14 февраля 2023Антропология

Три магических любовных обряда

Античная кукла, проткнутая тринадцатью иголками, отсушка и ритуал с мозгом сороки. По случаю Дня святого Валентина попросили фольклористов и историков рассказать о самых необычных любовных ритуалах разных эпох и народов. Полная версия материала — в приложении «Радио Arzamas»

Записали Ирина Калитеевская, Дарья Герасименко

1Античное заклятие и «кукла вуду»

Татьяна Кудрявцева, историк:

«Обрати внимание на мои приказания и имена, демон мертвых, пробуди себя от бездействия, и пойди во всякое место, на всякую улицу, во всякий дом, и приведи мне такую-то, и удержи ее пищу и питье, и не позволяй, чтобы она сходилась для удовольствия ни с другим мужчиной, ни с собственным мужем, но только со мной; тащи ее за волосы, за внутренности, за душу ко мне, во всякий час ночи и дня, пока не придет ко мне и не пребудет со мной нераздельно».

Античные народы, греки и римляне, часто использовали разную магию: любовную, магию, направленную против конкурентов в бизнесе, торговле и спорте, а также судебную (против соперника по тяжбе и его помощников). Благодаря интенсивно ведущимся с XIX века раскопкам археологи нашли богатый греко-римский магический инвентарь: таблички с заклинаниями и проклятиями, амулеты, а также папирусы — практические руководства по магическим ритуалам.

Любовные магические ритуалы делятся на мужские и женские. Видов и форм таких ритуалов очень много: это и заклятия, и заклинания, и зелья (например, любовные напитки). Чтобы вызвать в объекте магического воздействия ἔρως (eros), то есть страсть, в античной любовной магии использовались так называемые «куклы вуду». Они символизируют объект желания, то есть относятся к симпа­тической магии  Симпатическая магия — форма колдовства, которая подразумевает, что схожие по внеш­нему виду предметы находятся друг с другом в некоей мистической связи, то есть через образ человека можно воздействовать на него самого.. В одном из греко-римских папирусов II–IV веков находим подробную инструкцию, как изготовить такой «магический комплекс». Называется эта инструкция «Φιλτροκατάδεσμος θαυμαστός» («Philtrokatadesmos thaumastos»), то есть «Порази­тель­ное любовное связующее заклятие». Неизвестный наставник в магическом искусстве советует изгото­вить две фигурки, мужскую и женскую, из воска или глины. Мужскую — в виде Ареса, греческого бога войны. В левой руке он держит меч, которым упирается в шею женской фигурки. Женская фигурка должна стоять на коле­нях со свя­занными руками. На ее голове, глазах, ушах, руках, груди, животе, ягодицах и пятках желательно написать так называемые voces magicae — магические слова или имена. На самом деле это тарабарщина с использованием египетских или ближневосточных слов, частей слов, экзо­тических имен богов и так далее. Женскую фигурку при этом надо проткнуть тринадцатью медными иголками: одну воткнуть в мозг, две — в уши, две — в глаза, одну — в рот, две — в грудь, одну — в связанные руки, две — в женские органы, и по одной — в пятки. Протыкая, надо произнести следую­щую фразу: «Я протыкаю то-то и то-то, чтобы ты не помнила никого, а только меня одного». Затем надо взять свинцовую табличку (свинец — самый распростра­ненный материал античных заклятий), написать на ней то же самое и повто­рить. В этот момент следует взывать за помощью к божествам и демонам, в том числе к «демону мертвых». Важно, что протыкание иголками не имело в виду нанести вред — оно было направлено на то, чтобы именно подчинить жертву, связать ее и сделать покорной.

