Пирахан
Язык народа пирахан, проживающего в Амазонии на берегах реки Маиси. Насчитывает менее 400 носителей. Считается диалектом языка мура или, если считать диалекты самостоятельными языками, одним из муранских языков. Народ пирахан, в отличие от многих соседей, до сих пор не переходит на португальский язык.
Благодаря исследователю и миссионеру Дэниелу Эверетту пирахан получил в XXI веке широкую известность в лингвистической среде. Уникальность отдельных характеристик используется в качестве аргумента для опровержения или подтверждения известных лингвистических теорий.
Самой обсуждаемой чертой, о которой сообщил Эверетт, стало отсутствие в пирахан рекурсии, то есть возможности вложить одно предложение в другое (Я знаю, что ты знаешь, что мне не нравится, что ты забыла, что я сказал, что… ). Рекурсия — главное и обязательное свойство синтаксиса естественного языка, согласно Ноаму Хомскому, автору наиболее влиятельной современной лингвистической теории — порождающей грамматики. Таким образом, отсутствие рекурсии ставит под сомнение всю теорию.
Другая удивительная черта — отсутствие в языке конкретных числительных, названий цвета и терминов родства. Без числительных нет счета: даже после занятий с Эвереттом индейцы не научились считать — и это стало аргументом в поддержку влияния языка на мышление.
Кроме обычной речи пирахан реализуется еще в четырех формах: как свист, пение, крик и мычание (например, во время еды).
Для коммуникации в целом характерен принцип непосредственного восприятия. Разговор идет о том, что происходит здесь и сейчас, либо о том, что собеседники видели лично. Этим Эверетт объяснял провал своего миссионерства, поскольку говорить об Иисусе индейцы отказывались.
Главной проблемой при интерпретации языковых данных стала неуверенность в точности их описания. Хотя в последние годы языком занимаются многие лингвисты, единственным, кто им владеет, остается Эверетт, что затрудняет проверку отмеченных особенностей.
7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть
Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура