«Возвращение Средневековья»: как это было
Российская государственная библиотека и Arzamas провели вечер, посвященный Средним векам. Ученые-медиевисты спорили про Средневековье, музыканты играли музыку XV века, всем желающим наливали пунш. Вот как это выглядело: видеорепортаж и краткие тезисы выступавших
О возвращении Средневековья
Антон Долин*, кинокритик, модератор вечера:
«У многих людей моего поколения все началось с Умберто Эко и его книги „Имя розы“ — или с одноименного фильма (к которому сам Эко, кстати, относился презрительно). Гениально найденное им сочетание современного постмодернизма со Средневековьем так нас и сопровождает с тех пор. А то увлечение кошмарной конспирологией, в которой мы сейчас живем, Эко давным-давно описал в „Маятнике Фуко“.
Нынешнее возвращение Средневековья для многих связано с кино. Последние 15–17 лет — бум разного рода кинофэнтези: „Гарри Поттер“, „Нарния“, „Властелин колец“ — и так далее, вплоть до „Игры престолов“, самого популярного сериала в мире. Очевидно, этот средневековый фэнтези-сериал довольно точно описывает мир, в котором мы живем сегодня. Для меня особенно ценна та парадоксальная точка, в которой это сверхпопулярное произведение смыкается со сверхнепопулярным и даже элитарным, как принято считать, фильмом Алексея Юрьевича Германа „Трудно быть богом“. Который тоже, конечно, говорит о Средневековье и в то же время врет о Средневековье, потому что говорит о нас и о современности.
И нельзя не вспомнить сорокинскую „Теллурию“. Перед выходом „Теллурии“ я брал у Сорокина интервью и напомнил, что „День опричника“ многие считали совершенной выдумкой, а потом все это буквально стало происходить вокруг нас. И что теперь, спросил я его, все будет, как в „Теллурии“: войны княжеств, люди с песьими головами? Он пожал плечами и сказал: я не знаю, я пишу то, что ко мне приходит. Буквально через месяц начались события на Украине, потом Крым, ДНР, ЛНР, и от чувства абсолютного узнавания феодальных мини-княжеств, описанных Сорокиным, я не могу отделаться до сих пор».
*Признан иностранным агентом.
О том, как найти Средневековье в московском метро и сталинских высотках
Олег Воскобойников, историк-медиевист:
«На Курский вокзал обычно едешь не для того, чтобы вспоминать о Средневековье. Но когда выходишь из метро „Курская“, то оказываешься в удивительном пространстве сталинского ампира — и только лет десять назад я вдруг понял, что это римский Латеранский баптистерий IV–V веков. А сейчас я живу недалеко от „Новокузнецкой“ и в Средневековье оказываюсь фактически каждый день, потому что „Новокузнецкая“ — это римский Пантеон. Это не вполне Средневековье, конечно, но ведь именно в начале VII века Пантеон был превращен в церковь Санта-Мария-ад-Мартирес, которой и является по сей день. А метро „Смоленская“ — это София Константинопольская. „Кропоткинская“ мне всегда напоминает королевскую усыпальницу Алкобасу — самое красивое цистерцианское аббатство конца XII — начала XIII века. Витражи на „Новослободской“, мозаики на „Новокузнецкой“ — это все средневековое. Да и само понимание метро как своеобразного подземного храма, в котором ты парадоксальным образом обретаешь небо…
Самая же средневековая станция — это, конечно, „Площадь Революции“. Там, как вы знаете, стоят бронзовые статуи, которые в нашей московской метрополитеновской мифологии положено, проходя мимо, слегка натирать. Несколько раз мне посчастливилось бывать около статуи апостола Петра в базилике Святого Петра в Ватикане. Это бронзовая статуя конца XIII века, и у нее ножка в сандалии совершенно стерта поцелуями — одним 800-летним непрекращающимся поцелуем. Не все знают, что за этим жестом стоит и реальность: папе римскому в определенных ситуациях целовали ногу, был такой ритуал. Но сам этот жест, желание потереть, поцеловать статую, конечно, средневековый.
И даже сталинские высотки напоминают о Средневековье. В готическом Средневековье ведь все соревновались, у кого собор выше, потому что всем хотелось быть ближе к небу. Наши проекты высоток или проект Дворца Советов, самого высокого здания в мире, — они тоже все про это. Кстати, статуя Ленина, которой этот проект венчается, должна была быть высотой 100 метров. Тоже неслучайно: в „Божественной комедии“ сто глав… Небоскреб — это мечта о небе. Как говорил наш учитель и гуру Жак Ле Гофф (кстати, консультант фильма „Имя розы“): что такое средневековые города? Это же средневековые Манхэттены!
Далее, что такое компьютер? Это computus, то есть средневековая система вычисления основных праздников и сведения в единую систему координат праздников христианских по лунному и солнечному календарям. Вся формальная логика идет от схоластики. Парламент тоже родился в Средние века. Льюис и Толкин, которых мы вспоминали, выросли
О двух Средневековьях
Михаил Майзульс, историк-медиевист:
«Мне кажется, что параллели между сегодняшним днем и Средневековьем мало что могут дать и скорее запутывают, чем разъясняют. В массовом сознании есть два Средневековья, два совершенно разных набора ассоциаций. Первый — Средневековье рыцарей, турниров, готических соборов, благородных дам, менестрелей и ярких миниатюр, к которым пишутся забавные комментарии. Это подростково-этнографическое Средневековье в духе „Айвенго“. Второе Средневековье — это Арканар в его германовском воплощении: ультрарелигиозность, культ традиции и инквизиция; это „новое Средневековье“, о котором вспоминают, когда отец Всеволод Чаплин изречет
И эти два образа Средневековья пересекаются лишь по касательной. Один превратился в источник для фэнтези, пространство для реконструкторов, увлекающихся доспехами и мечами, а порой и в коммерческий бренд. Второй — „новое Средневековье“ — существует в публицистическом пространстве. О нем вспоминают, когда хочется объяснить, „как жить нельзя“ и что нас пугает в современной политико-церковной повестке дня.
Однако к самим Средним векам, тем более к западным, о которых мы сейчас говорим, это имеет очень опосредованное отношение. Когда сегодня, например, после очередного обвинения в оскорблении чувств верующих говорят о Средних веках, это лишь яркая, но неточная аналогия. Точнее было бы вспомнить, например, об эпохе Александра III — консерватизм, верноподданичество и бюрократизм. Но она в отличие от Средневековья не превратилась в мем».
О моде на медиевистику
Ольга Тогоева, историк-медиевист:
«Когда мой учитель Юрий Львович Бессмертный почти 30 лет назад уговаривал меня поступить на кафедру Средних веков Московского университета, он мне говорил: „Олечка, ну это же такая прекрасная эпоха, и вы совершенно не будете связаны с сегодняшним днем — это же самое лучшее!“ Если бы он увидел вот эту толпу, которая здесь собралась и свешивается с балкончиков, как на
О «Страдающем Средневековье»
Михаил Майзульс:
«В чем прелесть паблика „Страдающее Средневековье“? В контрасте — между содержанием миниатюр, где много сакрального и много насилия, и вчитанным в них, часто бытовым, комментарием. Для нынешнего зрителя средневековые изображения — это одновременно другая планета и
Интересно, что в ту эпоху, когда их создавали, они тоже могли нести комический заряд. Что мы видим на тех изображениях, которые отбирают в „Страдающем Средневековье“? Святое, страшное и смешное. Если открыть сами средневековые рукописи, откуда берутся эти миниатюры, мы часто увидим там в центре листа
О Средневековье в зале суда
Ольга Тогоева:
«Я очень люблю не только „Игру престолов“, но сериалы про юристов. И судьи, которых мы видим там, ну или в нашем здании суда, выглядят совершенно средневековым образом. Внешний вид современного судьи придуман в Средние века. Он един в двух лицах: есть судья — физическая личность и судья-функция. Так было и с королями, помните „Два тела короля“ «Два тела короля» (1957) — книга немецкого и американского историка Эрнста Канторовича.? Человек, который сидит за трибуной, отделен от всех остальных: у него красивая мантия, которая скрывает его обычный костюм. В английском суде — парики, в современных немецких судах — шапки, еще в торжественных облачениях судей бывают специальные перчатки. Взгляните на средневековые миниатюры — вы увидите точно таких же персонажей. Они не меняются веками — как, собственно, не меняется и сама судебная процедура, которую мы унаследовали у Средних веков.
Есть и не менее забавные вещи. Я 25 лет занимаюсь историей права, и мне даже в голову не могло прийти то, что я поеду на телевидение комментировать приговор, вынесенный в Екатеринбурге компьютерной мыши. Это абсолютно Средние века! Или вот недавно Россельхознадзор арестовал партию из 28 миллионов насекомых, завезенных к нам из Великобритании и Северной Ирландии, заподозрив, что они нас заразят неизвестной болезнью. Раньше такими вещами занималась Католическая церковь: она тоже охраняла граждан от насекомых, полевых мышей, крыс, саранчи и так далее. В общем, могу пожелать одного: чтобы Средними веками мы любовались, спускаясь в метро, рассматривая паблик „Страдающее Средневековье“, наслаждаясь сериалами, но ни в коем случае не наблюдая их возвращение в зале суда».
См. также:
Курс Ольги Тогоевой «Преступление и наказание в Средние века»
Курс Ольги Тогоевой «Жанна д’Арк: история мифа»
Олег Воскобойников — о том, кто такой средневековый человек