Археологические находки свидетельствуют, что такими артефактами активно пользовались античные адепты черной магии. Одну из самых известных античных «кукол вуду» нашли в терракотовом кувшине во время раскопок в Египте. Она датируется III–IV веками и с 1911 года находится в коллекции Лувра. Это довольно изящная женская фигурка с аккуратной прической, сережками в ушах, обнаженная, коленопреклоненная и пронзенная тринад­цатью иголками — ровно по инструкции. Правда, на самой фигурке надписей нет: возможно, из-за ее скромных размеров  Размеры фигурки — 9,6 сантиметра в длину, 4,2 в ширину и 7,2 в толщину. . Зато вместе с ней в кувшине лежала свинцовая табличка с заклятием на греческом языке. В нем упомина­ются мужчина Сарапаммон, именно он прибегает к магии, и женщина Птолемаис, или Птолемаида, объект магического ритуала, — ее изображает луврская кукла. Сначала идет обращение: «Я вручаю это связующее заклятие вам, хтонические боги…» Далее перечисляются имена греческих хтонических божеств, к которым, как правило, обращались авторы магических заклинаний и проклятий. Правда, упоминаются они здесь с эллинистическим синкретиз­мом, то есть происходит слияние с местными восточными божествами: супруги Плутон (Аид) и Кора (Персефона) — греческие боги подземного царства, Адонис — возлюбленный Афродиты и двойник аккадско-вавилонского бога Таммуза, Гермес-Тот — слияние греческого Гермеса, проводника душ умерших в царство Аида, и египетского бога мудрости и знаний Тота. Внезапно в перечне встречаем Эрешкигаль, властительницу подземного царства в шумеро-аккад­ской мифологии, часто идентифицируемую с греческой богиней ворожбы Гекатой. Затем следует несколько непонятных имен — то ли неведомых местных богов, то ли voces magicae. В конце списка хтонических божеств — Анубис, египетский бог погребального ритуала, отвечающий за мумификацию. В тексте сказано, что у него ключи от Аида. Мы снова встречаем синкретизм: у египетского бога оказываются ключи от греческого царства мертвых. Профессиональные адепты магии в поздней Античности апеллировали к широкому кругу божеств и демонов разных народов Средиземноморья и Ближнего Востока. Видимо, для большей эффективности.

Дальше в списке тех, к кому взывает автор заклинания, появляются прежде­временно умершие юноши и девушки — «беспокойные мертвецы»  На Руси они назывались «заложными».. Греки и римляне, как многие другие народы, верили, что душа усопшего еще неко­торое время остается в могиле или рядом с ней, бродит по ночам, поэтому можно попытаться использовать ее хтоническую силу в собственных интересах. Сарапаммон заклинает местных демонов, чтобы те помогли некоему демону Антиною. Высказывалось смелое предположение, что упоминаемый в этом заклятии Антиной — это друг императора Адриана, который трагически утонул в Ниле. Но скорее всего, этот Антиной — покойник, в чью могилу положили кувшин с табличкой и фигуркой. Кстати, в конце заклинания Сарапаммон обещает Антиною отпустить его на свободу.

Всех своих божественных помощников Сарапаммон просит связать его возлюбленную Птолемаис, «которую родила Азиа, дочь Хоригена» (эти детали нужны, чтобы помощники ничего не перепутали). Он также уточняет, как именно нужно связать девушку:

«Чтобы ее не поимел любым способом ни один мужчина и чтобы она никоим образом не доставила ему удовольствие, а только мне одному, Сарапаммону, которого родила Ареа».

Видимо, чтобы Птолемаис была посговорчивее, в соответствии с инструкцией добавляется: «Не позволяйте ей ни есть, ни пить, ни выходить, ни спать, пока она не придет ко мне, Сарапаммону». И заключительный пассаж:

«Тащи ее за волосы, за кишки, пока она остается в стороне от меня, Сарапаммона. И я буду обладать ею, Птолемаис, покорной мне всю мою оставшуюся жизнь, любящей меня, желающей меня, говорящей мне, что у нее на уме».

Замечу, что в чем-то автор-составитель этого магического комплекса следует советам из инструкции, а в чем-то от нее отступает, то есть допускались вариации.

В моем примере в качестве инициатора магического действа выступает мужчина, но, судя по многим дошедшим до нас свидетельствам, часто любовную магию практиковали именно женщины. Ворожеи в черных одеждах, со змеями в волосах (живыми или фальшивыми) ходили по кладбищам при лунном свете в поисках разных отвратительных ингре­диентов для своих любовных зелий. Этот образ запечатлен и в античной литературе: самый яркий пример — ведьма Канидия со своими товарками, героиня нескольких стихо­тво­рений римского поэта Горация. Колдуньи наводят порчу, составляют заклятия, чтобы связать неверного возлюбленного или даже сделать так, чтобы он изнемог, лишился мужской силы, а соперница утратила красоту, зубы, потеряла всех поклонников и вообще сгинула. Насколько этот зловещий образ женщины-ворожеи соответствовал действительности, сказать трудно, но он закрепился в общественном сознании и перекочевал в Средне­вековье. Это произошло, несомненно, благодаря античной литературе, которая представ­ляла мужскую точку зрения на любовную магию.

2Китайский ритуал с мозгом сороки

Аглая Старостина, фольклорист:

«С помощью мозга сороки можно вызвать любовь. Взять по одному мозгу самки и самца сороки, сжечь на перекрестке четырех дорог в день под знаками бин-инь  Бин-инь — это третий день шестидесятерич­ного цикла, одной из основ китайского традиционного календаря. С помощью комбинаций специальных знаков цикла — небесных стволов и земных ветвей — обозначают как годы, так и дни. В году помещается шесть циклов. Таким образом, день бин-инь в течение одного года случается от 6 до 7 раз. положить пепел от сорочьего мозга в вино. И если выпить это вино вдвоем, вы полюбите друг друга».

Этому подробному, но простому рецепту примерно 1800 лет. Его автор, Гао Ю, — один из самых видных конфуцианских ученых своего времени и знаме­нитый комментатор. Он жил во второй половине II — начале III века нашей эры. Гао Ю принадлежали, в частности, толкования эклектического текста «Весны и осени господина Люя», комментарий к справочнику по древ­некитайской сакральной географии «Книга гор и морей» и к философ­скому трактату «Хуайнань-цзы» середины II века до нашей эры. Во время много­летней работы над коммен­тарием к последнему и был записан этот рецепт. К сожалению, эзотерическая часть трактата с маги­ческими медицин­скими текстами не сохра­нилась, но некоторые перечис­ленные там средства оказались настолько популярными, что связанные с ними фрагменты многократно переписывали. Так рецепт дошел до нас.

Мы знаем, что в волшебные свойства мозга сороки верили задолго до того, как записали этот текст. Здесь вступает в игру древнее универсальное представ­ление о том, что если съесть животное или растение, можно приобрести его свойства. Например, есть сборник «Мифологическая библиотека» древне­греческого писателя Псевдо-Аполлодора, созданный в I–II веках нашей эры, то есть немного раньше нашего рецепта. В нем кентавр Хирон кормит младенца Ахиллеса костным мозгом медведей, внутренностями львов и диких кабанов. Что же можно сказать в этом отношении о сороке? Какие у нее свойства? Во-первых, сороки моногамны. В Китае они символизировали постоянство, а позже стали птицами радости, которых рисуют на благопоже­лательных картинках. Во-вторых, сороку в Китае называли птицей космиче­ского начала ян (инь отвечает за тьму и холод, а ян — за свет и тепло). Счита­лось также, что сороки знают будущее. В частности, они знают, куда подует ветер, и в соответ­ствии с этим строят гнезда. Однако сороки не помнят прошлого.

В рецепте используется мозг двух птиц, самца и самки, и вино надо пить вдвоем. В этом случае символизм очевиден, но у сорок слабо выражен половой диморфизм — они очень похожи друг на друга. Самец может быть больше самки, но ненамного, поэтому при выполнении ритуала могли возникнуть определенные затруднения. День, когда сорочий мозг надо растворить в вине, тоже имеет значение. Бин-инь — это третий день шестидесятеричного цикла. Ему соответствует стихия огня. Таким образом усиливается светлая сущность сороки: огонь и сила ян соединяются.

Образ растворенного в вине пепла использовался в поэзии с ранних Средних веков и как минимум вплоть до XVII века. Однако рецепт в этой формулировке относится к арсеналу ученых и находится на перекрестке магии и медицины. Мы видим, что эликсир можно использовать и без ведома партнера: автора такие нюансы не заботят. Он ученый-энциклопедист и только фиксирует магические медицинские свойства определенной субстанции, не более того. Похоже, что и адресаты рецепта в первую очередь — не те, кто страдает от отсутствия взаимной любви, а именно ученые или врачи.

Древние и средневековые рецепты китайских приворотных эликсиров сохра­нились не только в комментариях. Были люди, которые специализировались на любовной магии. Их рецепты включали меньше медицинского и больше магического. Они часто более адресные, не такие сухие и абстрактные. В 1972–1974 годах при раскопках могильника Мавандуй в городе Чанша нашли древние рукописи середины II века до нашей эры. Среди них был короткий список с десятком магических рецептов: чтобы выиграть тяжбу в суде, поми­рить свекровь и невестку — и даже против младенческого плача. Вот, например, приворотный рецепт из этого списка:

«Взять четыре когтя с левой лапы самца короткохвостой птицы  Некоторые исследователи считают, что имеется в виду голубь., четыре ногтя с левой руки юной девушки, высушить на огне в сково­роде, истолочь в порошок, нанести на тело человека, и он будет твой».

Как и в случае с сороками, этот рецепт могли использовать и мужчины, и женщины. В могиле, где нашли этот текст, погребен мужчина, но это само по себе ничего не доказывает.

Если перейти к Средневековью, то мы увидим, что эта магическая традиция не прерывалась. В 1900 году в пещерах Могао в Дунь­хуане нашли огромное собрание текстов на разных языках и разного содер­жания — от буддийских религиозных (их было большинство) до хозяйствен­ных. Разброс во времени создания — от IV до XII века нашей эры. В том числе обнаружили небольшую коллекцию рецептов, которые относятся к любовной магии. Когда ее соста­вили, точно не известно, но понятно, что коллекция относится к эпохе Тан, то есть к VII — началу X века. Среди этих рецептов есть обращенные отдельно и к мужчинам, и к женщинам. Судя по специфике текстов, они созданы скорее для замужних женщин, потому что направлены на мужей. Это не зна­чит, что не существовало рецептов для внебрачной любви или привлечения женихов, но здесь их нет:

«Чтобы любил муж, надо взять землю из-под ног рыжей собаки и нанести на место под пупком мужа. Тогда он немедленно полюбит жену».

«Чтобы муж любил и уважал, надо взять ноготь его большого пальца, сжечь его, смешать то, что получилось, с вином и выпить. Проверено».

Другой рецепт предлагает женщине выдернуть у себя два раза по семь рес­ниц  Часто в рецептах вместо «четырнадцати» используют именно такую формулировку — «два раза по семь»., сжечь их, растворить пепел в вине, а затем выпить его вместе с мужем. Рецепты для мужчин куда разнообразнее. Здесь мы видим такие формули­ровки: «Чтобы полюбила женщина…», «Чтобы любила жена…», «Чтобы сойтись с женщиной вне брака…». Например:

«Мужчина, который хочет, чтобы его любила жена, пусть возьмет двадцать ее волосков, сожжет, смешает с вином и выпьет на рассвете. Проверено».

«Кто хочет, чтобы женщина сама его полюбила, пусть возьмет перси­ковую ветку, которая клонится на юго-восток, напишет на ней имя этой женщины и положит в отхожем месте. Действует немедленно».

Все детали здесь имеют смысловую нагрузку, я остановлюсь только на неко­торых. Ногти, ресницы и волосы для магии универсальный расходный материал. Жена, которая выпивает вино со жженым ногтем мужа, тем самым привязывает его к себе. Аналогично действует операция, при которой муж выпивает вино с пеплом волос жены. В случае с веткой надо иметь в виду, что персиковое дерево использовалось во многих магических ритуалах — счита­лось, что оно обладает волшебной силой. Магия активируется с помощью написанного на ветке имени женщины — здесь, надо полагать, не жены. Играет роль и представление о том, что знание имени, если употребить его в правиль­ном месте и правильным способом, дает власть над человеком.

В японском медицинском сборнике «Исинпо», который содержит тексты, современные этой коллекции, есть много подобных рецептов. Их извлекли из не дошедших до нас сочинений. Все они находятся в блоке под названием «Рецепты для того, чтобы кого-то полюбили». Учитывая специфику книги, можно предположить, что эти рецепты обращены в первую очередь к врачам и фармацевтам, но в них по-прежнему больше магии, чем медицины.

Некоторая рассудочность, которая свойственна рецепту о сорочьем мозге, в приворотах себя исторически не оправдала — со временем ее становится меньше. Вот, например, два способа из «Исинпо», в которых тоже исполь­зованы птицы, но на этот раз уточки-мандаринки (иначе утки-неразлучницы):

«Кто возьмет сердца уточек-неразлучниц, которые были высушены на солнце в течение ста дней, и привяжет к руке, никому об этом не говоря, того полюбят».

«Когда у супругов ни в чем нет ладу, взять хвосты уточек-неразлучниц и прочитать над ними тысячу восемьдесят раз молитву перед статуей бодхисаттвы. Если они станут носить эти хвосты при себе, то будут всю жизнь друг друга любить и почитать».

В «Исинпо» большинство рецептов обращены к мужчинам, но есть и предназначенные для женщин:

«Если замужнюю женщину не любит муж, следует взять пыль из-под спальной циновки и подмешать мужу в еду. Тогда он будет ее уважать и любить».

В распространенных медицинских сборниках все эти рецепты встречаются нечасто. Письменная традиция, которая осознает себя как наследие предков, их отторгает. Посвященная подобным рецептам часть «Хуайнань-цзы», как я уже сказала, была утрачена. Тексты из пещер Могао положили на хранение на неопределенное время, практически выбросили — из-за распро­странения книгопечатания они были больше не нужны. Это отторгание связано с сомнительностью многих подобных средств с точки зрения конфу­цианской морали. Некоторые из них безобидны, но что мы скажем о рецептах, с помо­щью которых можно соблазнить чужую жену или сделать так, чтобы супруги ненавидели друг друга? Такие практики должны были восприниматься как что-то нежелательное не столько потому, что они направлены на насилие над чужой волей, сколько потому, что с их помощью можно обойти социаль­ную иерархию. Если человек хочет, чтобы в него влюбилась соседская служанка, это не наказуемо, но объектом колдовства могли быть дочь министра или принц.

Приворотная магия не всегда связана с романтическими чувствами или сексуальными отношениями. Отсюда возникает дополнительная опасность для иерархии: можно приворожить начальника, учителя, свекровь — они будут к тебе снисходительно относиться, выполнять все прихоти. В средневековом Китае те, кто использовал приворотную магию по отношению к родителям, деду, бабке или хозяевам, подлежали уголовному преследованию — их нака­зывали дальней ссылкой. На этом фоне для конфуцианской морали гораздо привлекательнее могла выглядеть старомодная рассудочная медицинская магия, пример которой — ритуал с сорокой. Следуя этому рецепту, люди могут принять лекарство по рекомендации врача и взаимному соглашению. Тогда из уравнения уходят власть и вопросы иерархии.

3Русская северная отсушка

Никита Петров, фольклорист:

«[На соль и солью бросать.] Выстану не благословесь, пойду не перекрестесь, пойду не из дверей во двери, не из ворот в ворота, в цистоё полё. В цистом поли в этом нету озёрки; на леву руку перейду, на левой руки стоит дом. В этот дом зайду нижным бревном. В этом доми мустовицины не обделаны, в етом доми не жывёт Присвятая Богородиця: жывут все некрещоные. В етом дому три мустовицины. На первой мустовицины две жыхорици, на другой мустовицины два огненных питуха, на третьёй мустовицины жывут кошка да собака. Эти две жыхорици ципаютси и глудаютси во всяку минуту и во всякой цяс. На другой мустовицины два огненных питуха, как они сойдутси, так и клюютси. И так клюютси до капли крови. На третьёй мустовицины кошка да собака, так они, как сойдутси, так и ципаютси. Так у их на вси стороны шерсть литит. Я в етом дому стояла за стиной, не зачёсана; они миня не видили.
     Иван да Катерина сошлись, так бы они жыли, как жыхориця с жыхорицей и как питух с питухом и кошка с собакой. А миня рабу  Дальше называется имя колдуньи. за стѣной не видили. И выду я, раба, из етого дому, пойду из етого дому на восток. На востоки соньцё не пикёт, и к етой Катерины Иван не при­стаёт. И подземельные клюци никто не видит, как они кипят, и к етому Ивану и Катерины не можот ни первой целовек, ни послиднёй, никто не можот этих молодых свести. Амин, амин, амин»  В. Мансикка. Заговоры Пудожского уезда Олонецкой губернии. Прага, 1926..

Этот текст называют по-разному — отсушка, отсуха, остуда или остудный заговор. В противоположность присушкам, то есть заговорам на любовь, отсушки имеют совершенно другой смысл: если враг или недоброжелатель хочет разлучить влюбленных, он идет к колдунье и просит, чтобы она прочитала этот текст.

Нашу отсушку записали в селе Красном Олонецкой губернии, недалеко от современного города Пудож. Ее впервые опубликовал финский и российский исследователь Вильо Мансикка в начале XX века. Кто рассказал этот текст, неизвестно, но, судя по всему, это был человек знающий. В фольклористике жанры принято делить на активно-коллективные, их знают и могут исполь­зовать многие (например, магические способы успокоить плачущего ребенка), и пассив­но-коллективные, они доступны немногим (например, исполнение эпоса). Эта отсушка относится к последним, то есть прочитать ее могли только те, кто владел знатьём (магическим знанием). В деревнях и сельской культуре существовали специальные люди, их называли по-разному: колдуны, колдуньи, знатки. Считается, что они получали знание несколькими путями. Например, есть страшный способ: нужно прийти к колдуну, тот позовет в баню в полночь. Там будет огромная лягушка — нужно войти в ее пасть (естественно, сняв нательный крест). Иногда люди получали подоб­ные знания, топча распятие или даже икону. Это то, что сейчас называется черной магией, то есть получить помощь Сатаны или демонов можно, только отринув истинное христианское знание. Однако были и другие способы. Например, колдун мог передать свое знатьё перед смертью, взяв за руку человека — родственника или просто кого-то более молодого. Если колдун не передал знатьё, ему нужно было наговорить слова на веник и бросить его в реку — это называется «наговорить и знатьё на веник». В противном случае, умирая, он бы долго мучился. Расска­зывали, что можно увидеть, как это происходит. Нужно было прийти к гробу или постели умирающего колдуна, повернуться к нему спиной и посмотреть между своих ног. Тогда можно было увидеть, как черти рвут тело колдуна на части, залезая внутрь него. В неко­торых случаях знатьё передавалось по наследству, то есть от бабушки к внучке или от деда к внуку (иногда к сыну). Люди, которые принимали знатьё, должны были обладать замечательной памятью. Это тоже довольно важный аспект реаль­ности: нужно было запоминать все сразу и на слух. Конечно, есть еще мифо­логический способ обретения знатья: считалось, что первый и послед­ний ребенок в семье могут с рождения обладать магическими способностями. 

Отсушка структурно устроена так же, как присушка, но действие в ней происходит как бы наоборот. Если в текстах заговоров, которые должны лечить или помогать, человек выходит благословясь и пере­крестившись, то здесь все совершенно по-другому. Человек выходит «не благо­словесь», «не перекре­стесь», идет не дверями, идет не в дом, а, наоборот, в чистое поле. В чистом поле нет воды, он переходит не на правую сторону, а на левую (лево — это плохо) и заходит в некоторый дом. Здесь первая интересная вещь: он заходит «нижным бревном». В вариантах этого заговора иногда указано, что нужно заходить ходом «мышиным» или «собачьим», а не человеческим, то есть заходить через ходы для мышей или других животных. В этом доме «мусто­вицины не обделаны». «Мустовицины» — это диалектное слово, а мы знаем слово «мостовина», или «мостовица», — доски для настила. В отсушке их не касалась рука человека, они никак не обделаны и не остроганы. В доме, конечно, «не жывёт Присвятая Богородиця». Это может означать две вещи: либо там нет икон, либо там не молятся. Главное, что в этом доме «жывут все некрещоные».

На одной мостовице — «две жыхорици». Это еще одно очень красивое северное русское слово: жихарем, жихаркой, жихарицей часто называли либо домового, либо обдериху — мифологического персонажа, который обдирает кожу с человека в бане, если тот приходит мыться не вовремя (в полночь). На другой мостовице — два огненных петуха, а на третьей — кошка и собака. Это тоже любопытно. Обдериха сдирает кожу, петухи всегда драчливы, а кошка и собака все время дерутся между собой. Намерение заговора — в том, чтобы мужчи­на и женщина стали похожи на этих персонажей. Дальше мы видим, что все реализуется: петухи клюются, жихарицы щипаются и «глудаются», то есть буквально глодают друг друга. Кошка и собака как сойдутся, так тоже дерутся. И тут появляется образ колдуньи. Она стоит за стеной, ее никто не видит. Интересно, что она «не зачесана», то есть ее волосы не убраны. У женщин была либо девичья коса, либо платок после замужества — простоволосые девицы всегда вызывали некоторое подозрение. Колдунья говорит, что, когда Иван и Катерина сойдутся, так они и будут жить как две демонихи, которые дерутся, как петух с петухом, как кошка с собакой, а колдунью не увидят. Эти слова нужны для того, чтобы никто не узнал, кто прочитал отсушку и навел порчу на жениха и невесту.

Соль в этом тексте неслучайна. Именно на нее наговаривалась отсушка. Соль — это и ценный, и обыденный объект, она используется в ритуалах и всегда нужна в доме. Значение соли в этом заговоре подчеркивается известной приметой: рассыпешь соль — к ссоре. Человек должен был взять эту соль у колдуньи и посыпать ей еду супругов (или просто разбросать рядом с их домом).

Дальше колдунья выходит из дома и идет на восток. Снова перед нами перевернутый мир: на востоке солнце не печет, а «к етой Катерины Иван не пристает». Здесь говорится «пикёт», или «печет», потому что любовь тоже описывается в значении «их припекает». Мужчину и женщину ничего не печет, Иван к Екатерине не пристает, то есть нет не только любви, но и желания.

В конце колдунья говорит следующее: «…ни первой целовек, ни послиднёй, никто не можот этих молодых свести». Мы помним, что колдовать мог либо первый, либо последний ребенок в семье, но здесь никто не смог бы перего­ворить эти слова. Любопытно, что завершается отсушка зааминиванием: «Амин, амин, амин». Перед нами как будто сакральный текст — он выстроен как стандартный заговор похожий в том числе на молитву, но семантика его абсолютно противоположна.