Что смотреть во время «Ночи в музее» в домах Тургенева, Цветаевой и Гоголя
Какие истории скрываются за разбитым портретом Тургенева, медальоном Гоголя и тарелками Цветаевой? Рассказываем про эти и другие экспонаты трех московских
Дом-музей Ивана Сергеевича Тургенева
Картина Дмитрия Татищева «Скачущий черкес» (1872)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8037/gallery_picture-787943d5-2dab-43ca-ae9a-da068ef45b8b.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8038/gallery_picture-a3f526cd-eba5-497c-8055-55cf2d74398f.jpg)
Эта картина происходит из коллекции, которую Тургенев собирал в
«Иван Сергеевич Тургенев… являлся самой крупной единицей на всех наших вечерних собраниях, которые он любезно посещал с полным простодушием своей богатой натуры. Бывало, станет он читать
что-либо из своих сочинений — все замрет кругом, и мы жадно ловим каждый его жест руки и не налюбуемся на выразительность его глаз и лица».
Тургенев продал картину на аукционе в пользу Общества, а много лет спустя она вернулась уже в
Автор «Скачущего черкеса» Дмитрий Татищев, художник-любитель и генерал в отставке, дед актера и режиссера Жака Тати, тоже входил в общество, он и подарил картину Тургеневу. Татищева Боголюбов тоже упоминает в своих «Записках»:
«…Я нашел в Париже целую плеяду наших молодых и весьма даровитых художников. Пенсионерами Академии были господа Репин, Поленов… <…>
После прибыл Васнецов, пенсионер Ковалевский и из Рима — Антокольский, художники-архитекторы Лавеццари, Громме, Князев (любитель), художники Добровольский, Егоров, Ропет. Проживал также, учась у Жерома, В. В. Верещагин. Со мной он тогда еще был знаком. И вскоре появился талантливый И. П. Похитонов.
Центром сборища всей этой публики были генерал Дмитрий Александрович Татищев и я. К Татищеву ходили обыкновенно завтракать по воскресеньям, а у меня бывали „вторники“.
Имея состояние, Татищев был вполне гостеприимен и радушен со всеми своими друзьями. Еще с молодости… он малевал лошадей, тройки, зимние охоты, собак гончих и пр. и пр.».
Письмо Тургенева младшей дочери Пушкина
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8041/gallery_picture-bf6fef3c-ede7-4b09-a3a5-32b4fbb1bfa0.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8042/gallery_picture-f4cdda52-56e9-4a62-a4bb-746ab2cb9fcc.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8043/gallery_picture-b037f5e2-d0a3-456d-aa5f-de335bfdf9d1.jpg)
У графини Натальи Меренберг, младшей дочери Александра Пушкина, хранились отцовские письма матери. Решив их опубликовать, она обратилась к Тургеневу. Тот, несмотря на возражения литературного критика и своего друга Павла Анненкова, писавшего ему «они похожи на разговоры мужа с женой в четырех стенах их спальни о людях и вещах. И вот дочка собирается показать народу папашу и мамашу нагишом, без всякой биографической рубашки — и притом за деньги», передал их редактору «Вестника Европы» Михаилу Стасюлевичу. По просьбе Натальи Меренберг Тургенев сам занимался редактурой и сокращением писем, частично переведенных издателями с французского. Эти правки сохранились: например, «упек меня в
Письма вышли в двух номерах журнала в феврале и марте 1878 года. Несмотря на предисловие и все исправления (впрочем, часть не была принята Стасюлевичем), современники отнеслись к публикации враждебно, сочтя письма слишком откровенными «Письма, видишь, нашли слишком бесцеремонными и грубыми», — констатировал Тургенев в письме к Анненкову.. До Тургенева даже дошли слухи, что братья Натальи Александровны — сыновья поэта Александр и Григорий Пушкины — якобы собирались приехать в Париж, чтобы поколотить его за издание писем их отца.
После публикации Наталья Александровна просила Тургенева вернуть ей рукописные оригиналы. Из всей их переписки сохранилось только это письмо, которое и находится сейчас в музее писателя. В нем Тургенев сообщает графине, что письма находятся в редакции «Вестника Европы» и что об их возврате ей следует написать редактору журнала Михаилу Стасюлевичу. Но Стасюлевич мечтал, чтобы они остались в России, и просил Тургенева помочь убедить Меренберг. Посредничество Тургенева не помогло, и Стасюлевичу пришлось вернуть письма. «Милостивый государь Михаил Матвеевич, — писала Меренберг Стасюлевичу, — Иван Сергеевич передал мне Ваше предложение насчет писем Отца моего. Признаюсь откровенно, что я не в силах принести ту жертву, которую Вы от меня ожидаете. Я так дорожу письмами Отца моего, что, конечно, при жизни никогда добровольно не расстанусь с ними».
