23 января 2023История, Антропология

«Папа не позволяет мне гулять по вечерам. Считаю это распоряжение гадостью и буду его обходить»

Дневник московского гимназиста конца 1900-х, найденный на блошином рынке

Подготовил Андрей Курилкин

Исписанный карандашом «Календарь для учащихся на 1907–1908 уч. г. „Товарищ“», случайная находка на блошином рынке, принадлежал Николаю Толоконникову — 17-летнему ученику Второй московской гимназии, сыну врача-психиатра, который работал в Александровской больнице в Малом Казенном переулке (семья Толоконниковых жила в соседнем доме). О жизни Николая помимо этих двух лет сведений практически нет. Его имя не фигурирует в базах жертв репрессий и участников войны, до начала 30-х его собственная врачебная практика, наследующая отцовским занятиям, из года в год рекламируется в московских адресных книгах; в самом конце 30-х некий Ник. А. Толокон­ников, но не врач, а выпускник Археологического института (что, наверное, не может исключать второго образования и медицинской карьеры), человек, который «ничего не понимает» в искусстве, «а вот любит страстно всю жизнь», «все прочел, что нужно; помнит многое, если не все», несколько раз упоми­нается в московском дневнике художника Евгения Лансере. Дальнейшее, очевидно, требует специальных разысканий. 

Существенно больше сведений об отце Николая, Александре Николаевиче Толоконникове, однокурснике Чехова, Россолимо и Габричев­ского по медицинскому факультету Московского университета, — у нас есть его короткая, но красноречивая автобиография:

«Уроженец г. Ярославля и воспитанник местной гимназии, я по окончании курса в Университете занялся изучением устройства и внутрен­ней организации психиатрических учреждений Петербурга, Москвы и, позже, большинства наших провинциальных заведений, после чего поступил на службу Ярославского земства в качестве заведующего Губернской больницей для душевно-больных, где и оставался с 1885 по 1890 г. Эти годы были эпохой реформы старого Ярославского дома умалишенных в психиатрическую больницу („История призрения душевно-больных Ярославского земства“, 1889). К сожалению даль­нейший прогресс в том деле встретился с крайне неблагоприятными местными условиями, и я оставил службу в земстве. Последующие 2 года я заведовал временной лечебницей для душевно-больных Московского Губ<ернского> Земства при общине „Утоли мои печали“. Последующие 9 лет состою ординатором, заведующим психиатрич<еским> отделением при больнице Императора Александра III в Москве»  Врачи, окончившие курс в Московском университете в 1884–1899 гг. М., 1900. С. 11..

Александр Николаевич Толоконников умер 1916 году, в 54-летнем возрасте, от последствий травм, полученных от агрессивных больных  Шерешевский А. М., Рохлина М. Л., Том А. Знаменательные и юбилейные даты невропатологии и психиатрии 1987 г. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. 1987. № 1. С. 125..

(Жалко было бы не упомянуть попутные находки — книгу из библиотеки Александра Николаевича, которая недавно продавалась на интернет-аукционе; три письма его матери Александры Ивановны к брату Михаилу Щапову — они сохранились в музее Ростовского кремля, — благодаря которым мы можем узнать, что она происходила из большой семьи ростовских купцов-старо­обрядцев Щаповых; брошюру Александра Николаевича о земской психиатрии в собрании РГБ, фотоальбом с интерьерами больницы, где он служил, из фон­дов ГИМ и продающуюся на сайте «Мешок» открытку с автографом оперной певицы Друзякиной, которой Николай был увлечен, — таких подписанных открыток у него было целых пятнадцать, — непритязательный исторический реквизит, как будто призванный подтвердить подлинность дневника и реаль­ность его героев, непонятно, чему он служит больше — удовлетворению расследова­тельского азарта или бесцельной возгонке ностальгии.) 

Зачем и как читать дневник Коли Толоконникова? Незначительный на первый взгляд, но чрезвычайно обаятельный текст, идиллия накануне катастрофы, он оказывается как бы между привычными модусами нашего восприятия прошлого, между сентиментальным благоговением перед частным и зауряд­ным и неизбывной потребностью в интеллектуальных обобщениях и типоло­гизациях. Чтение дневника оживляет конкретного человека, превращает его в литературного персонажа и в то же время позволяет видеть в нем типичного подростка из интеллигентной московской семьи начала XX века, каким был (с поправкой на еврейское происхождение), например, ровесник Коли, гимна­зист Борис Пастернак, живший в те самые годы на Мясницкой улице, в двад­цати минутах ходьбы от дома Толоконниковых. 

За дневником с его бесконечно трогательными деталями образа жизни кон­кретной семьи и ее круга — образ нового, буржуазного города с обществен­ным транспортом (трамвай пущен по Покровке как раз в 1908 году), индустрией массового культурного досуга и прогрессивным средним классом, то есть современного города, формирующегося под натиском демократизации, экономического роста и урбанизации. Да и сам по себе ежегодник гимназиста (такие ежегодники для школьников издавались в России с 1880-х и — конечно, в измененном виде и с перерывами — вплоть до конца 1950-х годов; девичий вариант «Товарища» до революции назывался «Подруга»), даже не будучи заполнен, с 78 разде­лами — от родословной русских монархов до рецепта бенгальских огней, — это конспект цивилизации, в которой моральные добродетели неразрывно связаны с жюль-верновским культом физических формул и железнодорожных распи­саний, а юношеству предписывается вести учет прочитанных книг, отправ­ленных писем и денежных расходов. 

