6 декабря 2019Антропология

12 слов, помогающих понять итальянскую культуру

Что такое аперичена, какое отношение высота колоколен имеет к патриотизму, кого называют человеком с тремя ноздрями и почему место убийства Юлия Цезаря стало официально признанной кошачьей колонией

Авторы Ольга Гуревич, Ксения Явнилович

1. Bello

Красивый

Итальянское слово bello («красивый») знакомо даже тем, кто не говорит по-итальянски. Ciao, bella! («Привет, красотка!») в зависимости от контекста и интонации может служить как обычным дружеским приветствием, так и раздра­жающей попыткой познакомиться на улице. В итальянском, в отличие от других языков, слово «красивый» обозначает не только то, что радует глаз. Именно этим прилагатель­ным (а не buono — «хороший») итальянцы пользуются, чтобы похвалить погоду, книгу, спектакль, фильм и многое другое. Bello может относиться не только к внешности человека, но и к его внутренним качествам. È una bella persona означает «Он хороший человек». Наверное, неслучайно итальянцы — люди, выросшие и живущие среди немыслимо красивой природы и архитектуры, — склонны многое оценивать эстетически. Bel paese или даже Belpaese по-итальянски — это не абстрактная красивая страна, а распростра­ненный перифраз названия Италии, который встречается уже у Данте и Пет­рарки: «Прекрасный край, где раздается sì»  Данте. Божеcтвенная комедия. Ад. XXXIII песнь. Перевод Михаила Лозинского., «Услышит край прекрасный ваше имя»  Петрарка. Канцоньере. Сонет CXLVI. Перевод Евгения Солоновича.. Это название используется и сегодня, нередко с горькой иронией, в особенности когда речь заходит о политике и коррупции.

2. Campanilismo

Приверженность собственной колокольне, локальный патриотизм

Италия до второй половины XIX века не была единой страной. На протяжении всей ее истории отдельные города переходили в разные руки, сражались друг с другом, вступали в коалиции и покидали их. Неизменным для самоидентич­ности итальянца являлся его родной населенный пункт (а не страна и даже не регион), точнее обозримая его часть, жизнь которой сосредото­чена вокруг площади и церкви с колокольней (campanile), где все говорят на одном и том же наречии и все свои. Отсюда вековое соперничество между районами, тысяче­лет­ние войны между соседними городами, сарказм в описании пизанцев у флорентий­ца Данте, сотни поговорок и прозвищ. Есть легенда, что слово campanilismo отсылает к истории колокольни в местечке Сан-Дженнаро-Везувиано под Неаполем: на ее восточной стене до 1980-х годов не было ча­сов, чтобы жители соседней Пальмы-Кампании не могли узнать по ним время. 

По другой версии, термин возник из соперни­чества Сан-Панкрацио и Лучиньяно. В Сан-Панкрацио была крещальная купель и колокольня с четырьмя колоколами, а в Лучиньяно — только низенькая звонница с тремя колоколами. Жители Лучиньяно очень страдали, пока в первой половине XX века местный священник дон Визибелли не построил непропорционально высокую для маленького поселка 30-метровую колокольню, повесив в ней четвертый колокол. Теперь колокола Лучиньяно звонят лучше и слышны дальше, чем колокола Сан-Панкрацио.

Особенно заметна роль колоколен в формирова­нии местной идентичности в самом равнинном регионе Италии — в долине реки По. Это плоская земля, которую снимал Бертолуччи и описывал Гуарески, и над ней по нескольку месяцев в году стоит такой густой туман, что не видно ничего, кроме подсве­чиваемых часов колоколен, поэтому все коло­кольни разной формы, и путник легко узнает свой дом, ведь его колокольня самая красивая.

В объединенной Италии с campanilismo борются: единый народ не может со­стоять из множества враждующих между собой групп. К тому же campanilismo считается одним из источников непотизма и коррупции, ведь как не помочь своему земляку! Само это слово имеет оттенок негативный, но победить его не удастся никогда, потому что тогда итальянцы перестанут быть италь­ян­цами.

3. Amazzacaffé

Алкоголь, который пьют после кофе; буквально — «убийца кофе»

Итальянцы считают, что алкоголь убивает кофе, во всяком случае смягчает последнюю горькую ноту, а главное, ослабляет действие кофеина, что позво­ляет человеку заснуть, даже выпив чашечку эспрессо после ужина, к тому же сочетание кофе и крепкого, лучше горького ликера способствует хорошему пищеварению. Поэтому amazzacaffé подается после кофе, завершаю­щего трапезу. Это может быть стаканчик самбуки, граппы, горького ликера или лимон­челло. В некото­рых местах, в Виченце и окрестностях например, алко­голь наливают непосред­ствен­но в чашку из-под только что выпитого кофе, на местном диалекте называется resentin — «ополаскивание». 

Отношения итальянцев с кофе — отдельная история. У мультипликатора Бруно Боццетто есть даже такой сюжет в мультфильме про итальянский нацио­наль­ный характер. Во-первых, итальянцы считают, что их кофе лучший в мире и самый правиль­ный. Неаполи­танские студенты, приезжая в Москву на стажи­ровку, привозят с собой не только пачку кофе Kimbo и свою проверенную гей­зерную кофеварку (моку), но и большую бутылку воды из неаполитанского водопровода, иначе получается не то.

Во-вторых, они пьют его в любое время дня во множестве вариаций, но выбор напитка должен подчиняться железным правилам. Капучино — только утром, а если не утром, то мароккино (это тот же кофе с толстой молочной пенкой, но в стеклянном стаканчике). После еды — normale, то есть «нормальный» эспрессо, или corretto, то есть «подправленный». «Подправить» кофе можно граппой или, скажем, коньяком. «Подправленный» кофе пьют, когда времени мало или голова болит, а «убивать» кофе ammazzacaffé принято долго и с удо­воль­ствием, растягивая длинный ужин еще на полчасика. Некрепкий кофе, который у нас называется американо, на севере Италии еще недавно назывался немецким. От кофе до молока существует шкала напитков: caffè (просто кофе) — caffè macchiato (чашечка кофе с ложкой молока) — caffellatte (пополам, чаще всего пьют дети и старушки) — latte macchiato (чашка молока с ложкой кофе) — latte (просто молоко). В общем, кофе сопровождает человека с утра до вечера всю жизнь — и даже человека с сердечно-сосудистыми заболе­ва­ния­ми: декаф или ячменный, но в тех же разведениях: normale, macchiato, corretto…

4. Apericena

Аперитив, заменяющий ужин

Все, что связано с едой (а это основопо­лагающая часть итальянской культуры), регулируется правилами. Итальянцы едят строго по расписанию: завтрак перед работой — кофе и что-нибудь сладкое, обед сразу после полудня, ужин около восьми, а на юге Италии, особенно летом, позже — в девять или даже в десять вечера, когда спадет жара. Человек, зашедший в гости в неположенное время, в большинстве случаев может рассчитывать только на кофе, а кухни рестора­нов в промежутке между обедом и ужином остаются открытыми только в самых туристических местах. Аперитивом называют поход в бар где-то с шести до восьми, когда к бокалу вина или коктейлю тебе бесплатно дают еще и блюдце с орешками, чипсами или олив­ками — словом, небольшую закуску. В последние годы эта традиция видоизме­няется. Apericena (от aperitivo, «апери­тив», и cena, «ужин») — революционная мода, возникшая в начале двухтысяч­ных на севере Италии и посте­пенно набирающая обороты, особенно среди молодежи. Аперичена — куда более плотная, чем традиционный апери­тив, — по сути, заменяет ужин. Впрочем, от ужина apericena отличается тем, что начинается раньше и состоит из закусок (маленьких пицц, сэндвичей и т. д.), которые чаще всего едят руками. Молодые итальянцы очень полюбили нео­логизм apericena и широко им пользуются, но у пожилых людей и блюсти­те­лей традиций новое явление вызывает недовольство.

5. Magnifico

Великолепный

Слово «великолепный» есть и в русском языке. Но теперь представьте, что вы используете его не чтобы описать что-то хорошее, а когда обращаетесь к кому-то: «О великолепный». К кому бы вы могли так обратиться? Разве что к Лоренцо Медичи. А итальянцы обращаются так к любому ректору любого вуза, и не в эпоху Ренессанса, а сейчас, в XXI веке. Не «уважаемый», не «по­чтенный» и не «любезный», а «великолеп­ный» — и только так. В последние десяти­летия формальности постепенно сходят на нет, и даже итальянцы преклонного возраста с радостью переходят со всеми на «ты». Но любовь и внимание к титулам очень медленно уходит из итальянского коллективного сознания: на дверных табличках, на письмах и телеграммах, в официальных документах по-прежнему горделиво пишут «инженер», «адвокат», «счетовод». Стоит окончить университет, и ты уже dottore/dottoressa. Преподаешь хотя бы в средней школе — professore/professoressa. А в начальной или в детском саду — maestro/maestra, тоже весьма торжественно. Если надо послать письмо профес­сору, то он «выдающийся», простому человеку — «любезный», компании — «зна­чительная», любому депутату — «достой­ный», а если кого-то наградили медалью или орденом, то он сразу «кавалер», то есть «рыцарь». Удивительно, когда спраши­ваешь, здесь ли живет синьор Росси, а тебе строго отвечают: нет, синьор Росси тут не проживает, только адвокат Росси. Или по телефону: «Здравствуйте, Вы такой-то?» — «Нет, я — кавалер такой-то!» В наши дни, когда итальянский язык стремительно опрощается, сочетание повсеместного практически фамильяр­ного «ты» и всей этой парадной титулатуры часто выглядит смешно.

6. Papabile

Вероятный победитель, фаворит; в первом значении — «кардинал, имеющий шансы быть избранным папой римским»

Это смешное прилагательное вошло во многие языки, в том числе и в русский, есть даже такая статья в «Википедии», причем «папабиль» в ней существи­тельное. Церковные политологи использовали его довольно активно особенно в этом веке, ведь за прошедшие несколько лет папу избирали уже дважды: в 2005 году, после смерти папы Иоанна Павла II, и в 2013-м, после отречения и ухода на покой папы Бенедикта XVI. За этими выборами следил весь мир. В итальян­ском языке papabile используется вовсе не только по отношению к кардиналам, стремящимся стать папой. Так говорят и про поли­тиков перед выборами, и про фут­бо­листов, обсуждая возможный трансфер, и даже про го­ро­да, борющиеся за право принять у себя Олимпиаду или этап велогон­ки «Джиро д’Италия».

7. Ricambiare

Отблагодарить, отплатить, ответить услугой на услугу

Глагол ricambiare не всегда просто перевести на русский язык. Он может относиться к улыбке (ricambiare il sorriso — «ответить улыбкой на улыбку»), к походу в гости (ricambiare la visita — «нанести ответный визит»), помощи или оказанному одолжению (ricambiare la cortesia — «ответить любезностью на любезность»). Ricambiare можно употребить, если речь идет о поздравле­ниях, приглашении в гости и даже обидных словах. Так же говорят про взаимную дружбу, любовь или ненависть.

Итальянцы не любят оставаться в долгу и стараются сравнять счет как можно быстрее. Человеку, воспитанному в русской культуре, бывает непросто при­выкнуть к прямолинейному и незамедлительному выражению благодарности, принятому в Италии (например, немедленно подарить шарфик в ответ на помощь с переводом). 

8. Trinariciuto

Человек с промытыми мозгами, не думающий своей головой; буквально — «человек с тремя ноздрями» 

Это не генетическая мутация и не послед­ствие какой-то сложной отоларин­голо­гической операции. Человек с тремя ноздрями — тот, кто следует прежде всего указаниям партии, а не своей совести. Третья ноздря нужна для того, чтобы освободить голову от собственного мозга, а пустое место заполнить партийными директивами. Это слово появилось в пылу послевоенной полити­ческой борьбы. Первые выборы после окончания фашистского режима, войны, оккупации, смены государственного строя, когда Италия из монархии стала республи­кой, в 1948 году должны были определить последующее развитие государства: станет ли Италия страной социалисти­ческого блока (а кое-кто опасался, что еще одной республикой СССР) или примет план Маршалла. Комму­нисти­ческая партия Италии в тот момент была крайне популярной и един­ствен­ной в Италии партией со строгой, почти военной дисциплиной и жест­ким вертикальным управлением. И именно коммунисты изображались в милан­ской политико-сатирической газете Candido с тремя ноздрями, совершающими, ради «слепого, мгновенного и абсолютного послушания» всякие смешные и безумные поступки. С тех пор прошло более семидесяти лет, компартии Италии уже не существует, но слово trinariciuto по-прежнему активно исполь­зуется в политическом дискурсе, причем не только политиками и вовсе не только о левых. Так, например, в одном из интервью незадолго до смерти знаменитый сицилийский писатель Андреа Камиллери сказал о другом великом сицилийском писателе Леонардо Шаше: «Он был трехноздревым антикоммунистом!»

9. Qualunquista

Человек, находящийся в состоянии политической апатии, убежденный в том, что от него ничего не зависит

Один из самых используемых в полити­ческих дискуссиях термин не поддается никакому адекватному переводу. Статья, посвященная этому явлению (qualunquismo), в «Википедии» на английский, немецкий, хорватский и сло­венский переводится как «Политическая апатия», но это очень неполный перевод, к тому же он не позво­ляет образовать обозначение для человека, придерживаю­щегося таких взглядов.

Все началось в середине сороковых, когда бывший комедиограф Гульельмо Джаннини основал сначала газету L’Uomo qualunque («Просто какой-то человек»), потом одноименное движение, партию и целый фронт. Идеология Джаннини и его последователей заключалась в общем недовольстве всем, что происходит, всеми существующими полити­ческими силами и действиями какой бы то ни было власти, а главное, необхо­ди­мостью вообще задумываться о политическом курсе. Это движение «рассер­женных горожан» без позитивной программы в определенный период было весьма популярно. И на протяжении дальнейшей итальянской истории в том или ином виде оно все время возрождается. Так, например, стоящее сегодня у власти движение «5 звезд» было основано бывшим комиком Беппе Грилло, и некоторые из его программных положений очень напоминают демагоги­ческие установки исторических qualunquista. Интересно, что в этом термине сочетается идея политического пофигизма с недовольством и демагогией. Очень удобное слово. 

В последнее время рядом с этим термином появился еще один, столь же непереводимый benaltrismo. Он происходит от выражения ben altro, которое обозначает примерно «совсем другое». Benaltristi — это люди, которые при появлении любой новости сообщают: «Зачем об этом говорить, сейчас важно совсем другое».

10. Gattara

Одинокая старушка, чудаковатая старая дева, которая кормит и подбирает бездомных кошек

Рядом с римским аббатством Трех Фонтанов, на месте смерти апостола Павла, несколько лет назад gattare (множественное число от слова gattara) построили целый город для бродячих кошек, а на каждое Рождество приносили туда украшенную елку и подарки. Это типично римское (и общеитальянское) явление.

Gattara (крайне редко — gattaro — в мужском роде) обычно имеет в итальян­ском языке отрицательную или ироническую окраску и используется в одном ряду со словами «старая дева», «ведьма» и т. д. Итальянские феминистки очень его не любят, ведь словом gattara практически всегда называют только женщин  Недаром существует политкорректный аналог — gattofilo — просто «кошатник, любитель кошек»..

Слово gattara можно услышать в любой части Италии, но родом оно из Рима, и это неслучайно. Бродячие кошки издавна облюбовали древнеримские развалины. Сейчас из самых туристических мест (например, из Колизея или Римского форума) их выселили, зато близлежащая площадь Торре-Арджентина — место убийства Юлия Цезаря — стала официально признанной кошачьей колонией (colonia felina), одной из многих, но самой прославленной в Италии. Заботящиеся о кошках волонтеры даже на своем официальном сайте с вызовом называют себя именно gattare и гордятся тем, что жившая неподалеку великая итальянская актриса Анна Маньяни была одной из них.

И все же в массовом сознании укоренился стереотип, что gattara — вздорная, неопрятная, часто сумасшедшая старуха, которая любит кошек больше, чем людей. Существует мнение, что отрицательная коннотация слова gattara в итальянском языке объясняется социальными проблемами, которые приводят к распростра­нению этого явления (в первую очередь растущим числом одиноких стариков, ведь все больше молодых людей уезжает учиться и работать далеко от дома). Не добавляют симпатии к gattare и последствия их деятель­ности — остатки кошачьей еды в парках и на улицах итальянских городов, которые привлекают мышей, крыс и даже диких кабанов. 

11. Meriggiare

Отдыхать в жаркое послеобеденное время в тени и прохладе деревьев в саду

Этот не самый употребительный глагол все итальянцы знают благодаря стихотворению Эудженио Монтале «Meriggiare pallido e assorto». Существует несколько его переводов на русский язык: «Погрузиться в сад, ища прохлады» (Евгений Солонович), «Пережидая полдень» (Антонина Калинина) «Полудни­чать в саду, изнемогая» (Ольга Трубина и Дж. Белусси). Переводчики раскры­вают разные составляющие значения этого емкого глагола: необходимость единения с природой, томление от жары, полуденные часы и одиночество. Все вместе отличает meriggiare от простого pisolino — «легкой послеобеденной дремы» — или abbiocco — «засыпания от переедания». Meriggiare — это процесс неспешный, глубокий, невозможный в душной комнате или в офисе, он тре­бует густой тени дерева, пения цикад и дрожания раскаленного воздуха. 

12. Porca miseria!

Проклятая нищета!

Это странное на первый взгляд восклицание (выражающее досаду, раздражение и многое другое), которое очень часто встречается в итальянской речи, не что иное, как эвфемизм для грубого ругательства — богохульства (по-итальянски — bestemmia). Bestemmie устроены так: на первом месте бранное слово (эпитет porca — буквально «свинья», «свиная» — в данном случае тождественен проклятию), а на втором имя Бога или Мадонны. Porca miseria говорят, чтобы и выразиться, и одновременно религиозные чувства не оскорбить.

Ругаются итальянцы много, и это не считается чем-то предосудительным. Слова, сопоставимые по смыслу с русским матом, в итальянском языке в значительной степени десемантизированы, и никто не удивляется, когда слышит их не только на улице или в компании друзей, но и с экранов телеви­зоров и в парламенте. А вот bestemmie — набор ругательств, оскорбляю­щих Бога, Деву Марию и святых, — не только осуждаются, но и считаются адми­нистративным правонарушением. За их употребление в общественном месте можно получить штраф от 51 до 309 евро, а до 1999 года это считалось уголов­ным преступлением. За bestemmie отстраняют от эфира участников реалити-шоу и дисквалифицируют футболистов (в октябре это случилось сразу с двумя игроками — Франческо Маньянелли из команды «Сассуоло» и Маттео Скоцца­реллой из «Пармы»). Провинившиеся нередко оправдываются, говорят, что не имели в виду ничего плохого и что в их родных краях все так говорят (особенно этим славится Тоскана).