5 декабря 2025История

11 вопросов о иезуитах

Почему, когда кого-то называют иезуитом, имеют в виду что-то плохое? Правда, что у них был свой свод неэтичных правил, их основателя обвиняли в ереси, а еще с него списали Дон Кихота? И, наконец, при чем здесь Екатерина II?

Автор Оксана Воробьева

1. Кто такие иезуиты?

Иезуитами называют членов Общества Иисуса, которое основал Игнатий Лойола. Отправной точкой образования общества считается 15 августа 1534 года, когда Игнатий и его единомышленники (среди которых были Пьер Фавр, Франциск Ксаверий, Альфонсо Сальмерон, Диего Лаинес, Симон Родригес и Николас Бобадилья) на холме Монмартр принесли обет апостоль­ского служения. Основным направлением своей деятельности иезуиты до сих пор считают распространение католического вероучения — то, с чего начинали первые члены общества: после августовского обета они планировали отпра­виться на Святую землю обращать в христиан­ство мусульман. Но прежде чем отправиться с проповедями на Восток, нужно было получить одобрение главы Католической церкви. Только на следующий год — в 1535-м — папа Павел III принял новоиспеченных миссионеров  По другим версиям, это произошло в 1537 году без участия Лойолы или в 1538 году уже с ним. . К этому времени к cемерым мужчи­нам присоединились еще трое. Понтифик не дал своего благословения: в это время Католическая церковь планировала идти с оружием против турок. Лойола и его последователи приняли решение пока проповедовать католи­чество в местах своего пребывания. Тем более что работы было предостаточно: по Европе семимильными шагами распро­странялся протестантизм.

При повторном обращении за разрешением отправиться на Святую землю папа римский предложил рвущимся к миссионерской деятельности сменить фокус внимания с Востока на Запад, например сделать из Италии, где хватало своих заблудших и неверных, благой и истин­ный Иерусалим.

Спустя время для регуляции образа жизни и деятельности посвященных мужей Лойола задумал составить свод правил, а затем получить разрешение основать новый католический орден — Общество Иисуса. Так, летом 1539 года будущие иезуиты подготовили статут  То есть письменный кодекс. организации. В нем среди прочего говорилось, что каждый примкнувший к обществу будет обучать детей католической вере, в ордене будут избирать настоятеля на пожизненный срок и давать четвертый, специаль­ный обет послушания папе. В других орденах, как правило, давали три обета: бедности, безбрачия и послушания настоятелю; иезуиты же хотели подчи­няться еще и прямо папе. По этой причине при первом рассмо­трении статут не нашел отклик у кардинала Джироламо Гинуччи. Он посчитал, что все верующие католики и без того должны слушаться папу как главу Церкви. Когда статут попал в руки другого кардинала, Бартоломео Гвидиччони, то и он откло­нил запрос. Аргументация была такой: орденов уже достаточно и вместо того, чтобы образовывать новый, можно примкнуть к уже существую­щим. Тем более что в XIII веке по результатам Четвертого Латеранского и Второго Лионского соборов было принято решение, что все монашеские объединения должны быть сведены к четырем ведущим орденам: бенедиктинцам, доми­никанцам, францисканцам и цистерцианцам. Лойолу это не устраивало, и он обратился за положительными отзывами о деятельности своих братьев, которые уже работали в разных местах. Отзывы действительно помогли, но Лойоле также пришлось заверить, что в его ордене будет ограниченное число человек — не более 60. В сентябре 1540 года Павел III утвердил буллу, с которой и началось официальное существование Общества Иисуса с девизом «Ad Maiorem Dei Gloriam», что означает «К вящей (большей) Божьей славе». Спустя три года лимит по численности в Обществе Иисуса отменили, так как желающих вступить в него было много. В 1556 году иезуитов стало уже около тысячи человек, а еще через 18 лет — четыре тысячи. В начале XVII века их насчитывалось больше 10 тысяч, к середине XVIII века численность членов ордена увеличилась в два раза. Сегодня иезуитов около 14 000 человек по всему миру  По данным за 2022 год..

2. Иезуиты — это монахи?

Общество Иисуса — это мужской католический орден с непростой структурой, в которой есть как священники, так и монашествующие, которых еще можно назвать посвященными мирянами. Это не монахи в привычном понимании — живут в монастыре, ведут созерцательный образ жизни и носят монашескую одежду, — а люди, посвятившие себя апостольскому служению. Орден существует по формуле (Formula Instituti), которую разработал основатель и первый генераль­ный настоятель — Игнатий Лойола.

Самого главного иезуита принято называть генералом. В прошлом его также называли черным папой, поскольку его пост, как и пост понтифика, пожиз­ненный, но цвет одежды, в отличие от папской, черный. На пожизненный срок генерала избирают члены генеральной конгрегации, однако он может покинуть свой пост по серьезным причинам — например, если состояние здоровья или преклонный возраст не позволяют ему полноценно руководить орденом (так, последние генералы решили покинуть должность, достигнув восьмидесяти­летнего возраста). После смерти или ухода с должности генерала до выборов нового орденом руководит генеральный викарий. В выборах генерала могут участвовать только те члены ордена, которые дали четыре торжественных обета (три стандартных и послушание папе). Они же избирают помощников генерала из пяти человек (по-латински admonitor) и одного советника (censor).

Общество Иисуса делится на провинции, каждая из которых находится под управлением провинциального настоятеля, или провинциала (praepositus provinciae). В отличие от пожизненно выбранного генерала провинциалы обычно избираются на трехлетний срок, его можно продлить еще на три года. У провинциала тоже есть помощник и советник. Несколько провинций объединяются в ассистенцию, у которой также есть свой руководитель — ассистент, отвечающий перед генералом.

Принято считать, что за все время существования общества его организа­ционные и правовые положения не менялись, но это не так. Существенные изменения были, например, после Второго Ватиканского собора  Второй Ватиканский собор считается одним из самых значительных событий в истории Римско-католической церкви. Он открылся в Риме 11 октября 1962 года по инициативе папы Иоанна XXIII. Целью этого собора было всестороннее обновление жизни Католи­ческой церкви.. Сейчас если мужчина решает вступить в орден, он начинает путь с двухнедельного постулата, то есть он находится в статусе постуланта — буквально «того, кто просится войти» в орден, затем он стано­вится новицием. Новициат (послуш­ничество) длится два года, этот период позволяет человеку узнать жизнь ордена изнутри, соразмерить, насколько собственное желание посвятить себя служению Богу, папе и людям соответ­ствует дисциплине ордена, его духовным практикам. В частности, новиции совершают в молчании тридцатидневные духовные упражнения, разработанные еще Игнатием Лойолой (см. об этом далее), помогают больным в больницах, собирают мило­стыню. В новициате иезуит определяется, какой путь он дальше выберет, к чему его призывает Бог — больше заниматься светской работой или духовной деятельностью. Определиться новицию помогает провинциал.

Во время послушничества мужчина, хоть уже и считается иезуитом, может свободно покинуть орден без специального запроса к генералу. Если по исте­чении двухлетнего новициата препятствий нет ни со стороны новиция, ни со стороны старших членов ордена, то послушник приносит первые обеты бедности, безбрачия и послушания. Если он решит покинуть орден после этих обетов, то для выхода необходимо обращаться с официальным запросом в генеральную курию и к Святому престолу.

Затем наступает период обучения, когда иезуитов называют схоластиками, то есть студентами. Они должны пройти качественную и разностороннюю образовательную подготовку в гуманитарной и естественно-научной, философской и теологической областях. На изучение философии уходит, как правило, три года. Затем схоластики проходят апостольскую и педагогическую практику в течение двух-трех лет. Изучению теологии отводится три-четыре года. 

После обучения иезуитов, которые будут служить святые мессы, исповедовать и проповедовать, рукополагают в священники. Остальные же будут светскими коадъюторами (coadjutores temporales), то есть посвященными мирянами. В прошлом они были поварами, механиками в домах иезуитов, но были не только «рабочие» братья, среди них встречались и скульпторы, художники.

После многолетнего обучения, педагогической практики и апостольского служения иезуиты вступают в третий год, или третье испытание, — терциан­ство. В течение года и братья (которых не рукоположили в священники), и священники готовятся к принесению трех окончательных обетов бедности, целомудрия и послушания (в католической традиции их еще называют вечными), перед этим они повторно совершают духовные упражнения.

Окончательные обеты иезуит может дать в том случае, если он провел в ордене не менее 10 лет. Но иногда этот срок может быть увеличен или, напротив, сокращен. Из-за длительного обучения и среднего возраста вступления в орден (25–30 лет) иезуиты редко дают окончательные обеты до 33 лет. 

Чтобы принести четвертый обет — полного послушания папе римскому — личного пожелания иезуита недостаточно. Предварительное решение принимают провинциал и его советники, после чего с запросом обращаются к генералу, который и выносит резолюцию по вопросу, будет иезуит допущен к четвертому обету или нет. Вокруг четвертого обета довольно много домыс­лов, однако в книге «Конституции Общества Иисуса и их допол­нительные нормы» говорится о том, что смысл этого обета заключается только в вопросах, связанных с миссиями: иезуит, давший обет папе, должен беспре­кословно отправиться туда, куда пожелает понтифик. Об этом говорится и в тексте самого обета:

«Я, N., приношу обет и пред ликом Приснодевы Богоматери, перед всей небесной Свитой и всеми присутствующими обещаю Всемогущему Богу, а также тебе, достопочтенному отцу N., Генеральному настоятелю Общества Иисуса, замещающему Бога, и преемникам твоим, — постоянную бедность, целомудрие и послушание; и, соответственно этому, — особую заботу о просвещении детей согласно образу жизни, содержащемуся в Апостольских посланиях Общества Иисуса и в его Конституциях.
     Кроме того, обещаю выказывать особое послушание Верховному Понтифику в том, что касается миссий, как это изложено в тех же Апостольских посланиях и Конституциях.
     Рим (или иное место), в такой-то день, месяц и год, в такой-то церкви»  Конституции Общества Иисуса и их Дополнительные нормы. М., 2019..

3. Главу иезуитов называют генералом? Они что, армия?

Как было сказано ранее, главу ордена иезуитов действительно называют генералом, но Общество Иисуса — это вовсе не армия, это мужской католи­ческий орден. Хотя сходство с армией действительно есть. Во-первых, они называли себя Compagnia del Gesù, что сейчас можно перевести как «Компания Иисуса», но вообще, compagnia — это «рота». Во-вторых, с армией орден связывает строгая система послушания. Младший член ордена в каждом старшем, тем более в папе римском, должен видеть не человека, а самого Христа и слушаться его «как труп, который можно переворачивать во всех направлениях, как палка, которая повинуется всякому движению, как шар из воска, который можно видоизменять и растягивать во всех направ­лениях; как маленькое распятие, которое можно поднимать и которым можно двигать как угодно»  Цит. по: Г. Бёмер. Иезуиты. История духовного ордена Римской церкви. М., 2023.. Нельзя сказать, что в вопросе послушания у Игнатия Лойолы были уникальные взгляды, до него таких же взглядов придерживался, например, Франциск Ассизский. Только в отличие от своего великого предшественника Лойола продумал степени беспрекословного послушания, которые справедливо называть повиновением или подчинением: в действиях, в воле, в уме. Об этом красноречиво говорит сам Лойола: «Мы всегда должны помнить, что то, что мы видим белым, является черным, если так говорит Церковь»  Цит. по: Е. С. Галибина-Лебедева. Орден иезуитов в Латинской Америке XVII–XIX веков. М., 2014..

Жесткую дисциплину Игнатий Лойола, вероятнее всего, перенял из армейской среды, которая не была ему чужда. До посвящения себя Богу и папе римскому он был рыцарем, участвовал в сражениях. Так, ключевой и поворотной для Лойолы оказалась франко-испанская война. В 1521 году в осаждаемой францу­зами Памплоне, когда сослуживцы Лойолы решили капитулировать, он страст­ными речами убедил их бороться до последнего. Именно в этой битве летящие со стороны французов пушечные ядра и обломки разрушенной стены серьезно травмировали его ноги. Французы, одержавшие верх, были настолько восхи­щены бесстрашием Лойолы в бою, что не покончили с храбрым раненым воином и даже не взяли его в плен, а оказали ему первую помощь и отправили домой — в фамильное поместье, где спустя время выяснилось, что одна нога у Лойолы срослась неправильно. Со свойственной ему рыцарской стойкостью он приказал сломать ногу снова, чтобы исправить кривизну. Самочувствие после операции сильно ухудшилось, и близкие решили на всякий случай причастить больного. Лойола выжил, но остался тяжело травмированным: 

«...Когда кости уже стали срастаться друг с другом, одна кость, ниже колена, осталась у него торчать над другой, и нога поэтому стала короче. Кость там настолько выступала вперед, что это было безобразно. Больной не в силах был перенести этого, ибо он решил следовать мирскими путями, а этот нарост, как он считал, его уродовал. Поэтому он осведомился у хирургов, нельзя ли его срезать»  И. Лойола. Рассказ паломника о своей жизни. М., 2002..

Мучительную в условиях XVI века операцию провели, но одна нога так и осталось короче другой. Мечтам о возвращении к двору и рыцарским сражениям пришел конец, но именно в это время от безвыходности Игнатий начал читать духовную литературу: в замке не оказалось рыцарских романов, которыми он обыкновенно зачитывался, и вместо них Лойоле принесли «Жизнь Христа» Лудольфа Саксонского и жития святых. Чтение постепенно затягивало Лойолу, и, как пишут биографы, он обрел «новое рыцарство»: отправился в бенедиктинское аббатство Монсеррат и там возложил к алтарю Богоматери свои шпагу и кинжал, став рыцарем Небесной Дамы.

4. Почему, когда кого-то называют иезуитом, имеют в виду что-то плохое?

У иезуитов действительно не очень хорошо с репутацией. Если обратиться к словарю Ожегова, можно убедиться, что в переносном смысле «иезуит» используется по отношению к «хитрому, двуличному, коварному человеку». В русской литературе можно найти немало таких примеров, например, у Алексея Писемского в «Тысяче душ» (1858):

«Настенька сомнительно покачала головой.
     — Не знаю, — прибавила она, — я видела его раза два; лицо совершенно как у иезуита. Не нравится он мне; должно быть, очень хитрый».

У него же в «Горькой судьбине» (1859) читаем:

«…Наконец, ты иезуит: показывая при людях к ней ласковость и доброту, ты мучил ее ревностью — целые ночи грыз ее за какой-нибудь взгляд на другого мужчину, за вздох, который у нее, может быть, вырвался от нелюбви к тебе…»

У Федора Достоевского в «Преступлении и наказании» (1866) так:

«Мало того, свою собственную казуистику выдумаем, у иезуитов научимся и на время, пожалуй, и себя самих успокоим, убедим себя, что так надо, действительно надо для доброй цели».

Есть упоминание и в «Идиоте» (1869):

«— <…> Судите же, как радостно я был удивлен! О, позвольте мне это высказать! Я много слышал и сам очень верил, что в свете все манера, все дряхлая форма, а сущность иссякла; но ведь я сам теперь вижу, что этого быть не может у нас; это где-нибудь, а только не у нас. Неужели же вы все теперь иезуиты и обманщики?» 

За иезуитами закрепилась такая репутация во многом в связи с тем, что их методы достижения цели были слишком таинственными. Они не обязаны были носить монашескую или священническую одежду, что позволяло «маскироваться» и занимать самые разные должности и посты, проникать во всевозможные слои общества. При этом они подчинялись напрямую папе, а значит, никто из представителей местной власти — будь то епископы или короли — не мог навязывать им свои правила или требовать отчетности. Иезуиты всегда находились в более выгодном положении, чем провоцировали критику: «Существует ли какой-нибудь другой орден, который хранит в тайне свои собственные конституции, скрывает от посторонних взглядов свои привилегии и учреждения и облекает какой-то таинственностью все, что относится к его администрации?» — жаловался папе римскому епископ Иоанн Палафокс в 1654 году  Цит. по: Г. Бёмер. Иезуиты. История духовного ордена Римской церкви. М., 2023..

Игнатий Лойола утверждал, что «иезуит должен быть всем для всех, чтобы приобрести всех»  Там же.. Конечно, этот девиз можно воспринимать по-разному. В нем можно узнать и слова апостола Павла, который говорил: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими», и кажется, это не должно вызывать негодования — вполне эмпатичный подход. Но иезуиты придерживались этого принципа не только для того, чтобы быть полезными людям, но и в своих подчас корыстных целях: получать покровителей в высоких кругах, самим обретать власть и богатство. Они стремились мимикрировать под тот круг общества, в который хотели войти: за это их подозревали, а потом и обвиняли в лицемерии. В книге Лазаря Великовича (очевидного оппонента Общества Иисуса) приводится цитата из книги «Картина первого века» 1640 года:

«…Иезуиты обладают тайной просвещенной любви, которая оказывает непреодолимое обаяние на людей упорных, очаровывает их своею вкрадчивостью и возвращает их самим себе и Богу. Члены общества становятся младенцами, когда имеют дело с детьми, муж­чинами, когда надо влиять на мужчин, солдатами, крестьянами и мо­ряками, смотря на надобности. Религиозная мягкость их нравов вызы­вает такие же чувства в тех, с кем они имеют дело. Они улавливают ду­ши в золотые сети, умеют быть любезными, нравиться и убеждать. Они с одинаковым искусством то спускаются на самые низшие ступени, то возно­сятся до самой недосягаемой высоты, то держатся на середине…»  Цит. по: Л. Н. Великович. Черная гвардия Ватикана. М., 1980.

Оказываться в нужных местах, бороться с врагами иезуитам, в том числе и самому Лойоле, помогали различные инструменты, среди которых, напри­мер, тайные донесения. Вообще, если доверять источникам, можно сказать, что иезуиты на пути к целям не видели никаких преград, в том числе касающихся морали. Так, им приписывают слова «Cum finis est licitus, etiam media sunt licita» («Если позволительна цель, то позволительны и средства») и «Non peccat, qui ob bonum finem in actibus ex natura sua malis delectatur» («Тот не грешит, кто ради доброй цели услаждается худыми по природе средствами»)  Цит. по: А. П. Лопухин. Иезуиты, их внешняя и внутренняя организация и жизнь // Христианское чтение. № 11–12. 1894..

Чтобы привлечь новую паству, иезуиты часто совершали поступки, которые вызывали скандалы внутри самой Церкви. Например, отправляясь к языч­никам, они «подгоняли» местные традиции под христианские или шли на компромиссы. Так было с миссиями в Китае, когда стало понятно, что китайцы не станут католиками, если им запретить культ Конфуция и предков. И иезуиты не запрещали. Доминиканцы и францисканцы сообщили об этом понтифику, после чего в Китай направили папскую комиссию для проверки. Но местные власти, по научению общества, сообщили, что приношение жертв предкам и Конфуцию — это не религиозный обряд, а светский. А висящие в приходах императорские таблички с призывом «Поклоняйтесь небу» не противоречат католичеству, так как у китайцев небо — синоним того, кто правит в небе.

Когда иезуиты отправились в Индию, то и там не обошлось без уступок, шедших вразрез с христианским учением. Дело в том, что индийское общество и тогда делилось на касты, среди которых были неприкасаемые. А это значило, что миссионеры не могли раздавать причастие неприкасаемым теми же руками, которыми давали его воинам, торговцам и рабочим. Для причащения низшей касты иезуиты использовали специальные длинные палки. Выходило, что они нарушали христианское представления о том, что перед Богом все равны. Но иезуиты стремились обратить как можно больше людей в католичество, и им это удалось.

5. Как иезуиты связаны с Контрреформацией?

Иезуиты появились во времена сильных потрясений внутри Католической церкви. Достаточно сказать о том, что Игнатий Лойола был современником самых известных протестантов в истории — Жана Кальвина и Мартина Лютера.

Когда Лойола с единомышленниками давали обет на холме Монмартр, Кальвин приступил к написанию «Христианской институции», в которой пытался посмотреть на веру глазами логики. Так, он считал, что если вера — Божья благодать, а человек без Бога спастись не может, значит, спасение предопре­делено и от человека ничего не зависит: тот, кто «избран», спасется. Воли лишен, по Кальвину, не только человек, но и дьявол. Он совершает зло только с позволения Бога. Бог разрешает Сатане искушать и того, кому предначертан рай, но серьезно навредить «избранному» зло не может. Кальвин также предполагал, что во время причастия через хлеб и вино человеку передается «духовная субстанция Христа», но опять же — только в том случае, если верующий «избран». Очевидно, что эти положения вступают в противо­речие с католическим учением, согласно которому Бог не взаимодействует с Сатаной, человек не ограничен в свободе выбора, в причастии Христос одинаков для всех: и тех, кого в итоге будут ждать муки ада, и тех, кто отпра­вится прямиком в рай, и тех, кому перед раем придется временно пострадать за земные прегрешения в чистилище. Кальвин отошел от Католической церкви, и его учение довольно быстро нашло последователей. А еще раньше, в 1517 году, Мартин Лютер представил свои широко известные 95 тезисов, в которых в том числе критиковал практику продажи индуль­генций. При Лойоле протестан­тизм набирал серьезные обороты, что не могло не пугать папу римского, терявшего в связи с этим власть не только духов­ную — над душами верующих, но и политическую.

Организовавший свой орден Лойола был полной противоположностью протестант­скому движению: он не сомневался в правоте и главенстве папы римского и всеми своими действиями и словами упрочивал его господство. Благодаря этому за Лойолой закрепилась репутация ведущего контррефор­матора.

В борьбе с протестантской ересью иезуиты действовали непреклонно. Они направляли своих представителей туда, где протестантизм брал верх над католичеством (например, в Германию), укрепляли свои позиции там, где католическому миру внешне мало что угрожало (например, в Италии). Одним из инструментов на поле боя было распространение образования. Это оказалось возможным в первую очередь потому, что сами иезуиты были хорошо образо­ванными людьми: еще в 1538 году, до буллы, утвердившей новый орден, по указанию Павла III иезуиты начали читать лекции в Римском университете. После буллы, в 1547 году, благодаря налаженной коммуникации с герцогом Франческо Борджа  Франческо Борджа (1510–1572) — предста­витель знатного каталонского рода Борджа, правнук папы из этого рода — Александра VI, третий генерал Общества Иисуса. Впослед­ствии был канонизирован как католический святой. в университете в испанском городе Гандия иезуиты стали работать на всех профессорских кафедрах; в то же время иезуиты начали преподавать в итальянском городе Мессина; еще через год — в 1549-м — иезуиты становятся профессорами в университете немецкого города Инголь­штадт. Работая в университетах, иезуиты получали дополнительную трибуну, говоря с которой могли удержать верующих католиков в лоне Церкви и возвращать в него отступивших.

Имея богатых покровителей и репутацию превосходных преподавателей, иезуиты стали получать предложения открывать школы для детей: в 1548 году открыли школу в Мессине, в 1549-м — гимназию в Палермо. Год за годом их образовательных учреждений становилось все больше: в Тиволи, в Риме, в Венеции, в Вене, в Ферраре, Флоренции, Неаполе, Падуе, Джуббио, Перудже, Модене, Лиссабоне, Эворе, Монреале. Вот что пишет Бёмер: «В течение шести лет орден захватил в свои руки преподавание во всей романской Южной Европе и стал твердой ногой в Германии»  Г. Бёмер. Иезуиты. История духовного ордена Римской церкви. М., 2023.. На сегодняшний день в мире насчи­тывается около 500 иезуитских школ и университетов.

Конечно, нельзя сказать, что католическая контрреформация, в которой одним из ключевых орденов был иезуитский, проходила только под знаменем распро­странения просвещения и науки, были и другие методы, например запрет и уничтожение еретической литературы. Иезуиты участвовали в инквизи­ционных преследованиях, именно членов ордена подозревают в покушениях на Генриха Наваррского, Карла II и Людовика XV. Но вместе с тем сохранились рекомендации Пьера Фавра (давшего с Лойолой и другими братьями обет на холме Монмартр), как себя следует вести с еретиками: «вызывать в них любовь к нам (иезуитам), что достигается дружелюбной беседой о том, что объединяет их с нами, и уклонением от споров»  Цит. по: А. М. Ветлугина. Игнатий Лойола. М., 2016..

6. Правда, что у них был свод неэтичных правил, в котором рекомендовалось завоевывать доверие влиятельных людей с помощью подкупа слуг?

Речь идет о «Monita secreta», или «Тайных наставлениях Общества Иисуса». Всего в этом тексте 17 тематических глав, поделенных на подпункты. Противники общества считали, что этот свод аморальных рекомендаций был придуман иезуитами для обретения все больших власти и богатства. Француз­ский историк Габриэль Моно уверен, что нет никаких серьезных оснований полагать, что «Monita secreta» — реальный документ, составленный иезуитами. Это скорее памфлет, в котором члены ордена высмеиваются за свои неэтичные поступки. Один из аргументов Моно сводится к тому, что многие положения из «Monita secreta» прямо противоположны общепринятым иезуитским документам. Например, он упоминает «Instructio pro confessoriis principum» 1602 года — документ, в котором пятый генерал иезуитов Аквавива настав­лял членов общества всячески избегать политических интриг и не при­нимать в дар ничего, за что ожидается особое расположение ордена, а в «Monita secreta», которую приписывают тому же Аквавиве, рекомендуется обратное:

«Нужно прилагать всевозможные старания для снискания расположе­ния государей и сильных мира сего, дабы они не только не осмелива­лись восставать против нас, но, напротив, скорее заискивали бы перед нами и боялись нас. Известно, что государи и вообще все важные лица особенно расположены к тому духовенству, которое снисходительно смотрит на их слабые стороны и охотно прощает им их заблуждения; поэтому общество наше должно помогать им во всех противозакониях, в заключении браков между родственниками и в подобных тому вещах, ходатайствуя для этого через посредство нашего ордена разрешение папы, который ради нашего общего блага и для славы Божьей во многом будет нам способствовать»  Цит. по: Т. Гризингер. Иезуиты. Полная история их явных и тайных деяний от основания ордена до настоящего времени. СПб., М., 1868..

Тот, кто писал «Monita», понимал эти противоречия, поэтому в начале предуведомлял, что документ предназначается только для начальствующих и должен держаться в строгой секретности от большинства своих и тем более от чужих. А если вдруг наставления попадут последним, «необходимо уверять, что содержание наставлений несогласно с убеждениями нашего общества и для опровержения ссылаться на наши общие правила, печатные и рукописные»  Цит. по: Т.  Гризингер. Иезуиты. Полная исто­рия их явных и тайных деяний от основания ордена до настоящего времени. СПб., 1999.. Это вовсе не значит, что иезуиты ничего подобного из описанного в «Monita» не делали — вероятно, делали, потому и были подвергнуты осмеянию в тексте.

Приверженцы мнения, что «Monita secreta» — действительный внутренний документ иезуитов, утверждают, что так как рукопись наставлений была обнаружена в архиве общества, значит, она имела ценность для его членов. Но в этом утверждении мало сильной аргументации — у иезуитов можно было бы найти все что угодно, и это вовсе не значило бы, что ко всем текстам они относились с полной серьезностью. Как и все люди, члены ордена не были лишены чувства юмора и могли сохранить в своей коллекции сатиру на самих себя.

Интересен и текстологический анализ рукописи. Первое издание вышло под заголовком «Monita secreta Societatis Jesu, Monita». В качестве места и времени указано «Notobrigae, 1612». Вероятно, под Notobrigae имелся в виду город, в котором были опубликованы наставления, но его не смогли найти, а значит, с уверенностью можно утверждать, что автор выдумал эту местность. Возникают вопросы и к указанному году издания — 1612-му. Как пишет Моно, наставления появились в 1614 году в Кракове, об этом свидетельствует запись в журнале краковского дома иезуитов: «Prodiit eodem mense [Augusto] famosus ille contra societatem libellus, cum illo titulo: M. P. S. I. Auctor eius suppresserat nomen, sed. brevi certo constitit a D. Hieronymo Zahorowski fuisse scriptum». Моно не дает перевод, но перевести можно так: «В том же месяце [августе] появился знаменитый антиобщественный памфлет под названием „M. P. S. I.“. Автор скрыл свое имя, но вскоре было достоверно установлено, что его написал г-н Иеронимус Захоровский».

Иеронимус Захоровский — бывший член ордена, которого исключили в 1613 году за неподобающее поведение. Вероятно, он сочинил «Monita secreta» в отместку своим братьям.

7. Основатель иезуитов Игнатий Лойола был преступником и его подозревали в ереси?

Лойолу действительно судили. А вот за что именно, неизвестно. Впрочем, какие-то сведения сохранились: с конца февраля 1515 года, будучи уже рыцарем, Игнатий ожидал суда над собой за то, что в провинции Гипускоа во время карнавала вместе с одним клириком совершил «огромные преступ­ления». Лойоле удалось сбежать от исправника в Наварру, где он стал утвер­ждать, что он вовсе не рыцарь, а клирик. А это значит, что отвечать он должен не перед королевским судом (то есть светским), а перед церковным. Что и случилось, однако довольно быстро удалось доказать, что Лойола никакой не священнослужитель, потому как видели его всегда в рыцарском одеянии. Из церковного суда его передали в королевский. Но, к сожалению, других подробностей о преступлении и наказании нет.

А уже после судьбоносной травмы ног в битве при Памплоне, когда он перенес несколько операций и был обездвижен, читал духовную литературу, искренне уверовал в Бога и почувствовал в себе призвание проповедовать, за ним стала присматривать инквизиция. Началось это в 1526 году, когда вокруг Игнатия стали собираться ученики, точнее сказать — студенты испанского Универ­ситета Алькалы, с которыми он тогда учился. Инквизиция арестовала последо­вателей, допросила, обязала внешне не выделяться (не надевать отличительное облачение, а вернуться к студенческой одежде). Преследования на этом не закон­чились: в 1527 году инквизиция дважды проявляла интерес к деятель­ности Лойолы и даже хотела обвинить его в ереси. Его арестовали, но мате­риалов для возбуждения дела не набралось; кружку запретили собираться. Будущий святой с приятелями перебрался в Саламанку, но инквизиция нашла их и там. Все повторилось: тюрьма, допросы, табу на собрания, Лойоле запре­тили проповедовать до тех пор, пока он не изучит теологию.

Лойола решил перебраться в Париж. Вокруг него продолжали собираться люди: в 1528 году к нему присоединились три студента, которым он с жаром расска­зывал о Боге. Сила его слов привела членов нового кружка в экзальтиро­ванное состояние, о чем стало известно коллегии, где они слушали лекции. Игнатия наказали кнутом. После чего он решил на время приостановить проповед­ническую деятельность и вернуться к ней только после того, как найдет более подходящих претендентов для своего кружка — эмоционально более выдер­жанных. Этими претендентами и оказались те самые шестеро мужчин, которые в августе 1534 года дали обет на Монмартре. Следующее судебное дело над Лойолой начнется спустя полгода с небольшим после августовского обета, но и оно завершится в его пользу.

8. Правда ли, что именно с него был списан Дон Кихот?

Есть такая точка зрения. В русскоязычной среде ее представил историк-медиевист Петр Бицилли. До него о сходстве Дон Кихота с Лойолой писал Пьер Бейль, цитировавший антикатолического англиканского теолога Эдварда Стиллингфлита: «Первое, что обращает на себя внимание в нем, — это то, что он обратился, читая жития святых, подобно тому, как Дон Кихот в романе — под влиянием чтения старых романов»  Цит. по: П. М. Бицилли. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. М., 2006.. Бицилли не говорит о прямом прототипизме, он отпускает осторожное замечание: «Дон Кихот и Игнатий Лойола взаимно дополняют и поясняют друг друга. Творение Сервантеса мож­но рассматривать как философский комментарий к биографии Лойолы…»  Там же. 

Приводя эпизоды из жизни основателя ордена иезуитов, историк говорит о том, что в подобных ситуациях легко можно представить Дон Кихота: например, когда Лойола поспорил с мавром о Богородице, которая, по мнению послед­него, хоть и могла от Святого Духа зачать Христа, но, родив его, вряд ли осталась девой. После разговора мавр поехал своей дорогой, а Лойола все больше и больше распылялся, вспоминая слова спутника, что потом и вовсе решил догнать его и отомстить за попранную честь Богородицы. Но прежде чем отправиться за обидчиком, Лойола отпустил вожжи своей мулицы, оставляя за ней право выбора — идти в сторону поселка, куда держал путь мавр, или поменять направление. Вот что писал об этом событии Лойола: «Господу нашему угодно было, чтобы мулица выбрала столбовую дорогу, а не дорогу к поселку»  И. Лойола. Рассказ паломника о своей жизни. М., 2002.. Или еще история: на пути в Монсеррат Лойола отдал свое рыцарское одеяние нищему. На обратном пути Лойолу спрашивают: правда ли, что он был так щедр с бедолагой? Вопрос непраздный: дело в том, что нищего за это время уже успели арестовать по подозрению в воровстве. Бицилли буквально восклицает: «До чего это похоже на неудачные „благодеяния“, совершаемые Дон Кихотом!»  П. М. Бицилли. Избранные труды по средне­вековой истории: Россия и Запад. М., 2006. 

Лойолу и Дон Кихота связывает восхищение подвигами конкретного рыцаря — Амадиса Галльского. Даже после чувственного опыта обращения к Богу Игнатий продолжает ориентироваться на героя популярных куртуазных романов:

«…Голова его была еще полна историями, которые находятся в Амадисе Галльском и в других книгах этого рода, пришли ему на ум некоторые вещи, подобные этим историям. Поэтому он решил провести целую ночь на страже оружия, не садясь и не ложась, но частью стоя, частью на коленях, и именно пред алтарем пречистыя Богородицы Монсерратской…»  Там же.

И Дон Кихот вспоминает Амадиса Галльского, когда нарекает себя Ламанчским, а после посвящения в рыцари тоже проводит ночь бодрствуя над своим ору­жием. Сходство двух героев отмечается и в импульсивности поступков («Ника­кой рефлексии, никаких умственных задержек и никакого скепсиса: впечат­ление непосредственно переходит в волевое устремление и в действие»  Там же.), и в обретении благоразумия: Лойола, как было сказано ранее, после пресле­дований инквизиции стал более осмотрительным, что в дальнейшем помогло ему получить разрешение папы на основание нового ордена, и Дон Кихот во второй части как будто прозревает и перестает видеть в заурядностях нечто высокое. Бицилли вспоминает, как ламанчский рыцарь «отказывается признать в безобразной бабе свою Дульсинею, так что Санчо Пансе приходится уверять его, что это ее так обезобразили злые волшебники»  Там же..

9. Что у него были за «Духовные упражнения»?

«Духовные упражнения» считаются главной после Библии книгой для иезуитов. Читая этот труд, вряд ли можно получить удовольствие, как от художественной или религиозной литературы, например «Исповеди» Августина. Все потому, что в «Духовных упражнениях», во-первых, нет сюжета, а во-вторых, они написаны довольно сухим языком. В строгом смысле весь текст — рекомендации, которые нужно выполнить верующему за определен­ный промежуток времени, чтобы приблизиться к Богу. Лойола подробно и поэтапно описывает, как подготовиться к упражнениям, что нужно читать и как следует молиться и созерцать. Большое внимание в «Духовных упраж­нениях» уделяется размышлениям над событиями, описанными в Священном Писании.

Сначала Лойола опробовал упражнения на себе, затем на своих первых последователях. Эти практики до сих пор проходят все, кто вступает в орден, но не только. Духовные упражнения получили такую популярность, что вышли далеко за пределы одного Общества Иисуса. Например, их совершают като­лики, желающие определиться с жизненной траекторией: вступать им в брак, выбрать путь монашества или священства. Сам Лойола также предлагал делать духовные упражнения людям перед принятием важных решений.

У «Духовных упражнений» есть особый статус: 31 июля 1548 года их офици­ально утвердил папа Павел III. Но разрабатывать Лойола их начал раньше — летом 1522 года, когда на берегу реки Кардонер он испытал сильный чувствен­ный опыт в результате глубокой молитвы, покаяния и поста. В «Духовных упражнениях» большой уклон сделан на чувственном проживании. Сам Лойола утверждал, что в молитвенном созерцании ему неоднократно открывался «невидимый мир»:

«...Однажды, когда он читал Часы Богородицы… ум его стал возноситься ввысь, и он словно бы узрел Пресвятую Троицу в виде фигуры из трех клавиш и при этом так плакал и рыдал, что не мог с собою совладать. <...>
     <...> Однажды ему с великой духовной радостью мысленно представилось, как Бог сотворил мир, и казалось ему, что он видит нечто белое, откуда выходили несколько лучей, и что из этого Бог творил свет»   И. Лойола. Рассказ паломника о своей жизни. М., 2002..

«Внутренними очами» Лойола видел «человеческую природу Христа: фигуру, которая представлялась ему белым телом, не слишком большим и не слишком маленьким, но отдельных частей ее он не различал»  Там же.. Как утверждал Лойола, ему являлись не только святые:

«…Находясь перед крестом, он ясно увидел… „нечто“… не такой красивой расцветки, как обычно. И тогда он весьма отчетливо, с полным согласием воли, осознал, что это был бес. Впоследствии это видение являлось ему много раз, в течение долгого времени, но он с презрением отгонял его посохом…»  Там же. 

Итак, классические духовные упражнения должны проходить в молчаливом четырехнедельном уединении под руководством опытного духовного лица. Однако Лойола допускает вариации по длительности, возможно, кому-то потребуется больше времени, а кому-то наоборот. Выбранный срок упражнений делится на специальные периоды: «Первая из этих частей есть растворенное созерцанием рассуждение о грехах; вторая — жизнь Господа нашего Иисуса Христа до дня Вербного воскресенья включительно; третья — Страсти Христа, Спасителя нашего; четвертая — Воскресение и Вознесение»  И. Лойола. Духовные упражнения. М., 2010.. В течение всего времени упражняющийся думает о том, с какой целью его сотворил Бог, молится, готовится к исповеди и читает фрагменты из Библии, которые очень хорошо известны всем верующим. Делается это для того, чтобы обновить восприятие описанных библейских событий, прочувствовать их так, как если бы человек ходил по улицам вслед за Христом: «мысленным взором увидеть те синагоги, города и селения, через которые, проповедуя, проходил Иисус Христос»  Цит. по: Игнатий Лойола. Духовные упражнения // Орден иезуитов: правда и вымысел. М., 2007.. Можно сказать, что как у Данте в «Божественной комедии» большей популярностью пользуется «Ад», так у Лойолы интереснее представ­ляются части, где он рекомендует поразмышлять об адских муках: «нужно взором воображения увидеть длину, ширину и глубину ада», «огромные языки пламени и души, как бы заключенные в раскаленные тела», «услышать ушами рыдания, вопли, крики и богохульства против Иисуса Христа и Его святых», «почувствовать обонянием [запах] дыма, серы, нечистот и гнили», «ощутить вкусом горечь: слезы, скорбь и угрызения совести», «ощутить осязанием, а именно: [представить], как огонь прикасается к душам и сжигает их»  Там же.. Можно легко вообразить, что яркое представление ада пугало верующего — он старался меньше грешить.

Сильное впечатление оказывает и та часть упражнений, в которых участнику предлагается пройти «взором воображения» путь Христа ко кресту: увидеть или, лучше сказать, прочувствовать, что мог испытывать Христос во время Тайной вечери, зная, например, что среди учеников есть предатель; муки, которые претерпел Богочеловек в том числе за того, кто совершает эти упражнения. Лойола стремился в упражнениях создать обстановку глубокой интимности и высокого эмоционального переживания.

В конце упражнений созерцающий должен ощутить в себе уверенность жить внутри Церкви согласно ее вероучению, всячески остерегаясь греха.

10. Правда ли, что орден иезуитов спасла от закрытия Екатерина II?

Иезуитов действительно «закрывали». А если выражаться современными формулировками, то во второй половине XVIII века их деятельность была признана в Европе нежелательной. Конечно, можно сказать, что члены ордена подавали серьезные поводы: продолжали богатеть и плести различные политические интриги. А кроме того, властный орден и пугал своим успехом, и вызывал зависть. Привело все к тому, что в 1773 году папа Климент XIV из-за частых претензий со стороны монархов вынужденно объявил о прекращении деятельности общества. Закрытию предшествовали серьезные нападки на орден: так, десятилетием раньше король Франции конфисковал все имущество общества, а за год до конфискации парижский парламент издал указ о роспуске ордена; в апреле 1767 года в Испании было арестовано 6000 иезуитов и их деятельность была запрещена на территории страны. Примеру французов и испанцев последовали и другие монаршие государства. Но в России иезуиты продолжали работать и после 1773 года. Дело в том, что Екатерина II отказалась признавать документ папы «Dominus ас Redemptor», которым он упразднил орден, и разрешила иезуитам продолжать жить в своих владениях, как прежде. У императрицы были свои прагматические сообра­жения: восхищаясь иезуитской системой образования, Екатерина II хотела, чтобы оно распространялось по Российской империи; безусловно, в иезуитах она видела и тех, кто поможет ей удержать власть на новых землях после раздела Речи Посполитой, потому как иезуиты были в числе первых, кто присягнул российской государыне. 

Довольно миролюбиво к членам ордена относился и сын Екатерины II — Павел I. Он даже обращался в Рим, чтобы папа официально утвердил иезуитов в России. Расположение к иезуитам сменилось холодом во время войны с Наполеоном. Спустя три года по ее окончании иезуитов изгнали сначала из Санкт-Петербурга и Москвы, а в 1820 году вышел указ, которым иезуитам запрещалось пребывать на территории всей Российской империи.

А если вспоминать о первых иезуитах в России, то официально они прибыли еще при Иване Грозном: папа Григорий XIII направлял членов ордена с дипломатической миссией. Потом иезуиты сопровождали Лжедмитрия I в Москву. После расправы над самозванцем иезуит по фамилии Савицкий прожил в России еще несколько лет, был духовником польских пленных. Спустя почти 80 лет после Смуты в Москву была организована миссия иезуитов, в результате которой они открыли школу для дворянских детей. Череда конфликтов на религиозной и политической почве вынудила Петра I издать указ (17 апреля 1719 года), согласно которому иезуиты должны были покинуть территорию России.

Сейчас на территории России иезуитские дома есть в Москве, Новосибирске и Томске.

11. Почему они стали такими популярными в массовой культуре?

Кажется, иезуиты действительно популярнее всех остальных католических орденов и конгрегаций. С ними не могут посоперничать ни бенедиктинцы, ни цистерцианцы, ни картезианцы, ни даже францисканцы с доминиканцами. Чем примечательны эти ордены в массовой культуре? Бенедиктинцы — тем, что это древнейший орден с первым довольно строгим уставом; цистер­цианцы — своими белыми одеждами; картезианцы — обетом молчания, францисканцы и доминиканцы — нищенствующим образом жизни (если не говорить об их современных последователях). А когда мы говорим об иезуитах, то строго одной ассоциации нет, возникает желание рассказать и об их противоречивых миссиях, которым были свойственны противоречивые подходы; и об образовательной и просветительской деятельности, которая, с одной стороны, интеллектуально развивала людей, а с другой — давала возможность иезуитам распространять сферу своего влияния; и о полити­ческой деятельности, которая часто была сопряжена с интригами. Иезуиты привлекают своей таинственностью и непреклонной целеустремленностью. Можно сказать гораздо короче: этот орден не только преуспел во всех возможных областях, он еще оказался и крайне живуч — его пытались изничтожить и светские, и духовные власти, но так и не смогли. Этот орден выделяется на фоне других и тем, что он не вызывает строго опреде­лен­ного чувства — симпатии или неприятия. И эта неоднозначность наверняка привлекала писателей, которые делали своими героями иезуитов (например, иезуиты есть в «Виконте де Бражелоне» Александра Дюма, в «Волшебной горе» Томаса Манна, «Псах Господних» Валентина Пикуля и других произведениях), тем самым продолжая распространять и культи­вировать образ фанатичного интеллектуала, ловкого, расчетливого заговорщика из папской «армии», упуская, что среди иезуитов были и  по-настоящему благочестивые люди, которых Церковь официально признала блаженными и святыми.