Однако исторические свидетельства оставляют возможность для еще одного рода взаимодействия, глубокого личного, если не сказать интимного. Сегодня такой модус восприятия прошлого вслед за американской исследовательницей исторической травмы Марианной Хирш иногда называют постпамятью. Постпамять — это переживание не своего, а чужого прошлого, того, что произошло не с тобой, а с другим. Обычно об этом не пишут в сопроводи­тельных текстах к историческим публикациям, но здесь хочется сделать исключение — дело в том, что это как раз мой собственный случай. Коля Толоконников жил в переулке, где живу сейчас я, мимо места, где стоял его тогдашний дом, я прохожу каждый день, а на больницу, где работал его отец, смотрят мои собственные окна. 

Дневник Толоконникова — далеко не первый текст о русской жизни начала XX века, который я прочитал, но именно он как никакой другой изменил мое ощущение улицы, района и всего города, как будто открыл в них новое измерение, населил тенями и голосами. И хотя этот дневник имеет основания стать предметом общего интереса, я вряд ли взялся бы за его расшифровку, если б не ощущал в этом душевную потребность — какую-то пусть иллюзорную возможность противопоставить эту публикацию лужковскому бизнес-центру на месте дома, где жили Толоконниковы, типичному постсоветскому памят­нику, который недавно изуродовал Лялину площадь по соседству, пустырю на месте кинотеатра «Нерон» на углу Покровки и Земляного Вала, куда гимназист Коля, скорее всего, водил свою пассию, — знакам небытия и забвения, форму которых столь часто принимает так называемый естественный ход истории. 

Текст публикуется в авторской орфографии и пунктуации.

Где был в 1907–8 годах (Нечто вроде дневника)

4^е августа — 1^е посещение Третьяковской галлереи. Неудачная попытка проехать по двору на велосипеде (лопнула шина). 10^е — Зоя приехала, играли в крокет. 15^е — был у всенощной, в своей церкви. В 8 час<ов> приехал Басов. 16^е: в церкви был молебен, акта  Здесь в значении «торжественное собрание»: ожидать его проведения в гимназии накануне 17 августа было естественным — в этот день во всех российских мужских гимназиях той эпохи начинался учебный год. не было. Беседовал с Березкиным. Вечером приходил Смирнов. Его отец уезжает в Архангельск, жить он будет у дяди, — хориста Большого театра. 17-е: дело плохо — 7 кл<асс> 1 отд<еления>  В российских гимназиях учеба в 7-м классе длилась два года и делилась на два отделения. не будет иметь постоянного помещения — переход из одного в другой. Я буду сидеть спереди — с Аксеновым. 18-е: папа не позволяет мне гулять по вечерам. Считаю это распоряжение гадостью, и буду его обходить. Сегодня гулял в саду, сказав, что был в Златоустинском монастыре. Я лгу, — но виноват ли я? 25-е: вчера приезжала моя тетка и крестная мать — Анна Ник<олаевна> Баканина <?>; замечательно — мне, крестнику своему, — и ничего не подарила! За это Бог и покарал ее: когда уходила, — она упала с наших «3-х ступенек». Мой двою­родный брат Федор женился на «дворяночке», — по любви. Теперь он уже помощник прис<яжного> пов<еренного>. Вчера же в женских гимназиях началось учение. По Басманной ходят все кажется те же. Premiere prise — некоей в красном. Маня Др<ужини>на тоже ходила (она учится во 2^й гимназии), Зоя (в духовном пансионерии) в субботу идет на молебен. Сегодня Зоя показывала открытки. На большой перемене — на лестнице устроили perpetuum mobile — с Соб<оляковы>м. Кстати о последнем. Он за лето по наружному виду изменился очень мало. По-видимому, удивлен переменой происшедшей со мной, и перемену в обращении с ним приписывает общей перемене. Мы теперь путешествуем каждый урок. Наиболее замечательный класс, — это 7 кл<асс> 2 отд<еления>, т<ак> наз<ываемый> фонарь. Вчера же еще новость: наш батюшка «иезуит» уходит, прослужив «свои двадцать пять лет». Очень очень жаль! Быть может, это лучший священник из всех, которых я когда-либо знал. У нас — 2 новых учителя. Во первых, — математики. Объясняет тихо, под нос. На 1-м же уроке пожаловался на тяжесть учительской должности. На уроках скучает. Настоящая холера! Объясняет к тому же гораздо хуже «козла». Березкин благоволит к Володьке Иванову. На днях последний дал объяснение любви, вычитанное им из Озерова  На одной из последних страниц ежегодника есть выписка: «Что такое любовь? (из пр<офессора> О. Озерова). Любовь есть возбуждающая специфическая сущность, состоящая из более или менее постоянных вариаций аффективного или душевного состояния субъекта вследствие реализации исключительной и сознательной система­тизации его полового инстинкта на инди­видууме другого пола. Этот феномен обык­новенно сопровождается экзальтацией желания (29е августа 07 г.)». Источник цитаты найти не удалось.. Прекурьезно, в общем! Вчера нашел созвездие Антиной и Геркулес, сегодня — милый Лев. Читать некогда, просматриваю Фламарриона  Камиль Фламмарион, французский астроном и популяризатор астрономии, автор большого числа научно-популярных бестселлеров, которыми зачитывалась европейская и российская публика в конце XIX — начале XX века. <sic>. В это воскресенье (19^е) заходил к Смир­нову, на его новую квартиру. Дядя его показал мне м<ежду> пр<очим> № «России» с фельетоном «Дом Обмановых»  Высмеивающий Романовых фельетон Алек­сандра Амфитеатрова «Господа Обмановы» был опубликован в петербургской газете «Россия» в январе 1902 года и вызвал огромный резонанс. Амфитеатров был выслан в Минусинск, сама газета закрыта, а номер с фельетоном «в несколько дней сделался библиографическою редкостью, продавался по 25 руб., а некоторые москвичи впоследствии уверяли» автора, «будто платили даже по сто рублей».
Амфитеатров А. В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. М., 2004. Т. 2. С. 95.. Двоюродные сестрицы моего товарища девицы весьма легкомысленные, что впрочем и не идет в разрез с их возрастом (3 и 4 года). Вечером того же дня гулял с моими «девочками» в большом больничном саду.

1 / 11

Дневник Николая ТолоконниковаСобрание Кирилла Алексашина

2 / 11

3 / 11

4 / 11

5 / 11

6 / 11

7 / 11

8 / 11

9 / 11

10 / 11

11 / 11

29^е: Вчера получил тройку с минусом по тригонометрии у нашего нового учителя. Главное, — все знал, но, взяв не тот чертеж, смутился и спутался. На немецких уроках мы теперь занимаемся переводами с русского; все конечно отличаются и класс постоянно оглашается гомерическим хохотом. На большой перемене гуляли в саду с Березкиным (девочка, которая будет иметь успех у мужчин, — и наоборот). Зоя в пятницу утром уехала, приехала сегодня в 5 часов. Всенощной вчера не было, а потому я ходил в церковь Иоанна Предтечи, — на храмовый праздник. Служил приглашенный протодиакон. Стоял с Терехинскими мальчишками («иже херувимы…»). Перед этим заходил к Смирнову. Теперь показывал портреты артистов с их подписями. Сегодня днем играл в крокет. Вечером в своей церкви была всенощная, служил дьякон от Введения  То есть из церкви Введения в Барашах (ныне Барашевский переулок, 8/2); упомянутая выше церковь Иоанна Предтечи — церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи в Казенной слободе (разрушенная в 30-е годы — от нее сохранилась только коло­кольня, ныне Покровка, 50/2). Николай, очевидно, был прихожанином церкви Воскресения Словущего в Барашах (ныне Покровка, 26/1).. Я ходил со сбором. Свою карточку (которую Зоя у меня просила) никак не найду случая ей передать. Вчера прочел брошюру «Где правда», д<окто>ра Соколова  Соколов В. Е. Где правда? Разбор лечебных и косметических средств, восхваляемых в газетных объявлениях, и ключ к оценке их достоинства. М., 1907.. 

30^е: передал З<ое> карточку — положил ее в журнал, который она нарочно, будто для того, чтобы показать — принесла. Вот плутовка! Ходил на «Жизнь за царя»  Многочисленные упоминания театральных постановок и участвующих в них артистов не комментируются — справочные сведения о них не составит труда найти в интернете. (Детальную хронику московской театральной жизни 1900-х годов см.: История русской музыки: В 10 т. М., 2011. Т. 10В: 1890–1917: Хронограф. Кн. I.) В России начала XX века увле­чение театром — не атрибут образо­ванности или социального статуса, а распростра­ненная, если не главная форма городского культурного досуга, переживающая бурную демократизацию. В эту эпоху, свидетель­ствовал в 1902 году газетный критик, «все посещают театр — точно так же, как все читают газеты».
Цит. по: Петровская И. Ф. Театр и зритель российских столиц, 1895–1917. Л., 1990. С. 4. (— 95 к<опеек> — дал капельдинеру). Впечатление — удовле­тво­рительное. Хорош Сусанин — Петров. В Театре видел Кирю Брадовского. 7^е сентября: вчера был в Большом театре на «Пиковой Даме» с Смирновым, его сестрой и Березкиным. Хотя и достали по контрамарке ложу, однако ее заняли, и мы с большим трудом встали за 70 к<опеек> в проход на галерке. Дебюти­ровала г-жа Друзякина. В общем — впечатление очень хорошее. Вчера был первый урок гигиены — д<октор>а Игнатьева. Личность очень несимпа­тич­ная, — филин. Придрался к слову «мясо», сказанному Гольцевым…. Гадость, извините за выражение! Сегодня был за всенощной в своей церкви. Присут­ствовала Пучкова  Очевидно, Клавдия Александровна Пучкова, жена главного врача Александровской больницы Сергея Васильевича Пучкова.. Ходил с блюдом. Зоечка не приехала, — оставили петь.

9-е сент<ября> Был с Зоей и Зиной на «Риголетто» — 1-й раз с ней в театре; она была в голубом платье, сидели в 4 р<яду>.

1 / 3

2 / 3

3 / 3

16^е сентября. Вчера был на открытии оперного театра Зимина. Каково впечатление? Ответ категорический невозможен, т<ак> к<ак> впечатление двоякое. От постановки, хора и декораций — вполне благоприятное. От музыки и исполнителей — скорее нет. И опять таки главная вина по моему Петр<овой>-Званцевой. Начиная с ее абсолютно неподходящей внешности — кончая упрощенным пением, сводящимся, на мой взгляд, к выкрикиванию, — все это дало весьма не поэтичный и не привлекательный тип девы Орлеана… Из других исполни­телей выделяю Карензина (задушевного Раймонда) и Пикока (замечательно сыгравшего дегенерата-короля). На местах Веков и Бочаров. Два слова о театре. Весьма жаль, что он из голубого превратился в красный! Фойе несколько мещанско — зеркала и т. д. Был с Соболяковым и Березкиным, которому Смирнов передал свой билет. Березкин — отменно-часто впадал в излишний энтузиазм.

5^е октября: Вчера у нас были послушники Саввина монастыря — Яков и Петр (сошлись случайно); последний с сестрой, которая будет у нас гостить до воскресенья. Я снимал их. Яков — был в костюме «художника»; все немного подвыпили, — мама подстригла волосы у Якова. Неприятно мне показалось то, что Як<ов> запрещал играть Петру в карты, что хотелось Петру. Был вчера же на «Сне на Волге». Впрочем перед спектаклем я зашел еще в нашу церковь — служили на дворе. Смешил Маню — передразниваем службы; служил дьякон-алкоголик из отделения, мною прозванный «дятел». С ним я сперва чуть ли не поругался, но после этого, как уступил мне место (в отделении — когда я слушал грамоффон <sic>) — я с ним примирился… На «С<он> на В<олге>» попал случайно. Березкин меня позвал только в 5 часов. Сошлось (не сгово­рившись) еще несколько наших — Деменк<ов>, Дан<илович>, Савич, Гольцев, Сернинский и Иван<ов>. Влад<имир Иванов> был конечно по контрамарке — сидел в 6-м ряду; перебрались было (все) в 4-й ряд, но… вытурили. Поразил и разочаровал Шевелев; боюсь сделать выводы, но в этой роли он мне не понра­вился… 4-го окт<ября> в виду того, что 3-й урок (Мейер — фр<анцузский>) отсутствовал, в двенадцатиром отправились в директорский сад и т. д. Пере­лезали через несколько заборов, — при чем я делал это несовсем блестяще, и даже немного вывихнул ногу. Слушали шарманщика, коему собрали 12 копеек.

14^е октября. Третьего дня вечером приехала после 2-х недельного сидения Зоечка; был у всенощной (о чем в 5 час<ов> предупредил Маню, — выставил
причиной именно Зоин приезд) — за старосту; о последнем просил меня сам батюшка. В конце службы больной-алко<го>лик — некто Никол<ай> Георгиевич исполнил мою просьбу — выдал мне 3 негатива с девочками. После службы ходил за билетами на вчерашний утренник — «Евг<ений> Онег<ин>» — к Зимину. Хотя я иду завтра вечером на «Вишн<евый> сад», но это ничего. Дело в том, что на «Онег<ина>» идут Зина и Зоя. В воскрес<енье> прихожу на спектакль. Красавиц моих на местах нет. Удивительно! Но оказалось, что они пришли к самому началу, — и сели (они были с тетушкой) в первом ряду (бель-этажа). Со 2^й картины я сидел уже с ними. Был в театре и Березкин, коего я увидел, лишь вошел, но постарался проскользнуть. Увидал он меня (— по крайней мере подошел ко мне) когда я с Зоей рассматривали на лестнице портрет Люце. «Ухаживаешь?» — бросил он мне, между прочим. Один антракт гулял с Зиной, остальные — с Зоей. Дома конечно не говорил — да и не было надобности — т<ак> к<ак> мамы не было дома. Сегодня, 15-го, Б<ерезкин> мне заявил, что барышня с коей я был — не хороша, а в беседе с Володькой на нем<ецком> уроке заявил обратно. В каком случае он говорил правду? Впечатление от «Виш­н<евого> сада» такое же, как и от других спектаклей худож<ествен­ного> театра. Впервые видел Качалова — действительно, замеч<ательный> артист. Меньше других понравился Станиславский. Дивен Москвин.

В прошлый понедельник была про тригонометрии работа; сегодня выдали; мне — 4–. В актов<ом> зале поговорил с ним — хочет в четверти однако вывести мне тройку. «Не все ли, говорит, вам равно»; мне ничего не оставалось ответить, кроме: — «Как хотите!»

Закрыли «Литер<атурно->худ<ожественную> неделю»  Газета московских символистов, среди учредителей которой были Павел Муратов, Борис Грифцов, Борис Зайцев, а среди авторов — Андрей Белый и Владислав Ходасевич, «погибла… от безденежья и „холодности“ публики».
3айцев Б. Москва. Мюнхен, 1960. С. 42.. Газета вышла только 4 раза. Папа конечно разругал ее. У меня все №, кроме 1-го. Жаль, очень хороший, единственный в своем роде, был орган. 

15^е октября. За последние недели у меня с папой стали появляться пререкания; на мой взгляд, — неправ он. Вот один случай, имевший место в пятницу, 12-го октября. На следующей неделе в Большом поет в «Вертере» и «Онег<ине>» Собинов. Желая получить билет, я за чаем просил папу, чтобы он разрешил мне пойти в гимназию — к 4-му уроку, а до 12 я возьму билеты. И пошел — не его, видите ли, принципы, он не может допустить и т. д., и т. д. Допишу кстати эту историю с Собиновым. Я сейчас же после этого разговора пошел к дворнику Ивану и просил его сходить за билетами; дал денег. Но ничего не вышло: у театра была устроена лоттерея — кто имел право встать в очередь получал заполненный лист; моему достался чистый.

22^е окт. Приезжала Зоя; вечером пели на террасе.

28^е октября. Сегодня — довольно интересный день. В 9 часов отправился в Гнездниковский пер. — в адресный стол: справлялся о местопребывании артистки Друзякиной. Купил за 2 коп. вопросный лист; подал, сказали, будет готово спустя пол-часа. Идя сюда, я увидел на столбе, что в среду у Зимина — «Травиата». Надо сказать, что 21-го я был у Жбанковых  Семья Леонтия Дмитриевича и Натальи Сергеевны Жбанковых занимала свое место в кругу левой московской интеллигенции. Леонтий Дмитриевич был сыном Дмитрия Николаевича Жбанкова, видного деятеля земской медицины, врача, этнографа и плодо­витого публициста; Наталья Сергеевна — дочерью Марии Хрисанфовны Свентицкой, педагога, организатора частной гимназии и детского сада, хозяйки литера­турно-политического салона, где бывали Вересаев и Гарин-Михайловский. Оба входили в марксистские кружки, занимались политической деятельностью и пресле­довались властями. Наталья Сергеевна позже стала известна как детский писатель, переводчик и редактор; примерно в это время она работала над адаптацией «Робинзона Крузо», которая вышла в свет в 1908 году. (см. дальше), — и они просили взять на «Тр<авиа>ту» им 4 билета. Вот я вместо того чтобы дожидаться и отправился к Зимину. Достал билеты, прихожу назад. Справка готова. Читаю — «28-го авг<уста> отбыла в Киев, — оттуда то». Следовательно… Фу, черт! Нельзя даже в канцелярии ген.-губернатора узнать нужного тебе адреса. Порядки! На возвратном пути зашел однако в гост<иницу> «Империал» в д<оме> стр<ахового> о<бщест>ва «Россия» (как было показано на справке). Да, действительно, жила, а где теперь — неизвестно. (Не помню — писал ли: я неделю, кажется, тому назад еще узнал 2 других старых адрес<а> С<офьи Друзякиной> — Петровка, д<ом> Севастьяновой, и Петровка, гост<иница> «Декаденс»). После обеда ездил на трамвае к Жбанковым — отдать билеты на «Травиату». Сидел минут 10; выпил стакан чаю. Опишу кстати, как я заходил к ним в прошлое воскресение. Отправился из дома пешком. Шел шел и дошел. — Вот и Никольский переулок. Сворачиваю 2 раза. Наконец, да славится Бог, имею возможность позвонить. Отпирает та же горничная, которая была и в «Братовщине»  Скорее всего, подмосковное село Братов­щина, где Жбанковы могли снимать летнюю дачу.. Пришел я, кажется, не совсем в пору. У Леонт<ия> Дмитрича был гость, с которым он занимался сгруппировкой известий о ходе выборов в 3^ю Думу. Наталья Сергеевна поговорила со мной сперва в гостиной, затем повела наверх, показывала мне верхние комнаты. Затем пили чай; разговор шел о театре. (Тут то они и попросили меня достать им билеты — 4 — на «Трав<иа>ту»).

4^е ноября. Вчера с Бер<езкиным> и др. отправился прямо из гимназии в Большой т<еатр> — взять ложу на «Нерона», — за 5 р<ублей>. Но самые дешевые остались за 16 р<ублей> 50 коп<еек>! Досадно! С отчаяния купил у барышни за 40 к<опеек> (парадиз)  Верхние и потому самые дешевые места в театре, то же, что галерка или раек (от фр. paradise — рай). на «Риголетто»; но вечером билет этот продал. Сегодня весь вечер гулял с Маней и Зоей. Последней м<ежду> пр<очим> сказал, что читал ее сочинение (воспоминания, которые она написала по поручению отца). Днем 2 раза ходил гулять по двору. P. S. В Думу выбран Хомяков  1 ноября 1907 года начала работу Государ­ственная дума III созыва, ее председателем стал Николай Хомяков.; мое мнение — он глуп и все его выбравшие — ослеплены. 

18^е ноября. Вчера с Родичевым случился в Думе инцидент  Выступая на заседании 17 ноября, депутат Федор Родичев назвал виселицу — един­ственное «средство… один палладиум» русской власти «в борьбе с эксцессами революции» — «столыпинским галстухом». Эти слова вызывали бурную реакцию, заседание было прервано из-за шума в зале (где в тот момент присутствовал и сам Петр Столыпин, председатель Совета министров), Родичев принес публичные извинения и тем не менее был лишен права участвовать в 15 ближайших думских заседаниях. — жаль человека — погоря­чился! Но в общем — одобряю. В гимназии с Серг<еем> Ник<олаевичем> была сделана следующая проделка; 16-го мы должны были подать сочинение («типы крестьян у Т<ургенева>»). В виду того, что накануне его не было, мы не имели возможности просить об отсрочке, а потому (по предложению Славотинского) Бер<езкин> в день подачи утром обобрал у класса тетради. Отдали все, кроме: Савича, Волкова и Деменкова (причем последний руководствовался видимо главн<ым> обр<азом> побуждением 2-х первых). Так, сочинение и не было подано; что будет — пишу потом. Один фактик о беспристрастности гг. препо­давателей. Деменков отвечал перевод по нем<ецкому> яз<ыку> — и довольно плохо; во всяком случае на 4 или даже на 3; об этом сказал и сам Ив<ан> Дав<ыдович Крюгер>, однако поставил ему — 5! Со мной — неприятность: не знаю, писал ли, что я в этой четверти отвечал Кашину, — и хорошо, о чем свидетельствуют все товарищи. Каш<ин> забыл поставить мне бал. Я ему напомнил недели через полторы, — и он ставит мне 3… С Березк<иным>, Гольц<евым>, Товар<овым>, Толмачевым, Фогелером, Головиным и Славо­тинским (<нрзб> — все) — несчастье. По определению педагогического совета им объявлено, что при малейшем беспорядке в классе — они увольняются до экзаменов. По этому поводу происходили пререкания с директором (одно было в физ<ическом> кабинете). Я кажется ни разу не упоминал о наших уроках гигиены. В 1-х, на 6-х уроках [по четвергам] она у нас до сих пор была только 1 раз! Преподавание же по пятницам довольно, надо заметить, странно: систему г. Игнатьева понять довольно трудно. Он более проповедует, чем преподает. В прошлый урок случилось замешательство: он объяснял переход хряща в кость, и его чертеж возбудил в товарищах смех, о причине которого он конечно догадался. На прошлой неделе в наш класс 2 раза заходил окружной инспектор — Смольянинов. 1й раз — на урок истории, при чем начал пересы­пать именами деятелей Екатерининской эпохи. В другой раз — на З<акон> Б<ожий>. Спросил (предполагаю за разговор, который происходил между нами, хотя С<мольянинов> сидел через парту) Соболякова; затем Деменков добро­вольно рассказал об Иоанне Златоусте. Я сегодня расписался: дело в том, что хвораю: «ужасно» болит живот. Принимал слабительное, но безрезультат­но. 8-го ноября был только один (1-й) урок; я ходил в Третьяковскую галлерею интересовался гл<авным> обр<азом> картинами новой школы. На следующий день выдумал Соболякову миф о Катеньке, с коей будто бы познакомился в галлерее и иду на «Нерона». Кстати: 9-го ноября был на первом представ­лении «Нерона». Боначич — в общем не нравится. Южина — иерихонская труба. Хорош Бакланов. Мне лично конечно понравилась Друзякина — премила! И недурно спела. Удовольствие это обошлось мне в 2 рубля.

25^е ноября. Сегодня Зою не видел — у ней сильный кашель, о чем мне сказала встре­тившаяся в саду их прислуга. Вчера виделся с ней за всенощной; причем при моем приходе Зоя в шутку скрываясь обошла колонну, но я заглянул как раз и встретился с ней. Зоя из чего то поссорилась с обоими «Манями»; что то то <sic> не ладно. В эту пятницу довольно оригинально был на «Демоне» — дело в том, что я ни копейки не заплатил — стоял (даже сидел) на месте (в 4 ярусе), владелец которого стоял перед колонной. Намерен делать так и впредь.

На этом же спектакле неожиданно для меня очутился и папа — в ложе Левенштейн; познакомился с сестрой самого — Софьей Михайловной; впечатление произвела неблагоприятное. Друзякина конечно опять понравилась; превосходен Смирнов, которому поднесли 2 венка. Привожу различные мнения о Друзякиной: «Говорят, хорошая аристка» — Наташа Жбанкова; <«>Очень хорошая артистка<»> — мой папа; «мне не нравится, несимпатичный голос» — владелец места, на коем [я] сидел на «Д<емоне>». «Татьяна <Ларина> (Др<узякиной>) — прелесть» — из подслушанных разго­воров. «Друзякина мне очень, очень нравится» (— в «Нероне») — сутулый студент-театрал. (прод<олжение> след<ует>). Уходя с «Д<емона>» встретился на лестнице с Сер<геем> и Ив<аном> Влад<имировичем>; с ними вместе встретил у арт<истического> крыльца Друзякину. Работу домашнюю С. Н. [Смирнов] хотя и принял, но объявил, что она — как не в срок поданная — оттестована <sic> баллом не будет… Вчера совершенно неожиданно был спрошен Мих<аилом> Ивановичем по истории. Отвечал из франц<узской> революции. Как заметил Савич, выходя — я побледнел, но потом ничего; получил 5–.

1 / 6

2 / 6

3 / 6

4 / 6

5 / 6

6 / 6

6^е декабря. 30 ноября был на квартире у Друзякиной. Слышал ее голос — разговаривал с ней через стену, а наяву — с ее супругом (sic!). Содержание черезстенного разговора — «я принадлежу к числу ваших поклонников»… «не снимались ли вы в <„>Африканке<“>»… «Поете ли в пятницу — в <„>Вертере<“>»… «В чем будете выступать еще» и т. п. Будет петь в «Китиже» <sic> и «Лоэнгирине». Подписала 15 открыток, дала карточку. Впрочем 11й час час. До следующего раза!

7^е декабря. Вчера получил от Зои закрытое поздравит<ительное> письмо. Поздравляли м<ежду> пр<очим> очень многие из товарищей (— кроме Соб<оляко>ва). Интересно — моя родная мать меня не поздравила! Папа подарил часы + 3 р<убля>. Часики кажется очень недурны… Сегодня читал в классе реферат — «Изложение 4-х лекций по книге Шахова — „Лит<ературная> теория“». Имел успех больший, чем Деменков. Голубев сказал: «браво». Деменков с удоволь­ствием слушал язык. Бер<езкин> критиковал подробно. Ему не понравился тон — «словно Столыпин в Думе» — но от мысли и языка в восторге. Фогелер сказал, что из меня выйдет хороший митинговый оратор. ….В понедельн<ик> была работа по алгебре. Подал ее через 5 мин<ут>; Д<оброхото>в тут же ее проверил и поставил 3, — хотя сделано совершенно верно. Есть только пропуски. По мнению класса — отметка неправильна. 

16^е декабря. 13, 14 и 15-го вследствие морозов доходивших до 24° занятий не было. Ходил в гимназию только 15-го, маленько поругался с Березкиным — выгоняет; чего лезет! 13-го, гуляя, зашел м<ежду> пр<очим> в концертный зал общества «Грамоффон» <sic> — прослушал Шаляпина, Собинова («Вертер»), Нежданову и т. д. В зале был какой-то студент любитель итальянцев. 14-го заходил к Смирнову; видел у него открытки с Южиной — ее автографами; если не ошибаюсь он добывает их через горничную. У его сестры — 20 открыток с подписями Бакланова. 

…На святки взял по 3 билета (Зое и Зине) к Зимину — на «Фауста» и «Заза»… Сегодня утром ходил в художест<венный театр> — за билетами. Была лоттерея. И конечно ничего не достал. Сегодня же ходил в училище к Зое; сидел около часу — в приемной; комната довольно плохая; вообще очень бедно…. Вчера был в Большом — на «Травиате»; сидел с Деменковым. Очень понравился Собинов. В дивертисменте — рассказчик Лебедев и балерины — Федорова и Каралли. Смирнову поднесли венок, — хотя ни Собинову, ни Неждановой подношений не было. Идиотское оскорбление! Прямо — пощечина Собинову. Негодую…

25^е декабря. Весь почти провел с девочками — Зоей и Маней; вечером они пели («Колено­преклоненная…» и др.). У Зои — душевный альт, у Мани — умение петь. Вчера у всенощной стоял у окна и постоянно взглядывал на Зою. Перед всенощной дома разыгралась такая сцена. Я подаю маме налить 2^й стакан чаю; по своему обыкновению она не торопится; на мое замечание ругается как «пьяная баба», как я ее и аттестовал. В ответ она запускает в меня вазу с черносмородиновым вареньем — и измазывает новую куртку. Хорошо, я нашелся, начал смывать кипятком, и никаких следов не осталось. После такой сцены конечно ничего сегодня не подарила (папа — 3 р<убля>); и я думаю, что все это и разыграно для того, чтобы не дарить… Третьего дня был в 1^й раз за эти 2 года у Корша; с чувством, но с слишком большой аффектацией сыграл Чарин; недурна г-жа Аренцвари; замечателен шаркающий Пельтцер; хороши Борисов и Загорян­ский. Встретил в театре Ал. Крюкова. Театр до смешного мал и беден… 18-го на уроке лат<инского> яз<ыка> заходил Смольянинов, спросил меня средн<ий> род от «alius» (-ud). 20-го был в лит<ературно->худ<ожественном> кружке «наш концерт». Брун, Камионский, Алчевский, Шорникова, Оленин, Каржевин конечно обдули. Были Власов, Балабанова, Смирнова и др. Сделал много интересных наблюдений. Видел Тоньку — героиню отравления уч<еника> в кл<ассе> — Кудрявцева; видел Веру Кузьмину — из компании Мячинова; видел Диличенского и его даму (— на концерте сидела наискось от меня); видел: как Иванов Владимир, в компании с Голубевым и Мячиновым бегали раздетыми в пивную; видел супругу тряпочки, макарону в форменном, независимо держащего себя Иванцова; видел как Кашину залепили в физио­номию серпантину, как Волков не отходил от сестры Дарвойда, Протопопова нашего — в сюртуке и его брата, некогда учившегося с нами — подлеца Николая…. Видел Березкина гуляющего с какими то парнишками и изысканно кланяющего<ся> Савича — с неким с усиками. Видел как этот с усиками заговорил на концерте с какой то дамой, бывшей с 8-миклассником, от него отбил ее и потом от нее отходил. Узнал фамилию одной интересо­вавшей меня особы — mademoiselle Coколовой <?>. Видел и многое другое, ушел близ двенадцати.

31^е декабря. Сейчас вызывали на двор — Зоя и Маня нарядились; выходили за ворота — спрашивать об имени  Святочные гадания: девушки «во время вечера или ночи выходят из дома и, стоя у калитки… спрашивают у мужчин словами: „Как ваше имя?“ с тою целью и уверенно­стью, что будущий жених будет иметь то же самое имя и ту же красоту, которую имеет виденный и опрошенный».
Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., 1890. С. 16.; какой-то извозчик ответил, что «Дмитрий». Думал было идти с девочками на молебен, но они не пойдут. Был у всенощной, после коей гуляли в саду. Имел неприятный разговор с Зинаид<ой> Вас<ильевной> — она спросила, что общего в ее и Вяльцевой голосах пении. Впрочем для меня неприятный, т<ак> к<ак> я только перед этим похвалил Вяльцеву. Звал их в электрич<еский> театр  То есть кинотеатр; ближайший к Малому Казенному переулку в это время — по-видимому, «Нерон» на углу Покровки и Земляного Вала (после революции его переименовали в «Спартак», а в середине 1970-х здание, где он располагался, было снесено)., но нельзя было. = 29-го был с Зоей и Зин<ой> на «Фаусте» у Зимина. Т<ак> к<ак> место мое было отдельно, то сидел с ними, в театре были Соболяков («Ступай» — С-в) и Савич («а вот Толокошка»). Девочки угощали меня яблоками. Ездили на трамвае. Вчера же был в Большом на «Вертере» — даром как и на «Демоне» но в 4-м ярусе. (Еще отзыв: «а Друзякина — ничего»). = Новый год папа нигде не встречает.

1 / 4

2 / 4

3 / 4

4 / 4

1908

6^е января (7 час<ов> вечера) …Грустно. Началось это со вчерашней вечерни, когда на службу впервые явился некий Николай Георгиевич (фотограф) — впервые после скандала с ним. Мани, Зина обрадовались как сумасшедшие. Маня Др<ужинина> <нрзб> сегодня ходила звать его ко всенощной. Но дорогая Зоечка оставалась ко всему равнодушна, только подразнила меня, сказав, что «она рада» приезду Ник<олая> Георг<иевича>. Отчего же грусно <sic>? После долгого мучитель­ного раздумья пришел к тому выводу, что грустно оттого, что моя власть над Маней переходит в руки Н<иколая> Георг<иевича>! Причина то же есть — я скучен (это мне сказала даже Зойка ). Отчет за эти дни. 2-го ходил к Свентицким. Застал самоё и Нат<алью> С<ергеевну> в библиотеке. Какие то скучные… Леонт<ий> Дмитр<иевич> (встретил на улице — у их дома) — бодр, готовится к унив<ерситетским> экзаменам. 2-го же вечером <нрзб> с Зоей и всеми др<угими> ездил в цирк. Там случился инцидент Зина потеряла свою шляпу; потом она нашлась, но она чуть не заревела; начали даже подозревать соседей. Покупал яблоков. 3-го были на «Зазе». Маня была в директорской ложе. Зойка была в своем белом платье, с медальоном. Лучше всех был Бочаров; на этот раз его голос ясно звучал итальянским оттенком. = Вчера подарил Зине Севастьянова (открытку). Зойке — Бочарова в роли демона. 

7 янв. «Ну, уж! — Что это?» — вот слова, сказанные Зоей в ответ на мой поц<елуй> ее руки. Перед этим был с ней (кроме нас, в церкви была только ее мамаша) в «той» церкви, затем гуляли по саду; причем когда Мани приходили за ней (просили даже ее мамашу отпустить ее к ним; но я крикнул «не пускайте», — и та услышала), но Зоя не пошла. Говорили о всяких пустяках. Сравнивал ее с птицей, говорил о товарищах и т. п. Придя домой был весь вечер в каком то нервном возбуждении; все думал о ней. Папа не хотел было итти на «Жизнь человека», но пошел, и я остался на бобах… В гимназии — печальная новость: тяжело заболел наш Мих<аил> Иван<ович>; опасаются за исход.

9 января. Зоя вчера утром уехала, но потом опять на день возвратилась; вечером виделись. Про вчерашнее, З<оя> отзывалась в разговоре так, что ей было дома (когда возвратилась) «очень весело» (!!). Зоя и Маня пели по обыкновению. — Березк<ин> когда я ему рассказал, что гадал — с барышнями, сказал, что это — возраст такой! Вчера заходили Смирнов и Соболяков. Про мою фотографию Соб<оляков> сказал, что нижняя часть лица не похожа (?!).

14^е января. Вчера в 4 ч<аса> вызывает меня Маня Друж<инина>; я сразу догадался, в чем дело. А дело в том, что в субботу Зойке я послал открытку: «Ц<елую> В<аc> м<илостивая?> г<осудары?>ня; до с<у>б<боты>». Маня действительно объявила, что письмо задержано начальницей Зои и ее родители вызываются. Зоя, дескать, весь день плакала. Сперва я был ужасно поражен этим. Но затем успокоился; во 1-х, в этой истории особенного ничего нет. (Неприятно, если только потревожат ее родителей.) Во 2-х, эта история способна отчасти возвысить мою личность в глазах Зои.

1 / 3

2 / 3

3 / 3

17 янв. Вечером более часу гулял с Маней, она подробно рассказала об инциденте с письмом. Я окончательно успокоился, т<ак> к<ак> ничего решительно быть не может: письмо составлено из букв, и хотя смысл очевиден, но поди докажи! — И в суб<боту> Зоя вероятно приедет… Вчера у папы было чтение с Туман<ными> картинами  То же, что и «волшебный фонарь», — аппарат для статичных проекций, получивший массовое распространение в конце XIX века и вышедший из обихода с появлением кинематографа. («Дары Артабана», «<нрзб>»…), грамоффон <sic>, больные — пели; фельдшерицы — танцевали. Папа со многими познакомил меня. / 11-го был на «Снегурке» — сидел со Смирновыми в литерн<ой> ложе 3-го яруса; на след<ующий> день встретил их на Дмитровке; стояли минут 10. Кончил 2^й т<ом> Короленки. 

2^е февраля. 20 янв<аря> Зоя приезжала, но гулять не выходила; виделись с ней только минут 10 — днем, в саду. Она шла от Варв<ары> Аркадьевны. 27-го янв<аря> Зоя была какой-то расстроенной. Стояли у черного крыльца (я, З<оя> и 2 М<ани>). С Зоей чуть было не рассорились — начали даже называть др<уг> друга полным именем. Сегодня опять увидел ее, она наконец то стала прежней; какая то веселая. После обедни разговаривали о судьбе — по рукам. Узнавать ее по линиям рук научил меня Березк<ин>, который определил у всех — их самих. Умниками оказались — Володька Ив<анов>, Гольцев, я (только у меня ум направлен в нехорошую — ?! — сторону); недурный ум, но не развитой у Смирнова. Не особенно умны Савич и Соболяк<ов>. У Деменкова ум очень маленький, но развитой; у Голубева и Лукутина — «ориг<инальный> ум». Иван<ов> Валент<ин>, Головин, Григорьев, Волков — бол<ее> или менее глупы. Сердца нет совсем у Гольцева, более всего: у Баранова и Савича. Сернинский кончит самоубийством, Володька сопьется и умрет 30 лет. Воля — у меня недур­ная, у См<ирнова> — нет совсем; барышни меня любят, но мало. На подоб­­ные предсказания в классе многие (Головин, Деменк<ов>) обиде­лись. — Был у нас инцидент с Кашиным. За то, что он нас заставил дожидаться его урока 2½ ч<аса>, класс на его уроке был весь обращен в хлев. Каш<ин> стал браниться, призывали инспектора. Дело тянулось чуть ли не неделю. 26-го прививали оспу, из всего класса привилось четверым. Вчера у меня пили чай Смирнов и Березкин. Затем хотел было попасть на Дузе, но попытка не увен­чалась успехом. Пришлось благородно ретироваться. Впрочем в среду, я имел удовольствие лицезреть артистку — в «Джиоконде». Был с Головиным, к которому предварительно заходил. Угостил чаем. Живет очень бедно. — Какие то погреба, а не комнаты. Познакомился с Лебедевым, братом <нрзб>.

10^е февраля. 8-го ф<евраля> был очень интересный день. — Из гимназии отправился к Зимину за билетами на масляницу. Прихожу, — там тысячи народу. Оказалось, что рано утром была запись, и с 10 час<ов> до 3-х выдали только первым 40! Однако удалось пристроиться к какой-то особе — курсистке (ее адрес: Кар<етный> р<яд>, Спас<ский> пер<еулок>, д<ом> ц<еркви> Спаса, кв. 31). Ее № = 116. Она передала деньги (14 р. 50 к.) и записку с перечислением билетов. Я ушел обедать, — в 6 часов прихожу опять — выдают 70-му!! Сегодня получить мне нечего и думать. К счастью, удалось вступить в компанию к какой то даме, купившей за 1 р<убль> (вскладчину — по 25 к<опеек> вчетве­ром) очередь у барышника. В результате достал себе и Зое на «Карм<ен>» и «Гуг<ено>ты», себе и Соб<оляко>ву — на «Лат<инский> квартал». Из всех просьб исполнил 2 — достал на «П<иковую> Д<а>м<у>» и «Самс<она> и Д<алилу>». Вчера отнес то и другое по адресу. Немного на душе неприятно, что не сделал некоей Световидовой, которая приходила даже ко мне, — тем более, что на «Латинск<ий> квартал» мог бы дать, о чем спустя 3 часа после отдачи отказа, глубоко и пожалел.

микрорубрики

Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года

Усы дня

Влад Дракула

Балет дня

«Жизель» (1841)

Икона дня

Жены-мироносицы у Гроба Господня

Архив