«Ромео и Джульетта» (1940)

«Ромео и Джульетта», постановка 2013 года. Хореография Леонида Лавровского, музыка Сергея Прокофьева

К 1940 году советский балет, сосредоточенный в бывшем Мариинском (тогда уже Кировском) театре в Ленинграде и в Большом в Москве, полностью утра­тил связь с балетом европейским. Это были две цивилизации, которые разви­вались изолированно и параллельно друг другу. К тому времени в СССР давно разогна­ли авангардистов, заклеймили формалистов и узаконили социалисти­ческий реализм как единственно верный и официальный художественный ме­тод. Но пышному цвету довоенного советского балета это не помешало.

Ленинград был балетной столицей СССР, а флагманом советского балета — ленинградский театр с лучшими танцовщиками, лучшими хореографами, лучши­ми педагогами и лучшими идеями. Премьера «Ромео и Джульетты» стала по­следним его взлетом перед войной. Авторы умудрились сочинить произведение в полном согласии с требованиями соцреализма, но и с уди­вительной для СССР творческой свободой.

Жанр балета-драмы (желательно по какой-нибудь великой книге) изобрели в Ленинграде еще в начале 1930-х, а к 1940 году отточили мастерство до со­вер­шенства. В «Ромео и Джульетте» одинаковое значение имели работа режис­се­ра, хореографа, художника по костюмам и декорациям и драматическая игра танцовщиков-актеров с Галиной Улановой в роли Джульетты. По сути, это был немой фильм — недаром потом он так легко и эффектно лег на кинопленку.

Но главным для ленинградской публики была несоветскость «Ромео и Джуль­етты». Балет открыто апеллировал к образованности публики, ее знакомству с мировым искусством: скажем, рос­пись в комнате Джульетты напоминала «Весну» Боттичелли — да и сама Джуль­етта Улановой была похожа на ботти­челлиевскую героиню. В эпоху коммунальных квартир, уродливого советского быта, персонажей Зощенко, выдвигавшихся по партийной линии, парализую­щего страха перед доносами и арестами этот балет, сегодня так напоминающий фильмы Питера Гринуэя, был оазисом свободы духа и культуры и позволял советским зрителям сбежать в параллельную реальность. Хотя бы на три с лишним часа, которые длился спектакль.

Другие выпуски
Балет дня
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Антропология, Литература

7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть

Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура