За эти годы мы выпустили сотни курсов, десятки подкастов и тысячи самых разных материалов об истории культуры. Если хотите порадовать нас, себя или даже кого-то еще, вы знаете, что делать
P.S. Кстати, вы нажали на изображение средневекового хрониста. Он преподносит рукопись Филиппу Смелому, но мы считаем, что у него в руках летопись Arzamas.
В 1918–1920 годах поэт Алексей Кручёных входил в авангардную литературную группу «41°» вместе с художником Кириллом Зданевичем и поэтами Ильей Зданевичем и Игорем Терентьевым. Илья Зданевич, по-видимому, первым из русских поэтов в первой половине 1910-х годов начал рассматривать звукозаписывающие медиа (главным образом граммофон) в качестве подходящего средства для фиксации и распространения новой поэзии. Эта идея звучит в его манифестах 1910-х годов. Уже после эмиграции на своих выступлениях в Париже он рассказывал, что в 1917 году записывал на фонограф некоторые из своих произведений. Однако голос Зданевича, прожившего долгую и относительно благополучную жизнь (он умер в 1975 году в Париже), если и сохранился, то в личных собраниях или архивах — в публичном доступе его записей нет. Нет голоса и расстрелянного в годы Большого террора поэта и режиссера Игоря Терентьева, использовавшего фонограф в своих спектаклях 1920-х. Парадоксально, но из всей группы, участники которой первыми в русской литературе экспериментировали со звукозаписывающими медиа, единственный поэт, чье авторское чтение можно услышать, — это Алексей Кручёных. Это стихотворение было записано в 1967 году и по удачному совпадению посвящено магнитофону.
