Как защититься от сглаза и прочих неприятностей
Шкурка ласки, акульи зубы и другие амулеты, популярные в Средние века и раннее Новое время
Средневековый человек — это прежде всего христианин. Но, несмотря на это, его жизнь была пронизана магическими практиками. Лучшее свидетельство тому — сохранившиеся до нашего времени амулеты, призванные избавить владельца от напастей, привлечь возлюбленного или навредить сопернику. Такие предметы воспринимались как волшебные и высоко ценились, независимо от материалов, времени и труда, потребовавшихся для их изготовления.
От обычных украшений амулеты чаще всего отличаются специфическими формами и надписями. На кольце, найденном в английском городе Ковентри, снаружи выгравирован Христос с орудиями страстей, стоящий в своем гробу, и пять ран с каплями крови, нанесенных Ему во время распятия. Внутри на латыни написано: «Пять ран Божьих мое лекарство, святой крест и страсти Христовы мое лекарство, Гаспар, Мельхиор, Бальтазар, ананизапта, тетраграмматон» «Wulnera quinq dei sunt medicina mei pia / crux et passio Cri sunt medicina michi jaspar / melchior baltasar ananyzapta tetragrammaton».. Итак, для избавления от болезней призываются Христос, его раны, три волхва, тетраграмматон Тетраграмматон — (от греч. «слово из четырех букв») непроизносимое имя, считающееся собственным именем Бога в иудейской и каббалистической традициях. и ананизапта Ананизапта — магическое слово, часто встречающееся на позднесредневековых амулетах. Считалось, что оно особенно защищает от эпилепсии..
Помимо привычных материалов, для создания амулетов могли использоваться зубы или когти разных животных, клешни краба, красные ленточки, разноцветные бусинки, камни и кусочки природных материалов — например, коралла. Амулеты могли представлять собой заклинания, написанные на листке пергамента. Иногда их писали прямо на страницах книг — как религиозных, так и светских, — и тогда сами книги превращались в амулеты.
В альбоме Виллара де Оннекура, пикардийского художника и архитектора XIII века, рядом с эскизом Распятия написаны четыре слова, перемежаемые крестами: IHC + XPC + AGLA + HEL.IOTHE. Первые два — это сокращение имени Иисус Христос, а два последних — распространенные магические аббревиатуры. Особенно часто встречается сокращение AGLA, расшифровывающееся как латинская фраза Atha Gebri Leilan Adonai («Ты могуществен вовеки, о Господь»).
Это брошь XIII века, на которой тоже хорошо читаются буквы AGLA — Atha Gebri Leilan Adonai. Видимо, брошь использовалась как талисман.
Амулеты, по мнению средневекового человека, выполняли множество функций: они могли принести удачу, защитить от сглаза, избавить от лихорадки и даже обнаружить в напитке яд. Но главным образом они использовались для защиты матери и младенца, поскольку беременность, роды и послеродовой период были особенно опасны для обоих.
Шкурка ласки
Итальянская аристократка Камилла Гонзага изображена в окружении сыновей, как мать семейства. Через плечо у нее перекинута оправленная в драгоценный металл шкура ласки, которую она крепко держит рукой. Это и статусный символ, и одновременно талисман.
Это оправа для меха куницы, богато украшенная драгоценными камнями, — она похожа на ту, что мы видим на портрете Камиллы Гонзаги. Кроме того, спереди добавлена фигурка голубя — Святого Духа. Этот намек на Непорочное зачатие добавляет магическому предмету христианское измерение и усиливает его защитные и связанные с плодородием функции.
Согласно бестиариям, ласка зачинает через рот, а рожает через ухо. Считалось, что оба эти процесса проходят у ласок легко и безболезненно, и поэтому в позднее Средневековье шкурка куницы или ласки стала популярным амулетом и одновременно аксессуаром. По законам симпатической магии Магия, основывающаяся на принципе «подобное привлекает подобное». ласка должна была передать женщине, которая носит ее мех, способность легко зачинать и вынашивать детей.
