Искусство

Средневековые арт-объекты: что такое «запертые сады» из Мехелена

Реликвии, цветы, паломнические значки и «агнцы Божьи» — рассказываем про удивительные коллажные алтари из музея Хоф ван Буслейден

Слова «коллаж» или «ассамбляж», которые в ходу у специалистов по совре­мен­ному искусству, вряд ли у кого-то ассоциируются со Средне­вековьем или Воз­рождением. Однако существует немало изображений того времени, для кото­рых они тоже подходят. Такие предметы, порожден­ные пышным католическим благочестием, трудно охарактеризовать одним словом, и мы не всегда понима­ем, как именно их использовали. Боль­шин­ство из них до недавнего времени мало инте­ресовали искусствоведов. Они их вовсе не за­ме­чали или видели в этих объектах образчик народ­ного вкуса с его любовью к украшательству и пестроте. Гораздо большее внимание им уделя­ли историки религии. 

В Северной Европе XV–XVI веков были популярны деревянные складни, кото­рые сегодня называют «запертыми садами»  В видеоэкскурссии по музею Хоф ван Буслейден мы перевели название «запертых садов» как «вертограды» — это традицион­ный перевод латинского hortus conlclusus («запертый сад»), который пришел в русский из церковнославянского.. Семь из них сохранилось во фла­мандском городе Мехелен, который также известен под французским именем Малин  От этого имени произошло русское выраже­ние «малиновый звон», означающее мягкое звучание колоколов. Дело в том, что Малин c XV века стал важным центром их произ­водства. Колокола оттуда привозили не только в другие католические земли, но и в Россию.. Почти 500 лет они принадлежали местным сестрам-августинкам и стояли в их монас­тыре-госпитале, посвященном Деве Марии (Onze-Lieve-Vrouwe Gasthuis). В 1999 году складни были переданы городу и пере­ехали в худо­жественный музей особняка Хоф ван Буслейден. Попробуем разобраться в том, как и зачем создавали эти необычные изображения.

«Запертый сад» со святыми Елизаветой, Урсулой и Екатериной. Мехелен, 1524–1530 годы Посреди искусственного сада, созданного в 1524–1530 годах, установлены фигуры трех святых: слева — святая Елизавета Тюрингская в короне, с книгой и нищим у ног; в центре — святая Урсула, защищающая плащом других дев-христианок; справа — святая Екатерина Александрийская с мечом в руках попирает римского императора-язычника Максенция.
На боковых створках написаны донаторы — мужчина и две женщины. Раньше счита­лось, что все они духовные лица, связанные с госпиталем Девы Марии. Однако на са­мом деле мужчина и женщина постарше — миряне. Скорее всего, это состоя­тельные горожане Якоб Ван ден Путте и его жена Маргарета Свос, а женщина помладше — их дочь Мария Ван ден Путте, которая в 1524 году стала сестрой в монастыре Девы Марии. У нее единственной закрыты глаза. Вероятно, это указывает на то, что она была слепа или у нее были какие-то серьезные проблемы со зрением. Как было принято в религиозной живописи того времени, за спинами донаторов стоят их святые патроны: у Якоба — апостол Иаков Старший, а у его жены Марга­реты — мученица Маргарита Антиохийская. Скорее всего, этот «сад» был передан ими в монастырь-госпиталь Девы Марии, когда их дочь приняла там послушание. © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady

Святой коллаж

Во многих фламандских или немецких церквях, кельях монахов и монахинь, а также в домах знатных господ и богатых бюргеров в XV–XVI веках стояли створчатые алтарные образы. В центре — деревянный ящик с раскрашенными статуями Христа, Богоматери и святых, а по бокам — створки, на которых краской писали других святых, сцены из их житий и часто фигуры донаторов. 

Домашний алтарь. Около 1490 года Небольшой (всего 33,5 × 30,2 × 7,5 см) домашний алтарь, созданный в Швабии в конце XV века. В центре — статуэтка святой Анны, которая держит на руках дочь Марию и ее сына Иисуса. На створках внутри написаны фигуры святых Екатерины и Вар­вары, а снаружи — святых Урсулы и Доротеи. У ног святой Анны на коленях стоят заказчики — дама и мужчина, одетый в покаянное облачение (возможно, он был членом какого-то братства, посвященного святой Анне). The Metropolitan Museum of Art

А теперь представим себе такой же ящик, только фигуры небесных патронов, которые в нем стоят, занимают не все пространство, а крошечную его часть, словно куклы в игрушечном домике. Со всех сторон они окружены «садом»: цветами, плодами, птицами и зверями. Все они сделаны из шелковых или се­ребряных нитей, закрученных вокруг проволочного каркаса или полосок пергамена. По фону идет ромбовидный узор, созданный из свернутых в трубку листков бумаги (paperolles). Между растениями симметрично пришиты кро­шеч­ные реликвии (фрагменты мощей или камешки со Святой земли), а также различные благочестивые образы и предме­ты: паломнические значки, миниа­тюры, написанные на крошечных листках перга­мена, восковые «агнцы Божьи» (Agnus Dei, так называли неболь­шие освященные диски или овалы, которые привозили из Рима) и т. д. Все они обильно украшены бусинами. Множество — от 200 до 400 — мелких предметов разных цветов и фактур образуют сад, кото­рый издалека напоминает ковер или даже коллаж в духе Сергея Параджанова.

Однако почему эти «сады» называют «запертыми» (на латыни — horti conclusi, а по-фламандски — besloten hofjes)? На первом плане в нескольких мехеленских складнях сделана невысокая изгородь с калиткой. Сад закрыт, запечатан. Этот образ восходит к строкам Песни Песней (4:12): «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключен­ный колодезь, запечатанный источник». В христианской традиции в любви жениха и невесты — персонажей этой ветхозаветной поэ­мы — видели указание на мистический союз между Христом и Церковью. А Церковь соотно­сили с Девой Марией, которая на уровне аллегории пред­ставала не толь­ко как мать, но и как невеста своего Божес­твенного Сына. Стро­ки Песни Пес­ней превратились в важнейший источник образов, с помо­щью которых славили девственную чистоту Марии. Ее сравнивали с «заклю­ченным кладезем», «запечатанным источником» и «запертым садом». 

Потому на исходе Средневековья ее так часто изображали на цветущем лугу или посреди окруженного стеной сада. Такие образы были особенно популярны в Нидерландах XV–XVI веков. На множестве сцен Благовещения смирен­ная Мария встречает архангела Гавриила, принесшего ей благую весть, у себя в ком­нате, а за окном виден сад — метафора ее девства. Однако створчатые сады-алтари далеко не всегда посвящены именно Богоматери. Образ сада явно напоминал не только о ее чистоте, но и об Эдеме, где Адам и Ева, прародители человечества, пребывали до грехопадения, и о Царствии Небес­ном, которое тоже многие представляли как чудесный сад, полный благоухания. 

При создании мехеленских «садов» применяли драгоценные материалы — шелк, серебро, кораллы. Однако их в дело шло не так много. В центре ставили готовые фигурки Христа, Богоматери и святых, которые в то время на поток производили в самом Мехелене (их даже называли poupées de Malines — «малинские куклы»). А почти весь декор изготавливали из доступных пред­метов: полосок пергамена или бумаги, кусочков ткани, разнообразных бусин. К ним добавляли совсем небольшие изображения, сделанные из раскрашенной глины или прессованной бумаги. В итоге получалось нечто среднее между алтарным образом, предназначенным для духовных упражнений, и хранили­щем реликвий, которые сестры-августинки, вероятно, не только созерцали, но и трогали или целовали.

 
Как устроены средневековые витражи
Как найти начало и конец истории, в чем логика расположения геометрических фигур и почему важно обращать внимание на детали

Мехелен в XVI веке 

Каспар Мериан. Панорама Мехелена. 1654–1700 годы Rijksmuseum

В Мехелене и соседних деревнях было множество монастырей и других рели­гиозных общин, мужских и женских. В городе соседствовали обители цистер­цианцев, кармелитов, францисканцев, доминиканцев, норбертинцев, алек­сианцев (целлитов) и бедных кларисс. Одним из церковных учреждений был госпиталь Богоматери. В средневековой Европе помощь больным и забота о калеках, путниках и сиротах традиционно были задачей монахов и религиоз­ных братств (и во многих случаях они продолжали играть эту роль вплоть до XX века). Мехеленский госпиталь был основан несколькими горожанами около 1198 года. В соответствии с уставом 1230 года за недужными должны были ухаживать семь сестер и пять братьев, живущих по уставу святого Авгу­стина. Однако позже община перестала быть смешанной, и в ней остались только монахини. 

К концу XV века порядки в госпитале-монастыре давно утратили былую стро­гость. Cестры пере­ложили заботу о больных на мирян, получавших за это жалованье, а сами вели комфортное суще­ствование. Инспекция, проведенная Хендриком ван Бергеном, епископом Камбре  Архиепархия Камбре — архиепархия в составе архиепархии-митрополии Лилля Римско-католической церкви во Франции., установила, что сестры укло­няются от исполнения своих обетов и даже носят мирское платье. Поэтому после 1508 года в госпитале была проведена реформа: число сестер увеличили с 7 до 16 и им было предписано самим ухаживать за пациен­тами, а не пере­кладывать это послушание на других. 

На исходе Средневековья Мехелен вместе с другими «Нижними землями» (так переводится слово «Нидерланды») входил в обширное Бургундское герцог­ство — одну из могуществен­нейших европейских держав того времени. Это была эпоха преуспевания, когда город богател на торговле текстилем. Однако в 1477 году герцог Карл Смелый погиб, не оставив наследника мужского пола. 

Дворец Хоф ван Буслейден. Экскурсия для взрослых и детейКоллекцию показывают Камила, детский мер города Мехелен, и Анник, гид музея.

После этого сама Бургундия и некоторые из его нидерландских владений отошли французской короне, а большая часть Нидерландов — к австрийской династии Габсбургов. В тот момент она правила в Священной Римской импе­рии, а в 1516 году приобрела престол Испании и ее колонии в Новом Свете. Во второй четверти XVI века, когда были созданы «сады» из Мехелена, этот город служил административным центром Испанских Нидерландов.

Еще при Бургундском доме там разместился Большой совет — высший суд всех «Нижних земель». При владычестве Габсбургов город сохранил эту важную роль. С 1507 по 1530 год там располагался двор наместницы Маргариты Австрий­ской  Маргарита была внучкой бургундского герцога Карла Смелого и теткой Карла V Габсбурга (1500–1558) — короля Испании (1516–1556) и императора Священной Римской империи (1519–1556).. Город активно застраивался, туда съезжались знатные господа и купцы, а также многочисленные ремесленники, которые удовлетворяли их запросы на роскошь, комфорт и искусство. Однако в 1531 году следующая наместница Нидерландов Мария Венгерская решила перенести свою резиден­цию в Брюссель. Так Мехелен утратил свое политическое значение. Экономи­ческим центром региона стал портовый город Антверпен. 

Это была эпоха, когда в большей части Европы распространялись идеи Рефор­мации и начинались религиозные войны. Мехелен, как и все «Нижние земли», стал ареной противостояния между кальвинис­тами, которые мечтали о незави­симости, и католиками, которых поддерживала властвовавшая там Испания. Во время Нидер­ландской революции Мехелен несколько раз переходил от про­те­стантов к католикам. В 1572 году он был взят и разорен испанцами, в 1580 го­ду им овладели кальвинисты, а в 1585-м — снова испанцы. В итоге Мехелен остался в той части Нидерландов, где сохранилось испанское господ­ство, а соответственно, и католи­цизм.

Во времена, когда город контролировали кальвинисты, было принято решение закрыть все монастыри, кроме тех, что занимались помощью больным. Госпи­таль Девы Марии сохранился, но был частично разорен, а часть алтарей профа­нировали. Однако «запертые сады», видимо, не постра­дали и остались у мона­хинь до нашего времени.

Завоевание Мехелена в 1580 году. Гравюра Франса Хогенберга. Около 1580–1582 годов Разорение Мехелена, который тогда был под контролем прокатолической партии, кальвинистами из Брюсселя и их союзниками-англичанами. Rijksmuseum

Поскольку они хранились в женском монастыре-госпитале, раньше считалось, что их изготавли­вали сами сестры. Они покупа­ли статуэтки, заказывали у ху­дожников роспись боковых створок, а потом заполняли центральный короб сотнями мелких фигу­рок — создавали свой райский сад. В этих алтарях видели воплощение религиозной культуры и даже самосознания женщин, живущих за стенами монастырей, в отрыве от мира. И во многом это справедливо.

Однако, вероятно, что такие «сады» могли создавать и за пределами госпиталя. Их жертво­вали сестрам благодетели, выздоровевшие больные или родители девушек, которые принимали там послуша­ния. В документах одного из мона­стырей Брюгге сохранилось упоминание о том, что субприоресса  Приоресса — женщина, глава женского мо­нас­тыря, уступающая по авторитету лишь аббатисе. Субприоресса — ее замести­тель­ница. Мария Белинс сама заказала ремесленникам «ящик, в котором установлен деревянный крест, и множество фигур Страстей Господа нашего, и другие статуэтки в ящи­ке, украшенном шелковыми цветами». Среди владельцев таких садов-реликва­риев были не только монахини, но и миряне: как женщины, так и мужчины. К при­меру, похожие «сады» находились в коллекциях реликвий и изображе­ний, собранных регентшей Нидерландов Маргаритой Австрийской (1480–1530) и карди­налом Альбрехтом Бранденбургским (1490–1545).

«Запертый сад» с распятым Христом. Мехелен, около 1530 года В центре расположена фигура распятого Христа, а над ним — пять виноградных гроздей. Они напоминали о вине, которое в таинстве евхаристии пресуществляется в Кровь Христову. Между цветами и фруктами закреплены фрагменты мощей, кото­рые, как там указано, принадлежали девам, погибшим от рук гуннов в Кельне вместе со святой Урсулой, а также камни, привезенные из Святой земли. 
На левой створке изображена Дева Мария с младенцем, а на правой — святой Авгус­тин (это неудивительно, ведь монахини из госпиталя Богоматери жили по уставу, который связывали с его именем). 
В 2016 году реставраторы обнаружили в этом алтаре свернутую трубкой записку. Ее оставила в 1806 году сестра Виктория Херлин после смерти другой сестры по имени Бенедикта Меганк. Она сообщила, что забрала эту «часовенку» из кельи умершей монахини, «вынула, почистила и вернула назад все цветы», а к подписям, которыми были снабжены реликвии и камни, не прибавила ни единой буквы. © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady

Изображения и реликвии

«Запертые сады» — это одновременно небольшие алтари c фигурами Христа, Девы Марии или святых и реликварии, запол­ненные крошечными фрагмен­тами мощей или камешками, (якобы) привезенными со Святой земли. Напри­мер, в одном из «садов» установлена статуэтка Христа в облике садовника с лопатой в руках. У его ног лежит кусок человеческой челюсти с несколькими зубами — реликвия неизвестного святого или святой. Почти все реликвии снаб­жены подписями, начертан­ными на узких полосках пергамена. Без них эти кости и прочие сокровища остались бы «немы». 

Этикетки указывали, что это, к примеру, фрагмент колонны, к которой Спаси­тель был привязан во время бичевания, а это камешек, привезенный из храма Гроба Господня в Иеруса­лиме или с Голгофского холма, на котором Христос был распят. В одном из «запертых садов» есть кусок хрусталя. Под ним указано, что это лед, замерзший, когда Господь появился на свет. Выше при­креплена птичья косточка. Она якобы оста­лась от «петуха, который запел, когда святой Петр предал Господа нашего».

Реликвии издавна были связаны с изображе­ни­ями. Первым типом сакральных объек­тов, которые стали почитать христиане, были мощи — останки муче­ни­ков, приняв­ших смерть за веру. Позже, к V–VI векам, на Востоке также утвер­дился культ икон — «портретов» небесных заступников. Они должны были помочь верующему в молитве и воспринимались как канал связи с невиди­мы­ми святыми и форма их присутствия в этом мире. Порой мощи, другие релик­вии, соприкасавшиеся со святыми телами (как фрагменты одежд или инстру­менты мученичества), и изображения соединяли в одном предмете. 

Например, в Риме сохранился деревянный ящичек, вероятно созданный в Пале­стине или Сирии в VI веке. Внутри лежат несколько камешков и кусочек дерева. Подписи указывают, что они происходят из мест, связанных с земной жизнью Иисуса: Вифлеема, Масличной горы, Сиона и т. д. Коробка закрывается крышкой, и на ее внутренней стороне нарисованы сцены, о которых свидетель­ствуют эти святые «сувени­ры»: Рождество, Крещение, Распятие, Воскресение и Вознесение. 

Деревянный реликварий со сценами из жития Христа на крышке и камнями со Святой земли внутри. Палестина, VI–VII века © Sancta Sanctorum / Musei Vaticani

В отличие от Востока на Западе культ образов (слишком напоминавший о греко-римском язычестве) долго вызывал сопро­тивление. Однако с веками сомнения были преодолены, и католики стали не менее ревностными почита­телями образов, чем православные. Одним из первых типов изображений, перед которыми стали молиться уже в IX–X веках, были статуи-реликварии. Это фигуры в полный рост, бюсты или головы, в которые вкладывали частицы мощей. Изображение, которое смотрело на верующего, придавало сакральной силе конкретность и помогало вступить с ней в контакт, а реликвия, заключен­ная внутри, обеспечивала присут­ствие небесного патрона и развеивала сомне­ния по поводу того, можно ли почитать изображение. 

Такие образы-реликварии сохранялись и в эпоху, когда появились «запертые сады». Например, в церкви Сен-Жак в Аббевиле (на севере Франции) хранился деревянный бюст девушки с длинными волосами, созданный в начале XVI века. В его голове было устроено отверстие, в котором лежал фрагмент мощей, приписываемых святой Пракседе — христианке, жившей в Риме во II веке.

В позднее Средневековье и в раннее Новое время католические храмы, многие государи и даже частные лица увлеченно коллекцио­нировали реликвии. В храмах мельчайшие фрагменты костей, кусочки ткани от риз или инстру­менты мученичества выставляли в специальных шкафах-реликвариях, порой напоминавших музейные витрины. Власти городов, которые особо горди­лись своими собраниями святынь и привле­кали к ним паломников, а также владель­цы собствен­ных собраний реликвий даже стали публи­ковать их иллюстри­ро­ванные перечни. 

Одна из страниц печатного каталога святынь, хранившихся в Бамберге. Нюрнберг, 1493 год Library of Congress

1578 году в Риме случайно нашли вход в катакомбы Присциллы, где сохрани­лось множество захоронений и раннехристиан­ские росписи. Потому лежавшие там останки истолковали как мощи мучеников. Это открытие было использо­вано в полемике против протес­тантов, которые утверждали, что Римская церковь давно утратила первоначальную чистоту и вместо Христа служит Антихристу, а также отвергали католический культ святых и почитание изо­бражений. Катакомбы превратились в неисчер­паемый источник  Чтобы предотвратить разграбление катакомб и сохранить за Церковью монополию на «до­бы­чу» мощей, папа Урбан VII (1590) ввел на во­ротах Рима досмотр поклажи, а Кли­мент VIII (1592–1605) в 1603 году отдал рас­поряжение, чтобы владельцы земли, на кото­рой располагаются входы под землю, их за­пе­чатали. Позже Павел V (1605–1621) и вовсе постановил, что за несанкциониро­ванную «добычу» мощей подобает отлучать от Церкви. святых мощей, которые в XVII–XVIII веках активно расходились по Европе: като­ли­ческим кантонам Швейцарии, Южной Германии, Испанским Нидерландам и т. д. 

 
Определитель святых
Камни, башмаки, стрелы — каталог, благодаря которому вы научитесь узнавать святых по их атрибутам

Агнцы и значки

Помимо реликвий, среди цветов и плодов в складни прикрепляли и другие предметы, которым католики приписывали особую целительную и благо­датную силу. Например, в нескольких «запертых садах» есть «агнцы Божьи». Их отливали в первый и в седьмой год понтификата  Понтификат — период правления папы римского. очередного папы из воска, оставшегося от пасхальных свечей, смешанного со святой водой и елеем. На одной стороне обычно изображался агнец — символ Христа, несущий флаг с крестом, а на дру­­гой помещали имя и герб действующего папы. 

Считалось, что «агнец Божий» способен помочь человеку побороть грехи и обрести спасение, а также защищает его от земных невзгод и недугов (от эпилепсии до чумы). В одном из мехеленских «запертых садов» закреплен «агнец», выпущенный при папе Льве X — в 1513 или 1520 году. Он был сделан из так назы­ваемого paste de ss. Martiri — воска, смешанного с размолотыми костями раннехристианских святых и пылью из рим­ских катакомб. Поэтому он не желтоватый, а серый.

Восковой «агнец Божий», пришитый к кожаному диску шелковой вышивкой, украшенной бисером. Деталь «запертого сада» с охотой на единорога. Мехелен, 1510–1530 годы © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady

Помимо фрагментов мощей и камней от святынь, в «запертых садах» из Мехе­лена можно найти несколько десятков паломни­ческих значков: с изображе­нием Девы Марии, держащей младенца, святых Антония Великого, Варвары, Николая, Себастьяна, Адриана, ветхозаветного страдальца Иова (его тоже почитали как святого) и других небесных заступников. Это были небольшие металлические жетоны или плоские фигурки более сложных форм. Их чаще всего отлива­ли из олова и свинца, то есть доступ­ных и дешевых материалов, но были аналоги из серебра и даже золота. Такие значки обычно продавали в паломнических церквях и других религиозных центрах.

Жетон пилигрима с изображением святого Николая из Сен-Никола-де-Пор. Деталь «запертого сада» со святой Урсулой. Мехелен, 1524–1530 годы © KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden – Collection Sisters of the Hospital of Our Lady

Важно, что эти предметы совмещали сразу несколько ролей: благочестивого сувенира, напоминавшего человеку о святынях, которым он поклонился; «паспорта», демонстрировавшего, что он действительно побывал у какой-то святыни и может претендовать на привилегии, полагавшиеся паломникам; амулета, призванного защи­тить его от любых напастей. В Северной Европе XIV–XV веков производство таких значков достигло почти промышленных масштабов. Как правило, на значках был изображен сам святой, реликварий с его мощами или его почитаемый образ. Паломники пришивали такие жетоны к одежде, шляпе или суме. Вернувшись из стран­ствия, они могли закрепить значок где-то в доме. 

Знатные господа или богатые горожане, у которых были собственные псалтири или часословы, нередко пришивали значки к их стра­ницам. Тем самым они, видимо, сохра­няли память о совершенных паломни­чествах и накап­ливали приобретенную благодать. Эта практика стала популярна в Нидерландах и Северной Франции во второй половине XV века. Подражая ей, книжные иллюминаторы  Иллюминатор — художник, который выпол­нял цветные миниатюры (иллюминации) и орнаментацию в средневековых рукопис­ных книгах. в Генте и Брюгге начали изображать на полях такие палом­ни­ческие сувениры в технике trompe l’oeil, что значит «обманка». Нарисован­ные значки, отбрасы­вающие нарисованные тени и «приши­тые» к фону нарисо­ванными нитями, были почти неотличимы от настоящих. А на соседних листах поля нередко заполняли цветы, окружавшие тексты молитв и миниатюры с изо­­­бражением библейских или житийных сюжетов. 

Мехеленские «запертые сады», как и страницы молитвенников, вероятно, поз­воляли аккуму­лировать благодать, которая копилась в реликвиях, значках и других сакральных объектах. Они помогали сестрам-августинкам, а также мирянам и мирянкам мысленно совершить паломничества, которые были для них физически недостижимы. И представляли их взору райский сад, в который они мечтали попасть после смерти.

Материал подготовлен вместе с Офисом по туризму Фландрии VISITFLANDERS в рамках программы «STAY AT HOME MUSEUM. Ваши персональные экскурсии по выставкам фламандских мастеров»
Изображения: «Запертый сад» с распятым Христом. Мехелен, около 1530 года
© KIK-IRPA, Brussels / www.kikirpa.be / Museum Hof van Busleyden — Collection Sisters of the Hospital of Our Lady
Источники
  • Baert B. Art and Mysticism as Horticulture. Late Medieval Enclosed Gardens of the Low Countries in an Interdisciplinary Perspective.
    Art and Mysticism: Interfaces in the Medieval and Modern Periods. New York, 2018. 
  • Baert B., Iterbeke H., Watteeuw L. Late Medieval Enclosed Gardens of the Low Countries: Mixed Media, Remnant Art, Récyclage and Gender in the Low Countries (Sixteenth Century Onwards).
    The Agency of Things in Medieval and Early Modern Art. Materials, Power and Manipulation. New York, 2018.
  • Carroll M. P. Veiled Threats: The Logic of Popular Catholicism in Italy.
    The John Hopkins University Press, 1996.
  • Foster-Campbell M. H. Pilgrimage through the Pages: Pilgrims’ Badges in Late Medieval Devotional Manuscripts.
    Push Me, Pull You. Imaginative, Emotional, Physical, and Spatial Interaction in Late Medieval and Renaissance Art. Vol. 1. Leiden; Boston, 2011. 
  • Noga-Banai G. Sacred Stimulus: Jerusalem in the Visual Christianization of Rome.
    Oxford University Press, 2018.
  • Pearson A. Sensory Piety as Social Intervention in a Mechelen Besloten Hofje.
    Journal of Historians of Netherlandish Art. Vol. 9. № 2. 2017.
  • van Asperen H. The Book as Shrine, the Badge as Bookmark: Religious Badges and Pilgrims’ Souvenirs in Devotional Manuscripts.
    Domestic Devotions in the Early Modern World. Leiden, 2018.
  • Au-delà du visible: reliquaires et travaux de couvents.
    Musée d’art et d’histoire Fribourg, 31 octobre 2003 au 29 février 2004. Musée d’art et d’histoire Fribourg, 2004.
  • Enclosed Gardens of Mechelen. Late Medieval Paradise Gardens Revealed.
    Ed. Watteeuw L., Iterbeke H. Amsterdam University Press, 2018. 
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив