Христос-орел

Миниатюра из «Книги Святой Троицы» Ульмана. Южная Германия, 1570–1580 годы Biblioteca Apostolica Vaticana

К XV веку алхимия оказывается под запре­том. Чтобы напомнить о связи опальной науки и религии, францисканский монах Ульман пишет «Книгу Святой Троицы», в которой рассказывает о своих мистических алхимических видениях, ниспосланных самим Богом. В 1415 году на Констанцском соборе автор вручил свое сочинение императору Священной Римской империи Сигизмунду I, после чего многочислен­ные рукописные копии книги рас­пространились по дворам зажиточных аристократов-экспериментаторов.

Ульман соединил образ распятого Христа с двуглавым орлом: такой же символ был изображен на личном гербе Сигизмунда, а позже и на гербе всей империи. Алхимик, впрочем, вкладывал в этот образ не только политический и религи­озный смыслы: рана на правой руке Спасителя обозначала железо, рана на ле­вой — золото, в боку — олово, в правой ступне — свинец, а в левой — серебро. Чтобы число ран соответст­во­вало числу планет, Ульман добавил к стандарт­ным пяти ранам еще два увечья: то, что от терно­вого венца, соотносится с рту­тью, а тело, исхлестанное римскими солдатами, — с медью. Ранам соответст­вуют не только металлы, но и планеты и добродетели. Над каж­дой изображено по ко­роне (все разных цветов), у основания этого странного образа — головы царя Давида и его отца Иессея, предков Христа.

Удивительно, что именно после выхода «Книги Святой Троицы» гербы Свя­щенной Римской империи часто стали изображаться с распятием в центре: это означало, что власть императора находится под божествен­ным покровитель­ством. В Новое время на фоне двуглавого орла вместо креста иногда оказывался сам император: учитывая, что порой это были посмертные портреты, такие образы в очередной раз отсылали к идее духовного бессмертия и сравнивали правителя, бога на земле, с Богом небесным.

Другие выпуски
Алхимия дня
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Антропология, Литература

7 писательских домов, которые еще можно успеть увидеть

Дом из «Доктора Живаго», усадьба, где Лев Толстой написал «Воскресение», и другая исчезающая архитектура