Для рекрутов

18+

Выражение «взять королевский шиллинг» (to take the King’s shilling) до сих пор существует в Англии: это синоним фразы «поступление на военную службу». Но по смыслу это ближе к выражению «быть забритым в солдаты», то есть «попасть на службу против своей воли». Служба в бри­танской армии в XVIII­–XIX веках была непростой, а на флоте — еще хуже. Тяжелые условия обучения, постоянные избиения, червивые сухари, войны — никакое жалованье не могло компенсировать эти тяготы и лишения. На флот могли забрать принудительно, но только в случае войны, а служба в армии была добро­воль­ной. Поэтому по всей стране ходили специальные вербовщики, которые посулами, уговорами и чаще всего обманом заманивали молодых людей. Стандартным задатком для рекрута был шиллинг  Шиллинг был введен в оборот в XVI веке. Это была главная единица счета в довольно запутанной британской денежной системе. Шиллинг был равен 12 пенсам, а монеты более крупного достоинства считались в шиллингах: флорин (2 шиллинга), полкроны (2 ½ шиллинга), крона (5 шиллингов), соверен (20 шиллингов) и гинея (21 шиллинг). До 1947 го­да шиллинг чеканился из серебра, затем — из медно-никелевого сплава. Шил­линг существовал в обращении до 1971 года, когда Великобритания перешла на десятич­ную систему (1 фунт = 100 пенсов).. Процедура была такой: вербовщик уговаривал потен­циального рекрута в каком-нибудь кабаке. Если тот не соглашался, можно было тайком бросить ему в кружку серебряный шиллинг. Молодой человек допивал свое пиво, видел на дне монету, а затем слышал: «Добро пожаловать в армию (или флот) Его Величества» — и поступал в распоряжение вербо­воч­ной команды. Выражение «взять королевский шил­линг» распростра­нилось в начале XIX века, когда Великобритания вела войну с Наполеоном и как никогда нуждалась в постоянном пополнении армии и флота.

Другие выпуски
Монета дня
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Антропология, Литература

7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть

Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура