8 сентября 2025Литература

7 секретов «Ста лет одиночества»

Волшебные простыни, желтые бабочки, ходячие мертвецы и неполученная пенсия. Разбираемся, откуда взялись и что означают эти и другие — на первый взгляд незначительные — детали

Автор Алина Дадаева

1. Тайна ходячих мертвецов

История Макондо начинается с преступления: Хосе Аркадио Буэндиа убивает своего односельчанина Пруденсио Агиляра. После этого призрак Агиляра то и дело возвращается к своему убийце, вынуждая последнего уйти из родной деревни и отправиться на поиск новых земель. Незадолго перед смертью самого Хосе Аркадио призрак снова его настигает, что уже никого не удивляет: Агиляр не единственный в романе, кто приходит с того света. Цыган Мель­киадес, обучивший патриарха премудростям науки, тоже не раз воскресает из мертвых. Да и призрак самого Хосе Аркадио впоследствии тоже возвра­щается в Макондо, чтобы побродить по родному дому. Смерть вообще никогда не воспринимается жителями Макондо как окончательный финал. Поэтому когда Амаранта объявляет о своей скорой кончине, земляки заваливают ее письмами, которые ей предстоит передать их умершим родственникам:

«Известие о том, что Амаранта Буэндиа вечером снимается с якоря и отплывает вместе с почтой в царство мертвых, распространилось по всему Макондо еще до полудня, а в три часа в гостиной уже стоял ящик, доверху наполненный письмами. Те, кто не хотел писать, передавали Амаранте свои послания устно, и она записывала их в книжечку вместе с фамилией адресата и датой его смерти. „Не волнуйтесь, — успокаивала она отправителей. — Первое, что я сделаю по прибытии, — это узнаю о нем и передам ваше письмо“».

Отношение к смерти в латиноамериканской культуре заметно отличается от европейского. Примером этому служит мексиканский День мертвых, который празднуют 2 ноября и который Гарсиа Маркес упоминает в романе (он ведь прожил большую часть своей жизни в Мехико и именно там написал «Сто лет одиночества»). Усопших в этот день не поминают и уж тем более не оплакивают, а приветствуют: сооружают для них большой алтарь, застав­ленный цветами, свечами, булками, фруктами, закусками и алкогольными напитками. После этого начинают отмечать День мертвых веселыми песнями и танцами — иногда отправляясь для этого прямо к покойным (многие клад­бища в эти дни украшают огнями, бархатцами и огромными разноцветными черепами). Cчитается, что мертвые на время возвращаются к живым: повеселиться с ними и угоститься всякими вкусностями. 

Но помимо культурных корней есть у маркесовских призраков и литературная основа. Это роман «Педро Парамо» мексиканского писателя Хуана Рульфо, опубликованный в 1955 году и заметно повлиявший на Гарсиа Маркеса и других представителей жанра. Главный герой романа Хуан Пресьядо отправляется на поиски отца в поселок под названием Комала (в отличие от Макондо он действительно существует). Через какое-то время Хуан понимает, что все обитатели Комалы — призраки, часть из которых, вероятно, и сами об этом не догадываются. Так разрушается граница между царством мертвых и латиноамериканской литературой: потому и Мелькиадесу вместе с другими неугомонными мертвецами не составляет труда вернуться на страницы «Ста лет одиночества». Ведь, как пишет Гарсиа Маркес, «неодолимая страсть человека одерживает верх над смертью».

2. Тайна беспамятства

В третьей главе романа поселок, который уже превратился в город, был зара­жен губительной болезнью — бессонницей. Еще до того, как он оказывается охвачен эпидемией, болезнь распространяется среди индейцев племени гуахиро, двое из которых — брат и сестра Катауре и Виситасьон, — спасаясь от напасти, приходят в Макондо. Первыми бессонницей заболевает семья Буэндиа, а вслед за ней и все их соседи. В итоге люди совсем перестают спать, но самое страшное в болезни заключается вовсе не в этом, а в том, что в результате «неминуемо наступает забывчивость». В памяти людей начинают стираться воспоминания, лица родных и даже наименования вещей. Чтобы хоть как-то справиться с забывчивостью, жители Макондо вынуждены приклеивать ярлыки ко всем окружающим их предметам, указывая их название и назначение: 

«Наглядное представление о том, как жители Макондо пытались бороться с забывчивостью, дает табличка, повешенная ими на шею корове: „Это корова, ее нужно доить каждое утро, чтобы получить молоко, а молоко надо кипятить, чтобы смешать с кофе и получить кофе с молоком“. Вот так они и жили в постоянно ускользающей от них действительности, с помощью слова им удавалось задержать ее на корот­кое мгновение, но она должна была неизбежно и окончательно исчезнуть, как только забудется значение букв». 

В этом магическом и даже несколько комическом эпизоде также заложен глубокий культурологический смысл. Тема памяти и ее утраты является важным мотивом для латиноамериканской литературы. Завоевание континента европейцами обернулось для коренных народов не только физическим уничто­жением, но и своего рода эпидемией беспамятства — потерей собственной культуры и идентичности. Конкистадоры уничтожили храмы, дворцы, куль­турные артефакты, манускрипты древних цивилизаций. Местное население было евангелизировано, языки стали активно вытесняться испанским. Многие практики и обычаи были навсегда утрачены. В академической традиции этот вид колониальной политики часто называют эпистимицидом — уничтожением системы знаний, способов познания и мышления. В результате этого множе­ство народов утратили свое прошлое, а ведь человек, «лишенный всякой связи с прошлым, погружается в некое подобие идиотизма» (как говорит рассказчик в романе). Неслучайно одна из героинь произведения, знающая толк в картах, начинает читать по ним не будущее, а прошлое: Латинская Америка и поныне пытается всеми возможными — рациональными и иррациональными — способами вернуть себе утраченную память.

С последним, вероятно, связано то, что именно бессонница в романе приводит людей к беспамятству. С одной стороны, сон и на физиологическом уровне важен для формирования памяти: именно во время него воспоминания из краткосрочной памяти переходят в долгосрочную. С другой стороны, в разных культурных традициях сон считается бессознательным, иррацио­нальным способом постижения действительности. Именно так воспринимали сновидения сюрреалисты, чья поэтика значительно повлияла на магический реализм. В обращении к онирическому — сну и трансу — многие латино­американцы до сих пор видят возможность воскресить память предков.

3. Тайна волшебных простыней

Один из самых «магических» эпизодов романа — исчезновение Ремедиос Прекрасной. Однажды, помогая снимать с веревки простыни, она вдруг навсегда улетает на них в небо:

«Едва только Ремедиос Прекрасная произнесла эти слова, как Фернанда почувствовала, что ласковый, напоенный сиянием ветер вырывает у нее из рук простыни, и увидела, как он расправил их в воздухе во всю ширину. Амаранта же ощутила таинственное колыхание кружев на своих юбках и в ту минуту, когда Ремедиос Прекрасная стала возноситься, вцепилась в свой конец простыни, чтобы не упасть. Одна лишь Урсула, почти совсем уже слепая, сохранила ясность духа и сумела опознать природу этого неодолимого ветра — она оставила простыни на милость его лучезарных струй и глядела, как Ремедиос Прекрасная машет ей рукой на прощание, окруженная ослепительно белым трепетанием поднимающихся вместе с ней простынь…»

В основу этой фантастической истории положен биографический сюжет. Журналист Хуан Госсаин рассказывает, что в доме у Транкилины Игуаран, бабушки Гарсиа Маркеса, работала молодая служанка из индейского племени гуахиро. Звали ее Виситасьон (она появляется в романе «Сто лет одиночества» под тем же именем и с той же этнической принадлежностью). Однажды Виситасьон сбежала из дома с коммивояжером. Когда в поселке заметили исчезновение девушки и обратились с расспросами к донье Игуаран, та ответила, что служанку ветер вознес на небо. Говорят, что односельчане сразу же поверили этому объяснению — ну мало ли, с кем не бывает? — как верили и всем остальным историям бабушки Транкилины. В этой вариации сюжета простыни и скатерти, которые в день вознесения Виситасьон висели на веревке в патио, так и остались сушиться на солнце. А вот Гарсиа Маркес пустил их в дело. В беседе с другим известным колумбийским журналистом, Плинио Апулейо Мендосой, писатель рассказывает, что ему не сразу далась эта сцена: Ремедиос поначалу никак не хотела взлетать. Тогда Гарсиа Маркес догадался, что вознестись она должна непременно на простынях — ведь это, согласитесь, звучит гораздо более достоверно. Эта почти комическая история хорошо отражает поэтику маркесовского магического реализма — каким бы причудливым ни был сюжет, повествование должно быть конкретно, вещно, зримо.

4. Тайна желтых бабочек

Одним из самых трагических персонажей романа был Маурисио Бабилонья, молодой мастеровой, влюбившийся в предпоследнюю представительницу рода Буэндиа — юную Меме. Где бы ни появлялся Маурисио, вокруг начинали порхать желтые бабочки. Именно присутствие в комнате Меме желтых бабочек навело Фернанду дель Карпио, мать девушки, на мысль о том, что ее дочь вступила в непозволительную связь с мужчиной. После этого Фернанда наняла стражника, который подстрелил юношу и, пробив ему пулей позвоночник, навсегда приковал его к постели. Но даже тогда бабочки не покинули Бабилонью:

«Он умер стариком, в полном одиночестве, ни разу не пожаловавшись, не возмутившись, никого не выдав, умер, замученный воспоминаниями и ни на минуту не оставлявшими его в покое желтыми бабочками, ославленный всеми как похититель кур».

И в этой магической истории можно найти биографический след. Гарсиа Маркес рассказывал, что когда ему было пять лет, в их дом, расположенный в поселке Аракатака, пришел молодой электрик: нужно было заменить счетчик. После этого он возвращался еще несколько раз, и всегда вместе с ним в дом прилетала желтая бабочка. Бабушке Транкилине даже приходилось выгонять насекомое тряпкой, а в конце концов в дело и вовсе пошла отрава. Так, по словам писателя, в его голове зародился «эмбрион» Маурисио Бабилоньи. 

Желтый цвет к тому же часто встречается в произведениях Гарсиа Маркеса, символизируя страсть, желание, неугомонность, порой приводящие к смерти. Так, например, в конце романа «Любовь во время холеры» два главных героя, более полувека шедшие к тому, чтобы быть вместе, под конец уплывают на корабле, на котором развевается желтый флаг — символ безудержного чувства и смертельной болезни. А в романе «Сто лет одиночества» помимо желтых бабочек есть еще один запоминающийся образ — ливень из желтых цветов. Он начинается в Макондо после того, как умирает патриарх Хосе Аркадио Буэндиа. Да и сам Гарсиа Маркес очень любил желтые цветы. В одном из интервью он сказал (в ту пору это еще не считалось объективацией), что самое прекрасное в мире — это красивая женщина, но поскольку ее нельзя поставить в вазу, то существует еще и желтый цветок. Мерседес Барча, жена писателя, постоянно ставила ему на стол желтый букет, а на нескольких известных фотографиях Гарсиа Маркес запечатлен с желтой розой в петлице.

5. Тайна каштана

Основатель Макондо Хосе Аркадио Буэндиа в конце жизни теряет разум, и односельчане привязывают его к большому каштану. Урсула Игуаран отвязывает мужа, но тот так и продолжает сидеть под гигантским деревом, под которым проведет все свои последние годы:

«Освобожденный от веревок, он даже не сдвинулся со своей скамеечки. Так и сидел под солнцем и дождем, будто веревки не имели никакого значения, потому что сила более могущественная, чем любые видимые глазу путы, держала его привязанным к стволу каштана».

Хосе Аркадио Буэндиа воплощает собой архетип человека познающего. Его стремление познать все тайны мира и запечатлеть самого Бога на дагерротип есть своего рода акт грехопадения. Пожелавший отведать с древа познания оказывается навсегда к древу привязан.

В романе вообще много библейских аллюзий. Возникновение Макондо описывается как миф о происхождении; Хосе Аркадио и Урсула выступают новыми Адамом и Евой, прародителями нового рода и новой истории. Новорожденный мир, основателями которого они являются, — это реальность до того момента, как Адам дал ей имена: «Мир был еще таким новым, что многие вещи не имели названия и на них приходилось показывать пальцем». Решившись уйти из родной деревушки близ Риоачи, Хосе Аркадио и Урсула вместе с другими молодыми семьями, отправившимися вслед за супругами, идут «искать землю… необетованную». Обретя эту никем не обещанную им землю, односельчане провозглашают Буэндиа своим «патриархом» и устраивают быт по его примеру. Так Хосе Аркадио становится уже не только Адамом, но и Моисеем: как человек, который вывел свой народ к новой земле и стал для этого народа первым законодателем.

Библейский код в романе проявляется не только посредством отдельных образов и архетипов, но и на уровне центральных сюжетов. Так, эпидемия бессонницы, массовая гибель птиц, нашествие рыжих муравьев, войны и банановая лихорадка — беды, которые то и дело обрушиваются на жителей Макондо, — заставляют вспомнить десять казней египетских. Но особенно запоминаются в романе сцены непрекращающегося дождя и финального урагана, сметающего с лица земли род Буэндиа и сам Макондо:

«Дождь лил четыре года одиннадцать месяцев и два дня. Порой он словно бы затихал, и тогда все жители Макондо в ожидании скорого конца ненастья надевали праздничные одежды, и на лицах у них теплились робкие улыбки выздоравливающих; однако вскоре население города привыкло к тому, что после каждого такого просвета дождь возобновляется с новой силой».

Как и в случае с библейским потопом, ливень посылается обитателям поселка в наказание за их грехи — они не только погрязли в политических интригах, но и предпочли забыть о невинных жертвах банановой бойни. Этому греху нет прощения, и после потопа Макондо уже не оправится от пережитого. В послед­них строках романа некогда цветущее поселение и вовсе превращается в «могу­чий смерч из пыли и мусора, вращаемый яростью библейского ура­гана», что доводит повествование до логического конца: книга, начинавшаяся аллюзией к Бытию, завершается Апокалипсисом.

6. Тайна неполученной пенсии

Война между либералами и консерваторами в романе заканчивается Неер­ландским перемирием, в рамках которого президент страны даже обещает назначить пожизненные пенсии всем ветеранам независимо от того, на чьей стороне они сражались. Но полковник Аурелиано Буэндиа от пенсии отказывается:

«Последний раз полковник занимался вопросом, имеющим отношение к войне, когда группа ветеранов, состоящая из либералов и консер­ваторов, попросила помочь им добиться обещанных правительством пожизненных пенсий, дело с утверждением которых все еще не сдви­нулось с мертвой точки. „Забудьте об этом, — сказал полковник Аурелиано Буэндиа. — Вы видите: я отказался от пенсии, чтобы не мучиться до самой смерти, ожидая ее“». 

Буэндиа оказывается прав: президент действительно не выполнил обещанного. Пенсию никто из обитателей Макондо так и не получил: одни ветераны в ста­­рости тихо умерли с голоду, другие — как, например, лучший друг полковника Геринельдо Маркес — прошли через все круги бюрократического ада:

«Вместе с ними он прошел через войну ежедневных унижений, прошений и докладных записок, бесконечных „придите завтра“, „вот уже скоро“, „мы изучаем ваше дело с должным вниманием“; это была война, обреченная на поражение, война против „уважающих вас“, „ваших покорных слуг“, которые все обещали дать, да так никогда и не дали ветеранам пожизненных пенсий».

