Средневековые арт-объекты: что такое «запертые сады» из Мехелена
Реликвии, цветы, паломнические значки и «агнцы Божьи» — рассказываем про удивительные коллажные алтари из музея Хоф ван Буслейден
Слова «коллаж» или «ассамбляж», которые в ходу у специалистов по современному искусству, вряд ли у
В Северной Европе XV–XVI веков были популярны деревянные складни, которые сегодня называют «запертыми садами» В видеоэкскурссии по музею Хоф ван Буслейден мы перевели название «запертых садов» как «вертограды» — это традиционный перевод латинского hortus conlclusus («запертый сад»), который пришел в русский из церковнославянского.. Семь из них сохранилось во фламандском городе Мехелен, который также известен под французским именем Малин От этого имени произошло русское выражение «малиновый звон», означающее мягкое звучание колоколов. Дело в том, что Малин c XV века стал важным центром их производства. Колокола оттуда привозили не только в другие католические земли, но и в Россию.. Почти 500 лет они принадлежали местным сестрам-августинкам и стояли в их монастыре-госпитале, посвященном Деве Марии (Onze-Lieve-Vrouwe Gasthuis). В 1999 году складни были переданы городу и переехали в художественный музей особняка Хоф ван Буслейден. Попробуем разобраться в том, как и зачем создавали эти необычные изображения.
На боковых створках написаны донаторы — мужчина и две женщины. Раньше считалось, что все они духовные лица, связанные с госпиталем Девы Марии. Однако на самом деле мужчина и женщина постарше — миряне. Скорее всего, это состоятельные горожане Якоб Ван ден Путте и его жена Маргарета Свос, а женщина помладше — их дочь Мария Ван ден Путте, которая в 1524 году стала сестрой в монастыре Девы Марии. У нее единственной закрыты глаза. Вероятно, это указывает на то, что она была слепа или у нее были какие-то серьезные проблемы со зрением. Как было принято в религиозной живописи того времени, за спинами донаторов стоят их святые патроны: у Якоба — апостол Иаков Старший, а у его жены Маргареты — мученица Маргарита Антиохийская. Скорее всего, этот «сад» был передан ими в монастырь-госпиталь Девы Марии, когда их дочь приняла там послушание. © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady
Святой коллаж
Во многих фламандских или немецких церквях, кельях монахов и монахинь, а также в домах знатных господ и богатых бюргеров в XV–XVI веках стояли створчатые алтарные образы. В центре — деревянный ящик с раскрашенными статуями Христа, Богоматери и святых, а по бокам — створки, на которых краской писали других святых, сцены из их житий и часто фигуры донаторов.
А теперь представим себе такой же ящик, только фигуры небесных патронов, которые в нем стоят, занимают не все пространство, а крошечную его часть, словно куклы в игрушечном домике. Со всех сторон они окружены «садом»: цветами, плодами, птицами и зверями. Все они сделаны из шелковых или серебряных нитей, закрученных вокруг проволочного каркаса или полосок пергамена. По фону идет ромбовидный узор, созданный из свернутых в трубку листков бумаги (paperolles). Между растениями симметрично пришиты крошечные реликвии (фрагменты мощей или камешки со Святой земли), а также различные благочестивые образы и предметы: паломнические значки, миниатюры, написанные на крошечных листках пергамена, восковые «агнцы Божьи» (Agnus Dei, так называли небольшие освященные диски или овалы, которые привозили из Рима) и т. д. Все они обильно украшены бусинами. Множество — от 200 до 400 — мелких предметов разных цветов и фактур образуют сад, который издалека напоминает ковер или даже коллаж в духе Сергея Параджанова.
Однако почему эти «сады» называют «запертыми» (на латыни — horti conclusi, а
Потому на исходе Средневековья ее так часто изображали на цветущем лугу или посреди окруженного стеной сада. Такие образы были особенно популярны в Нидерландах XV–XVI веков. На множестве сцен Благовещения смиренная Мария встречает архангела Гавриила, принесшего ей благую весть, у себя в комнате, а за окном виден сад — метафора ее девства. Однако створчатые сады-алтари далеко не всегда посвящены именно Богоматери. Образ сада явно напоминал не только о ее чистоте, но и об Эдеме, где Адам и Ева, прародители человечества, пребывали до грехопадения, и о Царствии Небесном, которое тоже многие представляли как чудесный сад, полный благоухания.
Дева Мария с младенцем Иисусом посреди сада, окруженного стеной. Сверху, под облаком с фигурой голубя, который символизирует Святой Дух, написано: «Запертый сад — сестра моя, невеста, запертый сад». А внизу, под ногами Богоматери, идет еще одна «садовая» цитата из Песни Песней (5:1): «Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста».
При создании мехеленских «садов» применяли драгоценные материалы — шелк, серебро, кораллы. Однако их в дело шло не так много. В центре ставили готовые фигурки Христа, Богоматери и святых, которые в то время на поток производили в самом Мехелене (их даже называли poupées de Malines — «малинские куклы»). А почти весь декор изготавливали из доступных предметов: полосок пергамена или бумаги, кусочков ткани, разнообразных бусин. К ним добавляли совсем небольшие изображения, сделанные из раскрашенной глины или прессованной бумаги. В итоге получалось нечто среднее между алтарным образом, предназначенным для духовных упражнений, и хранилищем реликвий, которые сестры-августинки, вероятно, не только созерцали, но и трогали или целовали.
Мехелен в XVI веке
В Мехелене и соседних деревнях было множество монастырей и других религиозных общин, мужских и женских. В городе соседствовали обители цистерцианцев, кармелитов, францисканцев, доминиканцев, норбертинцев, алексианцев (целлитов) и бедных кларисс. Одним из церковных учреждений был госпиталь Богоматери. В средневековой Европе помощь больным и забота о калеках, путниках и сиротах традиционно были задачей монахов и религиозных братств (и во многих случаях они продолжали играть эту роль вплоть до XX века). Мехеленский госпиталь был основан несколькими горожанами около 1198 года. В соответствии с уставом 1230 года за недужными должны были ухаживать семь сестер и пять братьев, живущих по уставу святого Августина. Однако позже община перестала быть смешанной, и в ней остались только монахини.
К концу XV века порядки в госпитале-монастыре давно утратили былую строгость. Cестры переложили заботу о больных на мирян, получавших за это жалованье, а сами вели комфортное существование. Инспекция, проведенная Хендриком ван Бергеном, епископом Камбре Архиепархия Камбре — архиепархия в составе архиепархии-митрополии Лилля Римско-католической церкви во Франции., установила, что сестры уклоняются от исполнения своих обетов и даже носят мирское платье. Поэтому после 1508 года в госпитале была проведена реформа: число сестер увеличили с 7 до 16 и им было предписано самим ухаживать за пациентами, а не перекладывать это послушание на других.
На исходе Средневековья Мехелен вместе с другими «Нижними землями» (так переводится слово «Нидерланды») входил в обширное Бургундское герцогство — одну из могущественнейших европейских держав того времени. Это была эпоха преуспевания, когда город богател на торговле текстилем. Однако в 1477 году герцог Карл Смелый погиб, не оставив наследника мужского пола.
После этого сама Бургундия и некоторые из его нидерландских владений отошли французской короне, а большая часть Нидерландов — к австрийской династии Габсбургов. В тот момент она правила в Священной Римской империи, а в 1516 году приобрела престол Испании и ее колонии в Новом Свете. Во второй четверти XVI века, когда были созданы «сады» из Мехелена, этот город служил административным центром Испанских Нидерландов.
Еще при Бургундском доме там разместился Большой совет — высший суд всех «Нижних земель». При владычестве Габсбургов город сохранил эту важную роль. С 1507 по 1530 год там располагался двор наместницы Маргариты Австрийской Маргарита была внучкой бургундского герцога Карла Смелого и теткой Карла V Габсбурга (1500–1558) — короля Испании (1516–1556) и императора Священной Римской империи (1519–1556).. Город активно застраивался, туда съезжались знатные господа и купцы, а также многочисленные ремесленники, которые удовлетворяли их запросы на роскошь, комфорт и искусство. Однако в 1531 году следующая наместница Нидерландов Мария Венгерская решила перенести свою резиденцию в Брюссель. Так Мехелен утратил свое политическое значение. Экономическим центром региона стал портовый город Антверпен.
Это была эпоха, когда в большей части Европы распространялись идеи Реформации и начинались религиозные войны. Мехелен, как и все «Нижние земли», стал ареной противостояния между кальвинистами, которые мечтали о независимости, и католиками, которых поддерживала властвовавшая там Испания. Во время Нидерландской революции Мехелен несколько раз переходил от протестантов к католикам. В 1572 году он был взят и разорен испанцами, в 1580 году им овладели кальвинисты, а в
Во времена, когда город контролировали кальвинисты, было принято решение закрыть все монастыри, кроме тех, что занимались помощью больным. Госпиталь Девы Марии сохранился, но был частично разорен, а часть алтарей профанировали. Однако «запертые сады», видимо, не пострадали и остались у монахинь до нашего времени.
Поскольку они хранились в женском монастыре-госпитале, раньше считалось, что их изготавливали сами сестры. Они покупали статуэтки, заказывали у художников роспись боковых створок, а потом заполняли центральный короб сотнями мелких фигурок — создавали свой райский сад. В этих алтарях видели воплощение религиозной культуры и даже самосознания женщин, живущих за стенами монастырей, в отрыве от мира. И во многом это справедливо.
Однако, вероятно, что такие «сады» могли создавать и за пределами госпиталя. Их жертвовали сестрам благодетели, выздоровевшие больные или родители девушек, которые принимали там послушания. В документах одного из монастырей Брюгге сохранилось упоминание о том, что субприоресса Приоресса — женщина, глава женского монастыря, уступающая по авторитету лишь аббатисе. Субприоресса — ее заместительница. Мария Белинс сама заказала ремесленникам «ящик, в котором установлен деревянный крест, и множество фигур Страстей Господа нашего, и другие статуэтки в ящике, украшенном шелковыми цветами». Среди владельцев таких садов-реликвариев были не только монахини, но и миряне: как женщины, так и мужчины. К примеру, похожие «сады» находились в коллекциях реликвий и изображений, собранных регентшей Нидерландов Маргаритой Австрийской (1480–1530) и кардиналом Альбрехтом Бранденбургским (1490–1545).
На левой створке изображена Дева Мария с младенцем, а на правой — святой Августин (это неудивительно, ведь монахини из госпиталя Богоматери жили по уставу, который связывали с его именем).
В 2016 году реставраторы обнаружили в этом алтаре свернутую трубкой записку. Ее оставила в 1806 году сестра Виктория Херлин после смерти другой сестры по имени Бенедикта Меганк. Она сообщила, что забрала эту «часовенку» из кельи умершей монахини, «вынула, почистила и вернула назад все цветы», а к подписям, которыми были снабжены реликвии и камни, не прибавила ни единой буквы. © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady
Изображения и реликвии
«Запертые сады» — это одновременно небольшие алтари c фигурами Христа, Девы Марии или святых и реликварии, заполненные крошечными фрагментами мощей или камешками, (якобы) привезенными со Святой земли. Например, в одном из «садов» установлена статуэтка Христа в облике садовника с лопатой в руках. У его ног лежит кусок человеческой челюсти с несколькими зубами — реликвия неизвестного святого или святой. Почти все реликвии снабжены подписями, начертанными на узких полосках пергамена. Без них эти кости и прочие сокровища остались бы «немы».
Этикетки указывали, что это, к примеру, фрагмент колонны, к которой Спаситель был привязан во время бичевания, а это камешек, привезенный из храма Гроба Господня в Иерусалиме или с Голгофского холма, на котором Христос был распят. В одном из «запертых садов» есть кусок хрусталя. Под ним указано, что это лед, замерзший, когда Господь появился на свет. Выше прикреплена птичья косточка. Она якобы осталась от «петуха, который запел, когда святой Петр предал Господа нашего».
Реликвии издавна были связаны с изображениями. Первым типом сакральных объектов, которые стали почитать христиане, были мощи — останки мучеников, принявших смерть за веру. Позже, к V–VI векам, на Востоке также утвердился культ икон — «портретов» небесных заступников. Они должны были помочь верующему в молитве и воспринимались как канал связи с невидимыми святыми и форма их присутствия в этом мире. Порой мощи, другие реликвии, соприкасавшиеся со святыми телами (как фрагменты одежд или инструменты мученичества), и изображения соединяли в одном предмете.
Например, в Риме сохранился деревянный ящичек, вероятно созданный в Палестине или Сирии в VI веке. Внутри лежат несколько камешков и кусочек дерева. Подписи указывают, что они происходят из мест, связанных с земной жизнью Иисуса: Вифлеема, Масличной горы, Сиона и т. д. Коробка закрывается крышкой, и на ее внутренней стороне нарисованы сцены, о которых свидетельствуют эти святые «сувениры»: Рождество, Крещение, Распятие, Воскресение и Вознесение.
В отличие от Востока на Западе культ образов (слишком напоминавший о греко-римском язычестве) долго вызывал сопротивление. Однако с веками сомнения были преодолены, и католики стали не менее ревностными почитателями образов, чем православные. Одним из первых типов изображений, перед которыми стали молиться уже в IX–X веках, были статуи-реликварии. Это фигуры в полный рост, бюсты или головы, в которые вкладывали частицы мощей. Изображение, которое смотрело на верующего, придавало сакральной силе конкретность и помогало вступить с ней в контакт, а реликвия, заключенная внутри, обеспечивала присутствие небесного патрона и развеивала сомнения по поводу того, можно ли почитать изображение.
Такие образы-реликварии сохранялись и в эпоху, когда появились «запертые сады». Например, в церкви Сен-Жак в Аббевиле (на севере Франции) хранился деревянный бюст девушки с длинными волосами, созданный в начале XVI века. В его голове было устроено отверстие, в котором лежал фрагмент мощей, приписываемых святой Пракседе — христианке, жившей в Риме во II веке.
В позднее Средневековье и в раннее Новое время католические храмы, многие государи и даже частные лица увлеченно коллекционировали реликвии. В храмах мельчайшие фрагменты костей, кусочки ткани от риз или инструменты мученичества выставляли в специальных шкафах-реликвариях, порой напоминавших музейные витрины. Власти городов, которые особо гордились своими собраниями святынь и привлекали к ним паломников, а также владельцы собственных собраний реликвий даже стали публиковать их иллюстрированные перечни.
1578 году в Риме случайно нашли вход в катакомбы Присциллы, где сохранилось множество захоронений и раннехристианские росписи. Потому лежавшие там останки истолковали как мощи мучеников. Это открытие было использовано в полемике против протестантов, которые утверждали, что Римская церковь давно утратила первоначальную чистоту и вместо Христа служит Антихристу, а также отвергали католический культ святых и почитание изображений. Катакомбы превратились в неисчерпаемый источник Чтобы предотвратить разграбление катакомб и сохранить за Церковью монополию на «добычу» мощей, папа Урбан VII (1590) ввел на воротах Рима досмотр поклажи, а Климент VIII (1592–1605) в 1603 году отдал распоряжение, чтобы владельцы земли, на которой располагаются входы под землю, их запечатали. Позже Павел V (1605–1621) и вовсе постановил, что за несанкционированную «добычу» мощей подобает отлучать от Церкви. святых мощей, которые в XVII–XVIII веках активно расходились по Европе: католическим кантонам Швейцарии, Южной Германии, Испанским Нидерландам и т. д.
Агнцы и значки
Помимо реликвий, среди цветов и плодов в складни прикрепляли и другие предметы, которым католики приписывали особую целительную и благодатную силу. Например, в нескольких «запертых садах» есть «агнцы Божьи». Их отливали в первый и в седьмой год понтификата Понтификат — период правления папы римского. очередного папы из воска, оставшегося от пасхальных свечей, смешанного со святой водой и елеем. На одной стороне обычно изображался агнец — символ Христа, несущий флаг с крестом, а на другой помещали имя и герб действующего папы.
Считалось, что «агнец Божий» способен помочь человеку побороть грехи и обрести спасение, а также защищает его от земных невзгод и недугов (от эпилепсии до чумы). В одном из мехеленских «запертых садов» закреплен «агнец», выпущенный при папе Льве X — в 1513 или 1520 году. Он был сделан из так называемого paste de ss. Martiri — воска, смешанного с размолотыми костями раннехристианских святых и пылью из римских катакомб. Поэтому он не желтоватый, а серый.
Помимо фрагментов мощей и камней от святынь, в «запертых садах» из Мехелена можно найти несколько десятков паломнических значков: с изображением Девы Марии, держащей младенца, святых Антония Великого, Варвары, Николая, Себастьяна, Адриана, ветхозаветного страдальца Иова (его тоже почитали как святого) и других небесных заступников. Это были небольшие металлические жетоны или плоские фигурки более сложных форм. Их чаще всего отливали из олова и свинца, то есть доступных и дешевых материалов, но были аналоги из серебра и даже золота. Такие значки обычно продавали в паломнических церквях и других религиозных центрах.
Важно, что эти предметы совмещали сразу несколько ролей: благочестивого сувенира, напоминавшего человеку о святынях, которым он поклонился; «паспорта», демонстрировавшего, что он действительно побывал у
Знатные господа или богатые горожане, у которых были собственные псалтири или часословы, нередко пришивали значки к их страницам. Тем самым они, видимо, сохраняли память о совершенных паломничествах и накапливали приобретенную благодать. Эта практика стала популярна в Нидерландах и Северной Франции во второй половине XV века. Подражая ей, книжные иллюминаторы Иллюминатор — художник, который выполнял цветные миниатюры (иллюминации) и орнаментацию в средневековых рукописных книгах. в Генте и Брюгге начали изображать на полях такие паломнические сувениры в технике trompe l’oeil, что значит «обманка». Нарисованные значки, отбрасывающие нарисованные тени и «пришитые» к фону нарисованными нитями, были почти неотличимы от настоящих. А на соседних листах поля нередко заполняли цветы, окружавшие тексты молитв и миниатюры с изображением библейских или житийных сюжетов.
Мехеленские «запертые сады», как и страницы молитвенников, вероятно, позволяли аккумулировать благодать, которая копилась в реликвиях, значках и других сакральных объектах. Они помогали сестрам-августинкам, а также мирянам и мирянкам мысленно совершить паломничества, которые были для них физически недостижимы. И представляли их взору райский сад, в который они мечтали попасть после смерти.
