Норвежский
Относится к числу германских языков, распространен в Норвегии.
История Норвегии привела к тому, что норвежский язык имеет две литературные нормы — букмол и нюнорск. В XIV веке страна попала под сильное датское влияние, которое привело к тому, что Норвегия потеряла независимость и находилась под властью Дании до 1814 года, а после этого до 1905 года управлялась шведским королем. В XIX веке возникла необходимость выработать нормы норвежского литературного языка, чтобы он не был вытеснен шведским.
Норвежский просветитель Кнуд Кнудсен (1812–1895) предложил создавать литературную норму на основе датско-норвежского языка, который в те годы использовали образованные жители Христиании (современный Осло); в то же время филолог Ивар Осен предлагал ориентироваться на деревенские диалекты и собрал из черт разных диалектов новый литературный язык, который заметно отличался от датского и одновременно не совпадал ни с одним диалектом. Язык Кнудсена получил название «риксмол» («национальный язык»), а язык Осена — «лансмол» («деревенский язык»). В 1927 году они были переименованы в букмол («книжный язык») и нюнорск («новонорвежский»). Вот уже более века эти два языка сосуществуют в официальном употреблении, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. Формально они равноправны, но все же букмол имеет большее распространение: нюнорском сегодня регулярно пользуются только 13 % норвежцев. На карте ниже на первый взгляд это не слишком заметно, но дело в том, что бо́льшая часть населения страны концентрируется на юго-востоке вокруг Осло, где доминирует красный цвет.
Норвежский язык — особенно это касается букмола — занимает промежуточное положение между шведским и датским и поэтому хорошо понятен остальным скандинавам. Можно сказать, что букмол сочетает в себе датскую лексику и шведскую фонетику.
Характерная звуковая особенность норвежского языка — так называемые музыкальные акценты: за словами закреплены особые мелодические контуры, которые могут
7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть
Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура