Реформация: рождение современной Европы

Реформация была не отдельным событием, а большим процессом, и глав­ной ее задачей было изменить сообщество верующих. И като­лики, и протестанты шли параллельным курсом; их главные усилия были направлены именно на воспитание людей — подданных своих государей и добрых христиан, осознанно относившихся к своей вере, знавших основные положения ее учения, строго контролировавших свое поведение на публике и в семье. Такое воспитание потребовало массо­вых проповеднических кампаний и создания новой системы европей­ского образования.

Раскол некогда общего христианского сообщества на конкурирующие конфессии принес с собой конфликты — кровавые войны, преследова­ние религиозных меньшинств, поток полемической литературы, авторы которой записывали своих противников в служителей сатаны. Тем не менее главная христианская добродетель — любовь к ближнему — отнюдь не была забыта, хотя этот ближний теперь мог принадлежать к иной конфессии. Католикам и протестантам многих стран — Англии и Шотландии, Франции, германских княжеств, Речи Посполитой, земель Габсбургов и других — пришлось научиться жить рядом друг с другом. История Реформации — это вовсе не одно бесконечное противостояние, но чередование всплесков враждебности с периодами мирного сосуществования.

Именно Реформация определила облик современной Европы. Прине­сенные Реформацией конфессиональные различия сказались на евро­пейской культуре — на облике храмов, живописи, музыке, литературе. Конфессиональное деление оказало большое влияние на общество и политическую культуру. Рождавшиеся в раннее Новое время нацио­нальные государства принимали отчетливые конфес­сиональные очер­тания: так, например, Британия мыслилась как протестантское госу­дарство, а Испания, Франция или Бавария — как католические. Так Реформация очерчивала знакомые нам политические границы европейских стран.

— Расскажите, почему вы стали заниматься именно Рефор­мацией?

— Меня довольно рано, еще в студенчестве, начал привлекать период XVI–XVII веков в Европе. С одной стороны, он совсем не похож на со­временную жизнь, а с другой — именно тогда появляются первые ее предзнаменования. И особенно важной частью этого меняющегося мира мне казалась религиозная история. Меня интересовали люди, за­хва­ченные переменами — религиозным расколом, новыми догматами, политическими конфликтами и так далее. Как они реагировали на пе­ре­мены? Как себя вели и что значила тогда для людей их конфессио­наль­ная принадлежность — была ли она важнее, чем семейные или друже­ские связи, например? Большая удача, что моя работа позволяет искать ответы на эти вопросы.

— Какое место занимает предмет вашего изучения в современном мире?

— Историю Реформации начали сочинять уже в пору самой Реформа­ции — и этот период продолжает интересовать историков до сих пор; о нем пишут романы и снимают фильмы. Такое внимание не случайно: в событиях той эпохи ищут истоки современного общества, в котором религиозные кон­фликты никуда не делись. Параллели порой ока­зы­ваются неожиданно болезненными: именно период религиозных конфликтов подарил Европе террористические акты, самым известным из которых, хотя и несостоявшимся, был Пороховой заговор 1605 года — попытка английских католиков взорвать английский парламент. Вообще то, как рассказывается история Реформации, начиная с XVI века и по сей день, — это отражение того, как за 500 лет изме­ни­лись пред­ставления об обществе, религии и самом человеке.

— Если бы вам нужно было очень быстро влюбить незнакомого человека в историю Реформации, как бы вы это сделали?

— Я бы позвала людей в музей, взглянуть на картины Тициана, Вела­скеса или ван Дейка, а потом в театр, на спектакли по пьесам этого периода. А потом попросила бы зрителей задуматься о том, почему лучшие произведения европейской живописи связаны с католиче­скими странами, а протестанты — за единственным исключением Голлан­дии — не имели развитого изобразительного искусства, хотя в области слова преуспевали — достаточно вспомнить Шекспира. Одним словом, влияние религиозного конфликта XVI–XVII веков на культуру Европы наглядно видно до сих пор.

— Если бы у вас была возможность заняться сейчас совсем другой темой, что бы вы выбрали и почему?

— Очень интересна история интеллектуальной культуры раннего Но­во­го времени. Ведь она отражает быстро меняющийся и увеличи­ваю­щий­ся мир и сама стремительно меняется, в буквальном и пере­носном смысле меняя язык — переходя с латыни на национальные языки и рез­ко расширяя свою аудиторию, а также и осваивая новые способы опи­са­ния мира. Когда выпадает возможность, с удовольствием совершаю вылазки в эту увлекательную область знания.

Николай Кареев. «История Западной Европы в Новое время. Том 2. Реформация и политическая жизнь в XVI и XVII веках» (1893)

До сих пор лучшее на русском языке изложение политической истории европейской Реформации. Одновременно это и прекрасное отражение исторического знания своей эпохи, и ее конфессиональных предрас­судков, которые, преодолев географические барьеры, прижи­лись в Рос­сии, казалось бы не имевшей отношения к рели­ги­озным конфликтам XVI–XVII веков.

Хилари Мантел. «Вулфхолл» (2011), «Внесите тела» (2013)

Автор дважды получила Букеровскую премию за эти романы, посвя­щенные жизни архитектора английской Реформации Томаса Кромвеля. В книгах Мантел прекрасно показано соединение политических, религиозных и личных мотивов, которое предопре­делило ход рели­гиозной истории раннего Нового времени. Мантел рассказывает о том, как изменения в религиозной жизни, навязанные правительством Англии, сказывались на жизни рядовых англичан — и сторонников Реформации, и тех, кто не стремился к переменам.

Жан Делюмо. «Грех и страх. Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII–XVIII века)» (2003)

Исследование известного французского историка отлично показывает, как работала кампания по воспитанию христианина у католиков и у протестантов. В книге показывается, как проповедники всех кон­фессий учили прихожан постоянно контролировать свои поступки и побуждения через насаждение в них чувства собственной вины и греховности.

Фильмы и сериалы о тюдоровской Англии: «Тюдоры», «Другая Болейн», «Елизавета. Золотой век»

Прекрасно иллюстрируют живучесть конфессиональной мифологии — представлений о «прогрессивных», «свободолюбивых» протестантах (англичанах) и «силах зла» (католической Испании) — в современной массовой культуре.