Иван Ахметьев
и не введи нас во Ингушетию
1994 год
На рубеже 1980–90-х годов случился бум моностихов, построенных на трансформировании известной строки или цитаты — чаще уже стихотворной, но, как видно на этом примере, иногда и обнаруживающей стиховой потенциал только благодаря новой рамке (тут вдруг выясняется, что ахметьевский трансформ, как и ее источник, формула из молитвы, выстраивается в два дактилических полустишия). Но обычно (особенно в эстрадном моностихе Владимира Вишневского и легиона его подражателей) переделка работала как пастиш: подложенный прежний текст придавал игровой, безответственный статус новому. Ахметьев, наоборот, использует резонанс между своим текстом и исходным для усиления месседжа, так что политическое отзывается экзистенциальным.
«За дверью был цветник»: 9 снов писателей об их ремесле
Ремизову снится Чехов, Иванову — Ахматова, а Кингу — чудовище со скальпелем в руках