Коралл
Вера в чудодейственные свойства коралла была распространена еще в античности: Плиний Старший уверял, что порошок коралла избавляет от желудочных колик, а коралловая ветвь служит надежной защитой ребенку. Поэтому уже в Древнем Риме детям для защиты от напастей надевали на шею коралл. Христианские авторы, восприняв древние представления о медицинском применении коралла, обратили внимание на то, что формой он напоминает крест, а цветом — кровь Христову, и предположили, что поэтому демоны должны его ненавидеть.
На цепочке у маленького герцога висит сразу несколько амулетов, в том числе веточка коралла.
Инфанта надежно защищена целым набором амулетов как христианского происхождения (крест, сердце Иисуса, реликвий), обеспечивавших ребенку защиту Бога и святых, так и языческого (колокольчик, рука, сложенная в фигу, коралл). Колокольчик отвлекал внимание демонов и обладателя дурного глаза своим звоном. Фига с давних пор обозначала половой акт. Предполагалось, что демон или обладатель дурного глаза, увидев знакомую символику, хоть на минуту, да отвлечется от своего злого замысла.
Крупный коралл, оправленный в золото, свисает с шеи Иисуса.
На Младенце коралловое ожерелье с коралловой веточкой. Эта реалистическая деталь сочетается на картине с элементами скрытого символизма: сон напоминает о грядущей смерти Христа, вино и виноград — об установленной им евхаристии для спасения верующих, обнаженная грудь Девы Марии означает ее участие в спасении человечества, а половинка грецкого ореха — это символ Троицы (так как орех состоит из трех элементов: кожицы, скорлупы и ядра).
Здесь у благословляющего Младенца коралловая веточка необычной формы, напоминающей бронхи. Исследователи полагают, что это не случайное совпадение: в XV веке уже было известно, что по трахее и бронхам воздух попадает в легкие, и это необходимо для работы сердца. Таким образом Пьеро делла Франческа подчеркивал, что коралл — это амулет, сохраняющий жизнь.
Считалось, что коралл в первую очередь защищает от сглаза: он привлекает взор завистника-колдуна, отвлекая его от глаз жертвы. Поскольку особенно подверженными сглазу считались дети, для их защиты часто покупали коралловые подвески и бусы. Предпринимались даже попытки запретить дарить кораллы новорожденным — например, в 1708 году епископ Бамберга выступил против таких подарков, так как это ересь и суеверие, — но амулеты с кораллом можно встретить на детских портретах, написанных в Европе и США вплоть до ХХ века.
Восковой агнец
Одним из амулетов «широкого спектра», особенно активно использовавшимся для защиты новорожденных, был так называемый восковой агнец — диск из воска, на одной стороне которого изображался Агнец Божий, а на другой — папские инсигнии Знаки власти (например, тиара, ключи или гербы).. С XIV века папы римские в первую неделю после своего избрания освящали такие диски, а затем повторяли этот ритуал каждые семь лет.
На гравюре изображен процесс производства и освящения восковых агнцев в промышленных масштабах.
На одной стороне футляра изображен неизвестный святой, на другой — Агнец Божий с надписью: «Агнец Божий, берущий на себя грехи мира, помилуй нас».
Присмотревшись, можно разглядеть на груди запеленутого младенца Иисуса рядом с кораллом круглый, почти незаметный диск — это восковой агнец без футляра.
В 1470 году папа Павел II издал буллу, в которой провозгласил чудодейственные свойства восковых агнцев, в том числе — способность помогать женщинам быстро и безболезненно производить на свет потомство. Формально Церковь продавала не их, а футляры, в которых хранились восковые диски. Агнцы были очень популярны — их давали в качестве приданого и покупали детям, прежде чем отправить их к кормилице. Помимо агнцев, освященных папой, были также распространены подделки.
Сами агнцы до нас не дошли: воск — очень недолговечный материал. Но осталось множество футляров, в которых они хранились, а также изображений и упоминаний в письменных источниках. Восковой агнец появляется даже в религиозных сценах — как амулет, защищающий самого младенца Иисуса.
Волчьи зубы
Образ был написан для оратория больницы Святого Якова близ Пистойи. Судя по изображениям игрушек и детей, при больнице существовал детский приют.
Иоанн Креститель протягивает Иисусу сразу несколько защитных амулетов: крест, волчий зуб, воскового агнца в футляре и коралл.
В руках у маленькой принцессы погремушка, увенчанная крупным волчьим клыком. Такое сочетание игрушки с прорезывателем было очень популярно в XVI–XVII веках, его можно часто увидеть на детских портретах того времени. Погремушка-прорезыватель-амулет крепилась на цепочку и вешалась на шею или на пояс ребенку, чтобы он ее не потерял.
Клыки волка, крупного и сильного хищника, высоко ценились: считалось, что они (по принципу симпатической магии) передают зубам ребенка волчью силу и крепость. Поэтому такой клык был популярным амулетом для совсем маленьких детей, у которых только появлялись зубы. Кроме того, обработанный волчий зуб служил отличным прорезывателем — дети могли его грызть и тереть им воспаленные десны.
Акульи зубы
Помимо волчьих зубов защитные свойства приписывались также зубам вымершей акулы мегалодона (Carcharocles megalodon), которые начали находить еще в древности. Долгое время их природа была неизвестна, и на ее счет существовали разные версии. Плиний Старший называл акульи зубы glossopetrae («языки-камни») и считал, что они упали с неба во время лунного затмения. В Средние века их продолжали называть языками — но уже языками змей. А на Мальте их считали чудесно появившимися изображениями языка святого Павла. В Деяниях апостолов говорится, что после того, как Павел потерпел кораблекрушение у Мальты, на него напала змея, но апостол удивительным образом не пострадал «Когда же Павел набрал множество хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог» (Деян. 28:3–6).. Мальтийцы дополнили библейскую историю новыми деталями: якобы после этого Павел изгнал всех ядовитых змей с острова, а изображения его чудодейственного языка появились в скалах. Впрочем, полного согласия между мальтийцами по этому поводу не было — некоторые считали, что это языки тех самых изгнанных змей.
«Языкам» приписывалось множество чудодейственных качеств: способность снимать судороги, помогать в родах, отвращать злой глаз и излечивать хвори, уже наведенные колдунами и ведьмами. В измельченном виде они использовались для лечения лихорадки и болезней желудка. Помимо прочего, «языки» помогали уберечься от отравления: считалось, что, дотронувшись до ядовитого продукта, амулеты меняют свой цвет или «потеют». Такой инструмент был совершенно необходим кредентарию — специальному человеку в штате аристократических домов XIII–XV веков, который во время пиров сидел за отдельным столом и пробовал всю еду, чтобы узнать, не отравлена ли она.
На этой миниатюре изображен Александр Македонский, пирующий со своими приближенными. На заднем плане за столиком стоит кредентарий.
В ведении кредентария находились деревья с акульими зубами. Кредентарий по очереди снимал с такого дерева «языки» и обмакивал их в пищу или вино. До нашего времени сохранились всего четыре таких дерева.
Одно из этих деревьев выполнено в форме Древа Иессеева, то есть генеалогического древа Христа (внизу находится фигурка Иессея, отца царя Давида, наверху — Девы Марии с Младенцем). Сюжет не имеет никакого отношения к защитным силам «змеиных языков» и выбран, видимо, просто потому, что любое дерево в принципе ассоциируется с генеалогическим древом.
Истинная природа окаменелостей была открыта только в XVII веке: в 1616 году итальянский ботаник Фабио Колонна, а затем, в 1667 году, датский анатом и геолог Нильс Стенсен доказали, что glossopetrae на самом деле являются зубами акул. Будучи анатомистом и врачом при Фердинанде II, Стенсен уже изучал волшебные «языки», когда ему на стол попала голова гигантской белой акулы — высушенная и без зубов. Несмотря на это, ему удалось восстановить структуру челюсти и понять, что glossopetrae и есть акульи зубы.
Розарий
Довольно часто в качестве амулетов использовались предметы, изначально предназначенные для отправления религиозного культа. Вообще, отличить магию от религии не всегда просто. Считается, что религиозный человек верит, что Бога и святых можно умилостивить, уговорить помочь или дать желаемое. Между тем человек, который прибегает к магическим практикам, полагает, что сверхъестественными силами можно управлять, — например, произнося определенные слова, выполняя ритуалы и используя предметы, обладающие волшебными свойствами.
В этом смысле характерный пример — розарий. Так называются четки, состоящие из разных по размеру и материалу бусин и задающие определенную последовательность молитв. Перебирая бусины, человек должен читать «Аве Мария» или «Отче наш», в зависимости от того, какую бусину сдвинул. Когда в Европе появилась практика чтения розария, неизвестно; по легенде, первые такие четки Дева Мария подарила святому Доминику.
На полках в ювелирной лавке можно разглядеть множество разных предметов — в том числе нанизанные на шнурок бусины для розария, сделанные из различных материалов. Чуть ниже расположены ветка коралла и два акульих зуба.
Заказчики триптиха — Петер Ингелбрехт и его жена Маргарете — стоят на коленях, созерцая Благовещение (на другой панели). В руках у Маргарете розарий с подвеской в виде святого Христофора, а у Петера на шляпе маленький бутон розы. Как святой Христофор нес Христа, так и Маргарете хочет «понести» ребенка, зачать его.
Сцену с Поклонением волхвов обрамляет изображение роскошного розария, принадлежавшего Катерине Клевской (1417–1479). Кроме коралловых бусин к нему добавлены жемчужины и драгоценные подвески; дополнительно изображен бархатный мешочек с буквами CD (Catherina Duxissa — герцогиня Екатерина), в который складывали розарий.
В родильной комнате святой Анны на переднем плане мы видим пять женщин с крупными, тщательно выписанными розариями. Возможно, художник хотел изобразить посетительниц матери Девы Марии, а возможно — своих современниц, которые во время молитвы внутренним взором созерцают одну из тайн розария. В любом случае розарий здесь связан с темой родов.
У ног коленопреклоненной Девы Марии лежит сумочка, подобная сумочке Катерины Клевской; из нее выглядывают бусины розария (янтарные или стеклянные чередуются с большими по размеру металлическими). Дело не в том, что святая Мария читала «Аве Мария» — то есть молитву, обращенную к ней самой. Розарий был преимущественно женской практикой, а Дева Мария представлялась идеальной женщиной, то есть образцом для подражания.
Дева Мария держит в руках грушу (один из райских плодов, представляющих ее как новую Еву) и смотрит в книгу, в то время как младенец Иисус сосредоточенно изучает бусины ее розария. Его поза и занятие кажутся списанными с натуры. Сюжет с младенцем Иисусом, играющим с розарием, впервые появился около 1450 года и быстро завоевал популярность. Конечно, в нем можно увидеть богословский смысл (например, Христос размышляет о грядущих испытаниях), но вполне вероятно, что в данном случае розарий не символическая, а реалистическая деталь. Все младенцы в определенном возрасте любят тянуть маму за бусы или цепочку, а в позднее Средневековье многие женщины носили на шее розарии, которые должны были оберегать их и детей.
На этой необычной картине заказчица стоит на коленях перед Девой Марией и Младенцем, держа в руках розарий. Привлеченный его величиной и цветом, Иисус тянется к розарию и внимательно рассматривает его. Удивительное сочетание благочестия и стремления изобразить Божественного младенца похожим на всех остальных детей.
Казалось бы, это обычная молитвенная практика. Но по крайней мере в некоторых случаях чтение розария явно принимало характер магического действия. Тем, кто читал розарий, часто обещали индульгенции — так, в 1476 году папа Сикст IV официально объявил, что эти индульгенции касаются даже тех, кто уже пребывает в чистилище. Получалось, что от количества прочитанных молитв прямо зависело, на сколько лет меньше молящийся (или те, за кого он молится) проведет в чистилище.
Розарий могли читать и мужчины, и женщины, но в молитве «Аве Мария» речь идет о Марии как матери: она начинается со слов, которые во время Благовещения сказал архангел Гавриил («Радуйся, Мария, благодати полная, Господь с тобою»). Вторая строка — это слова праведной Елизаветы, узнавшей о беременности Марии («Благословенная ты в женах и благословен плод чрева твоего»). Из завещаний и переписей имущества XV–XVI веков известно, что матери дарили свои четки-розарии дочерям, а женихи — невестам. Кроме того, была распространена практика держать четки в руках или класть их на кровать во время родов. Таким образом, четки-розарии использовались одновременно и для молитвы, и как «семейный» амулет, способный помочь в трудную минуту.
