Стул DCM

Чарльз и Рэй Имзы. Стул DCM. 1946–1949 годы  © Brooklyn Museum

Чарльз и Рэй Имзы, дизайнеры из Лос-Анджелеса, обязаны своей славой в пер­вую очередь этому стулу. Он примечателен сразу в нескольких отношениях. Во-первых, DCM был сделан по самой сложной на тот момент техно­логии — из прес­сованной фанеры. Если склеивать фанеру под прессом, можно полу­чить лист сложной кривизны, отвечающий рельефу человеческого тела. При этом кривизна не может быть большой. Слишком сильный изгиб фанера не выдер­живает — лопается. Поэтому вместо стула-раковины, который они хотели сделать первоначально, Имзы придумали стул, у которого сиденье и спин­ка — два отдельных предмета, прикрепленных к каркасу. 

Пластины эти имеют такую форму, что их тотчас прозвали «чипсами». Но куда больше они напоминают бионические формы, которые часто можно встретить в абстрактном искусстве того времени (Рэй Имз — живописец-абстра­к­ционист, ученица американского художника Ганса Гофмана). Стул очень похож на мо­били Алекса­н­дра Колдера, круп­нейшего американского скульптора тех лет, и не толь­ко пото­му, что в мо­би­­лях встречаются те же бионические формы, но и потому, что у него под­виж­­ные соединения. Спинка и сиденье прикрепле­ны к каркасу с помо­щью рези­новых прокладок.

Таким образом, стул — это трансформирующаяся абстрактная скульптура, при этом, как это часто бывает в абстрактном искусстве, не до конца порвав­шая с изобразительностью. Стул антропоморфен: ведь те его части, на которые опирается сидящий человек, — по сути дела, фанерный слепок его тела. 

Вообще, мебель, чьи контуры идеально соответствуют рельефу тела, не очень эргономична: в ней удобно человеку лишь определенного телосложения, да и тому лишь в определенной позе. А стул Имзов благодаря подвижным соеди­нениям может менять наклон сиденья и спинки, подлаживаясь под сидя­щего. Возможно, это самый удобный стул в истории.

Другие выпуски
Дизайн дня
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Антропология, Литература

7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть

Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура