15 марта 2017Антропология, История

Дневник московского подростка о жизни в 1941–1943 годах

С июня 1941 года по май 1943-го школьник Сергей Орлов записывал в тетрадках свои наблюдения и стихи. Вместе с проектом «Прожито» мы выбрали несколько записей и прокомментировали их

Подготовил Илья Венявкин*

Когда война началась, Сергею Орлову было 15 лет; подростков этого возраста на фронт не брали. Как и многие современники, он воспринял войну как опре­деляющее событие своей биографии — 22 июня 1941 года стало началом его дневника. Сергей вместе с матерью жил в Сокольниках, и война там дала о себе знать совсем скоро. Уже в июле город бомбила немецкая авиация, и Сергей просыпался от воздушной тревоги. Многие дневниковые записи посвящены не личной жизни, а пересказу сводок о положении на фронте или точно фиксируют начало и конец авианалетов.

Сергей воспринял войну как увлекательное приключение и старался не пропу­стить «интересное». Он ездил смотреть на Большой театр, в который попала бомба, собирал осколки снарядов и копал рядом с домом подземную «ангару» для игрушечного броневика. Он был счастлив, когда ему удалось найти целую бомбу (еще одну он купил за 4 рубля). В тетрадях много рисунков оружия и ор­денов: мальчику не терпелось поскорее стать участником сраже­ний. Сам Сер­гей считал, что рисунки — маскировка, скрывающая его основную страсть — стихи.

Стихи

Декабрь 1941 года

Почти все стихотворения Сергея посвящены войне и надеждам на скорое поражение немецкой армии. 13 декабря 1941 года, когда по радио сообщили об успехах в обороне Москвы, он записал в дневник:

Ладно, что немцы отступили
Пускай себе бегут
Ну если я встречуся с ними
Наверно не так удерут

А придется мне встретиться с ними
Буду бить, ой не знаю как
Только будут сыпаться мины
И бежать они будут без шпаг.
А может быть и без голов  Здесь и далее — авторская орфография и пунктуация сохранены..

Стихи довольно просты и примитивны: сюжеты и образы автор берет из офи­циальной советской поэзии, мобилизовавшей граждан на борьбу с врагом. Но, несмотря на очевидные изъяны в размере и рифмовке, эти расхожие штампы сегодня могут воздействовать на читателя сильнее, чем слова профессиональ­ных пропагандистов.

Варвары

Они вошли могучею оравой
В городок веселый, небольшой
И началась кровавая расправа
Покуда не видал ни кто такой

Они сжигали книги, партитуры
Истребляли все что было под рукой.
«Что б не осталось ничего о русской культуре» —
Вот немецкий приказ был такой.

Если жители этого города,
Проходили по улице за водой,
То немецкий патруль, как бы гордо,
Расстреливал всех, будь тот с седой бородой.

Но не долог разбой был немецкий,
Армия красная вступила в бой,
И вновь городок стал советский
Такой же веселый, небольшой.

Кино

Сентябрь 1941 года

11 сентября 1941 года Сергей посмотрел новую советскую музыкальную коме­дию «Антон Иванович сердится». По сюжету профессор консерватории Антон Иванович Воронов запрещает своей дочери Симочке петь оперетты. Требуется хитроумная интрига для того, чтобы профессор осознал свое заблу­ждение. В центральной сцене фильма профессору во сне является Иоганн Себастьян Бах, чтобы рассказать, как он сам всегда мечтал написать оперетту, где герцог встречает на лугу пастушку. Фильм вышел на экраны вскоре после начала вой­ны и поражал зрителей своим контрастом с реальностью военного времени.

Посмотрев фильм, Орлов пришел в полный восторг и решил поменять свои привычки:

«Теперь я окончательно понял, что значит кино. И представьте себе перед вами человек опустившийся, позабывший себя — пьет водку и курит (конечно я не пил). И он случайно попал в кино, да, да случай­но! И посмотрев кино „Антон Иванович сердится“ перестает курить и пить. Это кино так помогло ему, что он взялся за ум».

С тех пор он посмотрел фильм еще четыре раза — и каждый раз оставлял в дневнике восторженные рецензии:

«Это самое лучшее кино из советских кин, его можно смотреть 100 и даже больше раз. Хорошо играют Симочка — Целиковская, композитор Мухин — Кадочников. За это кино и денег не жалко. Еще раз посмотрю».

Арест брата Жоржика

Февраль 1942 года

Помимо стихов и военной романтики, на страницах дневника много и привыч­ных для тех дней бытовых подробностей: снижение норм продо­вольствия, оче­реди и транспортный коллапс. В город начали возвра­щаться солдаты, и Сергей записывал их рассказы. Так он, например, узнал о голоде и смертях в блокад­ном Ленинграде.

Вернуться должен был и его старший брат Жоржик: в начале войны он ушел в ополчение и оказался в немецком плену, откуда ему удалось бежать и пеш­ком добраться до Москвы. Но в феврале 1942 года его арестовали и поместили в отделение милиции Павелецкого вокзала для выяснения обстоятельств. Мать передала ему в тюрьму сухари, одежду и документы и стала добиваться лично­го свидания. 3 марта свидание состоялось, и Сергей, ждавший возвращения брата, со слов матери записал рассказ об этой встрече в дневник. Чтобы под­черкнуть значимость события, он максимально его беллетризировал:

«Свидание назначили в 2 часа, но не что не может удержать мать к сыну. 2 часа ходила она по улице. Минуты казались часами. Но вот она последняя минута. Вот и дверь кабинета начальника. Она берется за ручку, не отдумал ли начальник свидание, мелькает у нее мысль. Дверь отворилась и два взгляда встречаются вместе. „Жоржик“ и „Мама“ и слезы ручьем падают у них».

Дальнейшая судьба брата из дневника не вполне понятна. После свидания Жоржика перевели в Бутырскую тюрьму и сообщили матери, что его ждет военный трибунал. Когда мать пыталась выяснить дальнейшую судьбу сына, ей сообщили, что дело потеряно. Сергей несколько недель фиксировал в дневнике, что от брата больше нет вестей, а потом вообще перестал о нем писать.

Работа столяром и мечты о фронте

Июнь 1942 года

В начале июня 1942 года Сергей начал работать столяром и стал делать ящики для снарядов. Он по-прежнему мечтал о фронте и о том, чтобы писать стихи:

Пускай не думают они
Что я заброшу свой талант
Нет, ни какие западни
Не пощадю я, все отдам

Лишь только сделатся поэтом
И я добьюсь вовеки — это.

Кража хлеба и бегство из дома

Май 1943 года

На этом дневник обрывается, но в семейном архиве сохранилось еще несколько записей Сергея, относящихся к маю 1943 года. В них говорится о том, что Сер­гей вместе с двумя друзьями — Борисом и Сергеем — пошел на рынок и увидел телегу, груженную хлебом. Борис решил украсть буханку, но неуда­чно: его поймали, а Сергею удалось убежать. На следующий день к нему пришла мили­ция. После этого ему пришлось бежать из дома.

В отчаянии и растерянности он поехал в Елец и по дороге попал под бомбежку, после чего решил написать письмо Калинину  Михаил Калинин — в 1938–1946 годах — председатель Президиума Верховного Совета СССР., чтобы просить прощения за свой поступок. До середины июня он жил в лесной сторожке и ждал ответа от Кали­нина. Последние слова этой записи: «Я писал стихи и часто навещал природу. О! Как чудесно в лесу». В конце листов — приписка неизвестному адресату: «Покажи 6 тетрадей защитн[ику] и скажи стихи мои. Если посадят, береги дневник и мои вещи, книги. Сделай, что прошу, пожалуйста».

Известно, что Сергей погиб в бою 25 апреля 1945 года под немецким городом Фиддихов. Ни одной его фотографии не сохранилось.

Полный текст дневника — на сайте проекта «Прожито».

Читайте также наш материал о зашифрованном дневнике школьника сталинской эпохи.