В основу этого сюжета положена реальная история деда Гарсиа Маркеса по материнской линии Николаса Рикардо Маркеса Мехиа. Как и Аурелиано Буэндиа, он принимал участие в Тысячедневной войне (1899–1902). Воевал за либералов, носил звание полковника. Многие истории тех лет писатель впервые услышал именно от своего деда, в доме которого провел детство. Кстати, именно дед открыл маленькому Габито  Сокращение от Габриэля. тайну льда — отвел его на склад банановой компании United Fruit Company, чтобы мальчик мог посмотреть на замороженную рыбу в большом холодильном контейнере. Этот момент навсегда осталась в памяти Гарсиа Маркеса: неслучайно роман начинается с того, что полковник Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспоминает «тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед». Еще одна история, которую подросший внук своего деда воплотил в своих произведениях, — это, собственно, ожидание пенсии, так никогда и не полу­ченной Николасом Маркесом. После смерти полковника в 1937 году пенсию продолжала ждать его вдова Транкилина Игуаран Котес — ближайшие родственники имели право на невыплаченные деньги. Как рассказывал сам Гарсиа Маркес, бабушка однажды сказала ему: «Твой дед умер, так и не дождав­шись своей пенсии. Но это не страшно, потому что вы ее обязательно получите. А если не получишь ты, получат твои дети». Найденные в 2022 году архивные документы — обширное военное досье Николаса Маркеса, собранное его семьей, — подтверждают, что родные вплоть до 1954 года боролись за восста­новление справедливости, но, увы, безрезультатно. История ветерана, годами ожидающего пенсии, стала сюжетной основой для другого известного произведения Гарсиа Маркеса — повести «Полковнику никто не пишет», опубликованной в 1961 году, за шесть лет до романа «Сто лет одиночества».

7. Тайна Гумбольдта

Среди нескольких исторических персонажей, мельком упоминаемых в романе, появляется и известный немецкий натуралист, географ и путешественник Александр фон Гумбольдт:

«Аурелиано, погруженный в сочинение стихов, в конце концов перестал замечать присутствие цыгана, но однажды в бормотании Мелькиадеса ему почудилось нечто доступное пониманию. Аурелиано прислушался. Единственное, что он смог выделить в запутанных, темных речах, было настойчиво, как стук молотка, повторяющееся слово „равноденствие“, „равноденствие“, „равноденствие“, да еще имя — Александр фон Гумбольдт».

В Латинской Америке Гумбольдт — личность легендарная. О нем часто говорят как о человеке, совершившем «второе открытие Америки». По Новому Свету Гумбольдт путешествовал с 1799 по 1804 год. Он начал свое путешествие из Испании, высадился в Венесуэле, пересек Ориноко, исследовал Андские горы, побывал в Колумбии, Эквадоре, Перу, Мексике и на Кубе. Гумбольдт поднимался на вулканы (в том числе на знаменитый Чимборасо), наблюдал за флорой и фауной, исследовал климат и геологию, социальную и экономи­ческую жизнь колоний. Его исследования оказали большое влияние на науку XIX века. А сам Гумбольдт стал прообразом ученого-путешественника. Не удивительно, что мудрец Мелькиадес, путешествующий сквозь простран­ство и время, перед очередной смертью бормочет именно его имя. Да и сам патриарх Хосе Аркадио Буэндиа, объятый жаждой открытия всего нового, в том числе новых земель, во многом напоминает Гумбольдта, разве что родившегося не в том месте и не в то время.

Есть и еще один любопытный факт, связанный с этим именем. В Южной Америке произрастает дерево вида Cavanillesia platanifolia. Гумбольдт обна­ружил его в 1801 году во время своей экспедиции к грязевым вулканам в Турбако близ колумбийского портового города Картахена и дал ему название Cavanillesia Macunda. Поэтому этот вид часто называют деревом макондо. Гарсиа Маркес, конечно же, о нем знал, хотя — как он пишет в своей книге «Жить, чтобы рассказывать о жизни» — ни разу этого дерева не видел, отчего даже усомнился в его существовании. Считается, что макондо может достигать 35 метров в высоту. Так что огромный каштан, к которому привязывают Хосе Аркадио Буэндиа, помимо своих библейских корней может иметь и более земные коннотации. Что неудивительно: маркесовские образы, как правило, отличаются семантической плотностью и допускают несколько интерпретаций.