8 «ошибок» в «Мастере и Маргарите»
Понтий Пилат был пятым прокуратором Иудеи или
Михаил Булгаков работал над романом «Мастер и Маргарита» более десяти лет и много раз переписывал текст, внося исправления. Последняя авторская правка романа датируется февралем 1940 года — Булгаков умер, не успев завершить редактуру. В этой версии исследователи обнаруживают различные противоречия, которые можно объяснить и как художественный прием, и как следствие того, что книга не была закончена.
1. Какие глаза были у Воланда?
Так Булгаков описывает внешность Воланда в сцене на Патриарших прудах, в первой главе романа Здесь и далее роман и его редакции цитируются по изданию Е. Ю. Колышевой.:
«По виду — лет сорока с лишним. Рот
какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левыйпочему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом — иностранец».
А вот описание из
«Этот несуществующий и сидел на кровати. Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый — пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».
Глаза поменялись местами: теперь черный глаз — не правый, а левый. Интересно, что в ранних редакциях романа Булгаков также
2. Когда проходил допрос Иешуа?
Все помнят знаменитую цитату из второй главы, описывающую появление Понтия Пилата:
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
А вот разговор, который совсем скоро происходит между Пилатом и Каифой:
«Прокуратор тыльной стороной кисти руки вытер мокрый, холодный лоб, поглядел на землю, потом, прищурившись, в небо, увидел, что раскаленный шар почти над самой его головою, а тень Каифы совсем съежилась у львиного хвоста, и сказал тихо и равнодушно:
— Дело идет к полудню».
И наконец, в конце главы автор уточняет:
«Было около десяти часов утра».
Итак, на протяжении нескольких страниц время фантастическим образом меняется от раннего утра к полудню, а затем обращается обратно к десяти утра.
3. Где родился Иешуа?
На допросе Иешуа напрямую спрашивают, где он родился:
«— Прозвище есть?
— Га-Ноцри.
— Откуда ты родом?
— Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там,где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала».
Однако во сне Пилата, который описан в
«— Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, — просил во сне Пилат. И, заручившись во сне кивком идущего рядом с ним нищего из Эн-Сарида, жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне».
Итак, у Иешуа два родных города: Гамала и Эн-Сарид. Гамала возникла только в окончательной версии, тогда как в одной из ранних редакций Эн-Сарид упоминался в сцене допроса: «Из Эн-Сарида, — ответил арестант, головой показывая, что там
4. Как выглядит Мастер?
Вот каким мы видим Мастера, когда он впервые появляется в романе, в палате поэта Бездомного, в
«С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми».
А вот как он выглядит следующей ночью, в главе «Извлечение Мастера»:
«Какой-то не то больной, не то не больной, а странный, бледный, обросший бородой, в черной шапочке и в
каком-то халате спускался вниз нетвердыми шагами».
Таким образом, за день у Мастера внезапно отрастает борода. О ней мы читаем и в главе «Судьба Мастера и Маргариты определена»: «…в клинике бородку ему подстригали машинкой». А в эпилоге романа Иван Понырев видит, как «…в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося обросшего бородой человека». При этом во время знакомства с Иваном Бездомным Мастер гладко выбрит во всех версиях текста. Интересно, что в романе есть и другие несовпадения в описании внешности Мастера. В ранних редакциях менялся и возраст Мастера (35 и 38 лет), и цвет волос (из блондина он стал темноволосым).
5. Как Алоизий Могарыч покинул квартиру № 50?
Этого персонажа могут помнить не все: Алоизий Могарыч — тот самый журналист, написавший донос на Мастера, чтобы занять его подвальчик. В
«— Ну вот и хорошо, что ванну пристроил, — одобрительно сказал Азазелло, — ему надо брать ванны, — и крикнул: — Вон!
Тогда Могарыча перевернуло кверху ногами и вынесло из спальни Воланда через открытое окно».
Удивительно, но позже Аннушка, разлившая подсолнечное масло в начале романа и жившая в том же подъезде, встречает Алоизия Могарыча на лестнице:
«…на верхней площадке грохнула дверь,
кто-то покатился вниз по лестнице и, налетев на Аннушку, отбросил ее в сторону так, что она ударилась затылком об стену. <…> Человек в одном белье, с чемоданом в руках и в кепке, с закрытыми глазами ответил Аннушке диким сонным голосом:
— Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила, — и, заплакав, рявкнул: — Вон!
Тут он бросился, но не дальше, вниз по лестнице, а обратно — вверх, туда, где было выбитое ногой экономиста стекло в окне, и через это окно кверху ногами вылетел во двор».
Так, Могарыч дважды «покидает» квартиру № 50: из комнаты Воланда его отправляет в окно Азазелло, затем героя видят вываливающимся из входной двери и повторно вылетающим в окно — уже подъезда.
6. Куда делась Гелла?
Вот сцена финального полета героев из
«На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом.
<…> Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовалкогда-либо в мире. <…>
Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. <…>
…Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд».
В этом описании нет Геллы. Последний раз мы видим ее в главе «Конец квартиры № 50», когда из окна пятого этажа вылетает «силуэт обнаженной женщины». Полет и преображение Геллы обнаруживаются в ранних редакциях: «Геллу ночь закутала в плащ так, что ничего не было видно, кроме белой кисти, державшей повод. Гелла летела, как ночь, улетавшая в ночь». Вот как вспоминал об этой несостыковке литературовед Владимир Лакшин:
«Однажды я передал Елене Сергеевне вопрос молодого читателя: в последнем полете свиты Воланда среди всадников, летящих в молчании, нет одного лица. Куда пропала Гелла? Елена Сергеевна взглянула на меня растерянно и вдруг воскликнула с незабываемой экспрессией: „Миша забыл Геллу!!!“».
Впрочем, в булгаковедении распространена и другая точка зрения, в соответствии с которой героиня сознательно не была включена автором в финальную сцену.
7. Каким по счету прокуратором был Понтий Пилат?
В главе номер 26 Булгаков пишет:
«Так встретил рассвет пятнадцатого нисана пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Булгакова явно интересовал вопрос, был ли Понтий Пилат пятым прокуратором Иудеи (или все-таки шестым). Исторические источники, которые он использовал, не давали точного ответа. Генрих Грец и Николай Маккавейский определяли Пилата пятым прокуратором. В булгаковских тетрадях с материалами к роману есть выписка из статьи «Пилат Понтий» из словаря Брокгауза и Ефрона: «Он был преемником Валерия Грата и
8. Куда делась жена Поплавского?
Вот как Максимилиан Поплавский рассказывает о степени родства с Берлиозом в
«— Видите ли, — внушительно заговорил Поплавский, — я являюсь единственным наследником покойного Берлиоза, моего племянника, погибшего, как известно, на Патриарших…»
Однако позже автор иначе описывает родственную связь между этими героями:
«Надлежит открыть одну тайну Максимилиана Андреевича. Нет спору, ему было жаль племянника жены, погибшего в расцвете лет».
Кажется, не так уж это важно, ведь Поплавский не уточняет, что он приходится родным дядей покойному. Однако в ранних редакциях романа несколько раз упоминалась жена Поплавского (он фигурирует под фамилиями Латунский или Радужный), «урожденная Берлиоз», и оба персонажа претендовали на жилплощадь погибшего. В финальной редакции Поплавский представляется единственным наследником, а такого персонажа, как его жена, в романе больше нет, однако строчка «ему было жаль племянника жены» так и осталась.
