнул и зашатался. Лошадь, услышав крик хозяина, шарахнулась от мастерской. Если бы она побежала по лагерю, то это могло сорвать все наши планы. К счастью, один из лагерников  По одной из версий, это был 13-лет­ний Лейбл Дрешер. Он погиб во время восстания. успел схватить лошадь под уздцы.

Вторым ударом Шубаева Берг был добит. Труп его бросили под койку в мастер­ской и закидали вещами. Залитый кровью пол быстро засыпали приготовлен­ным заранее песком.

Тотчас же Шубаев схватил пистолет Берга и принес мне. Я обнял его.

— Спасибо, дружище… Ну, теперь начало положено и никто уже не отсту­пится… Беги назад!

Шубаев вышел. Внезапно поднялся смертельно побледневший голландец и попытался выйти следом за Шубаевым.

— Куда?

— Хочу оправиться.

— Назад. Подождешь. Товарищи, вам понятно, что происходит? — обратился я ко всем находившимся в бараке. — Смотрите же за этим, не выпускайте его.

Все это утро я сильно волновался, хотя всячески старался скрыть это. Но как только я узнал, что немцев уничтожают и план выполняется, я сразу успокоился.

Ровно в четыре часа начальник «фабрики смерти», лагеря № 3, Гетдингер явился в сапожную мастерскую и спросил, готовы ли его сапоги.

— Да, — ответил Якуб  Старший сапожник. Английский историк Майкл Флеминг предполагает, что это был Шолем (Шауль) Флейшхакер, погибший во время восстания.. — Примерьте.

И когда он стал примерять, Аркадий Вайспапир  Аркадий Вайспапир (1921–2018) вместе с Йегудой Лернером (1926–2007) убили начальника лагерной охраны унтерштурмфю­рера СС Зигфрида Грейтшуса (1916–1943; Печерский ниже называет его Грейшутом и приписывает его убийство Мазуркевичу) и охранника Клятта. По свидетельству Лернера и Вайспапира, это происходило не в обувной, а в портняжной мастерской. После войны Вайспапир жил на Украине, Лернер — в Израиле. Интервью последнего легло в основу документального фильма Клода Ланзманна «Собибор, 14 октября 1943 года, 16 часов». одним взмахом топора зарубил его.

В десять минут пятого в портняжную мастерскую вошел обершарфюрер Грейшут. Он был убит тут же Сеней.

В четыре часа двадцать минут ко мне прибежал из лагеря № 2 Цыбульский и сказал, волнуясь:

— Четырех уничтожили. Связь перерезали, два пистолета оставили там надежным людям.

Позднее, уже после побега, я узнал, как Цыбульский со своей группой уничто­жил во втором лагере четырех фашистов.

Когда они пришли во второй лагерь, то Борис их повел в барак, где сортирова­лись вещи убитых людей. Найдя среди вещей хорошее новое кожаное пальто, Борис пошел к одному из фашистов, унтершарфюреру Вольфу, сказал, что имеется хорошее пальто, пока никто его не взял, пусть он пойдет и заберет.

Жадность одолела фашиста, он пошел. Как падаль он был уничтожен и спрятан среди вещей замученных им людей. Той же дорогой последовал его брат, фашист Вольф. Третьего фашиста также убили. Но с четвертым было труднее, он находился в конторке, где стоял несгораемый шкаф с золотом, награблен­ным у народа. Тогда капо Геник решился к нему зайти совместно с Цыбуль­ским и другими… Фашист подозрительно насторо­жился, но Цыбульский быстрее молнии вскочил на него и начал душить, подскочили осталь­ные. Фашист был уничтожен  Точный перечень убитых во втором лагере эсэсовцев отсутствует. Достоверно известно лишь, что там был убит шарфюрер Йозеф Вольф (1900–1943). Его брат Франц остался жив..

Когда Цыбульский мне сообщал о выполнении задания, во двор лагеря № 1 вошел унтершарфюрер Гаульштих  Биографические данные Фридриха Гауль­штиха неизвестны. Немецкий историк Петер Витте утверждает, что такой человек никогда не служил в Собиборе, и предполагает, что на самом деле речь идет об эсэсовце Пауле Штихе.. К нему подбежал Шлейма:

— Я не знаю, как дальше нары делать. Войдите в мастерскую, а то все стоят без работы.

Гаульштих направился в барак. За ним пошел капо Шмидт. Но Бжецкий взял его за руку и удержал:

— Если хочешь жить, не ходи, не мешай!

Шмидт с ужасом посмотрел на Бжецкого.

Гаульштих был убит Шлеймой. Покончив с ним, Шлейма пришел ко мне и сообщил:

— Сейчас жестянщики принесли в водосточных трубах шесть винтовок с па­тро­­нами. А слесарь, работающий в гараже, убил унтершарфюрера Бекмана  Обершарфюрера Рудольфа Бекмана (1911–1943) убил Хаим Энгель (1916–2003) из польского села Брудзев, после войны эмигрировавший с женой, Сельмой Вайнберг (они познакомились в Собиборе), в Голлан­дию, затем в Израиль и США. и захватил его автомат.

— Хорошо. Но как нам быть с Францем? — спросил я. — Он так и не явился.

— Черт с ним! Не мы, так другие его уничтожат. Уже мы отправили на тот свет десять офицеров. Бежим, Саша, пора, пора, уже без двадцати минут пять.

— Ладно. Но, может быть, еще явится Франц… Пусть через десять минут Бжецкий даст сигнал к построению. Отправь человека в лагерь № 2, пусть тоже выходят, и позови, пожалуйста, Люку  Дочь гамбургского коммуниста, после прихода нацистов к власти бежавшего вместе с семьей в Голландию. Печерский познакомился с ней в лагере, потерял в суматохе побега и разыскивал до конца жизни. Ни ее настоящее имя, ни дальнейшая судьба не известны. Предпринятая Юлиусом Шелвисом попытка отождествить Люку с узницей Собибора Гертрудой Попперт не кажется вполне убедительной..

Минуты через две прибежала ко мне взволнованная Люка.

— Что случилось? — спросила она, задыхаясь.

— Через десять минут все бегут из лагеря. Оденься поскорее во все мужское: в юбке бежать через лес будет неудобно.

— Саша, неужели ты решился?

— Люка, поздно уже говорить об этом. Мы убили почти всех немцев.

— Саша, я боюсь. Не за себя боюсь — за других, за тебя… Что они сделают, если поймают?

Она начала плакать.

Посмотрев на нее строго, я сказал:

— Время не ждет. Иди скорее оденься. Как только услышишь свисток к построе­нию, не отставай.

Люка убежала. Минут через пять она была уже возле меня, одетая в мужское, и протянула мне сорочку.

— Это зачем?

— Надень!

— Да на мне уже есть.

— Нет, эту надень! Я знаю, она принесет тебе счастье, Саша. Это сорочка отца. Он счастливый: всегда ему удавалось спастись…

— Люка, я не верю в это. Да и нет времени.

— Надень! Пока ты не наденешь, я не уйду. В сорочке тебе, а значит, и всем нам, будет удача.

Пришлось мне быстро надеть сорочку. Радостная, она вышла из барака, крикнув:

— Я сейчас приведу маму.

Раздался свисток к построению. Все выбежали из бараков, спешили, рвались вперед к воротам.

Во двор вошел начальник караула — немец с Поволжья  Вероятно, его фамилия была Шройбер. — и стал ругаться:

— Стройтесь, ведь вы слышали свисток? Шнель, русь!

Он положил руку на кобуру, но не успел выхватить пистолет, как несколько топоров опустилось на его голову. Женщины заволновались. В этот момент к нам приближалась колонна со второго лагеря. Нельзя было терять ни одной секунды. Я крикнул:

— Товарищи! К воротам!

Все ринулись вперед. Сначала побежали к оружейному складу. Оставшиеся в живых два немецких офицера попытались преградить дорогу толпе, открыв огонь из автоматов, но поднять общую тревогу они не успели. Народ хлынул в сторону, вдоль лагеря № 1. Некоторые стали перерезать проволоку возле офицерского домика. Остальные кинулись к центральным воротам. Смяв часового, побежали в лес, отстреливаясь на ходу из захваченных у убитых немцев пистолетов и винтовок.

Группа, бежавшая из второго лагеря, во главе с Борисом, бросилась влево от центральных ворот. Я видел, как некоторые из них начали прорывать колючую проволоку. Им пришлось преодолевать заминированное поле, и здесь многие погибли. Остальные бежали к центральным воротам, сняв часового.