Сейчас оригиналы писем Пушкина Гончаровой хранятся в Пушкинском Доме.
Портрет Тургенева
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8039/gallery_picture-fc522dee-d583-47a2-a7a1-3d3e1837178b.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8040/gallery_picture-d37ff0fa-7a2c-4b28-a12a-8dd2aedc82f4.jpg)
На полу в спальне матери писателя Варвары Петровны лежит разбитый портрет сына Это реконструкция, литография с акварели..
Дом Гоголя
Ампирный диван
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8061/gallery_picture-c33a6725-3efd-4eea-9c2a-ae5ad00f0b08.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8062/gallery_picture-88d8deaf-4184-43c7-97e0-cc9520f6f97d.jpg)
Этот диван в стиле ампир, появившемся в наполеоновской Франции и ставшем очень популярным в дворянском интерьере, стоял в доме профессора Московского университета Михаила Погодина на Девичьем поле (современный адрес — Погодинская, 12, но самого дома уже нет). Михаил Погодин, историк, литератор, издатель, коллекционер, очень дружил с Гоголем, и тот останавливался в его доме, бывая в Москве. Гоголь был непривередлив в быту, кровати не любил и часто засыпал в кресле. Учитывая его небольшой рост, можно предположить, что у Погодина он иногда спал на этом самом диване (длина спального места 188 см).
Нож для фруктов
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8064/gallery_picture-7f23fa1d-425f-4808-9a18-438f64d98f2e.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8065/gallery_picture-24d94af6-1a1a-40c1-bfcb-423ab1c657dc.jpg)
Племянник Гоголя, сын его сестры Елизаветы, Николай Владимирович Быков, в 1881 году женился на внучке Пушкина, Марии Александровне. Николай был кадровым военным, окончил Полтавское военное училище и участвовал в Русско-турецкой войне
Медальон с изображением Николая Чудотворца
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8056/gallery_picture-cf6711d4-c20d-4851-81ff-d4ecd702e133.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8057/gallery_picture-4022199a-2bc1-46af-b31b-7057203288e6.jpg)
О путешествии в Палестину Гоголь мечтал много лет. В 1842 году он получил благословение на поездку от епископа Харьковского, но в путь отправился только в
«Я говел и приобщался у самого Гроба Господня. Литургия совершалась на самом гробовом камне. Как это было поразительно! Пещерка или вертеп, в котором лежит гробовая доска, не выше человеческого роста; в нее нужно входить нагнувшись в пояс; больше трех поклонников в ней не может поместиться. Перед нею маленькое преддверие, кругленькая комнатка почти такой же величины с небольшим столбиком посередине, покрытым камнем (на котором сидел ангел, возвестивший о воскресении). Это преддверие на это время превратилось в алтарь. Я стоял в нем один; передо мною только священник, совершавший литургию; диакон, призывавший народ к молению, уже был позади меня, за стенами гроба; его голос уже мне слышался в отдалении. Голос же народа и хора, ему ответствовавшего, был еще отдаленнее. Соединенное пение русских поклонников, возглашавших „Господи, помилуй!“ и прочие гимны церковные, едва доходили до ушей, как бы исходившие из
какой-нибудь другой области. Все это было так чудно!»
Костяной футляр для иголок
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8059/gallery_picture-552ef2b4-b99c-4f6a-a801-f45fb901e7f4.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8060/gallery_picture-3f4c7ecf-b1e6-41a4-b144-8260605e82e6.jpg)
В гоголевскую эпоху изделия из кости — вееры, ножи для резки бумаги, заколки для волос и так далее — были в моде. Считается, что эта костяная игольница с изображением вельможи принадлежала матери писателя, Марии Ивановне, и что, возможно, Гоголь брал ее с собой в бесчисленные путешествия. В коллекцию музея футляр передал художник Элий Белютин, чья семья собирала редкости с конца XIX века.
Дом-музей Марины Цветаевой
Тарелки с голубой каймой и монограммой Дурново
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8048/gallery_picture-9796c1ae-fe03-49db-87bb-87e3bf935021.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8049/gallery_picture-f135d51d-518f-4a92-8716-3a742a689153.jpg)
Несколько тарелок с голубой каймой и фамильной монограммой рода Дурново — часть сервиза, изготовленного в
По одной из версий, собираясь в эмиграцию, Цветаева поделила посуду со старшей сестрой Сергея, Елизаветой Эфрон. Она прожила до глубокой старости в коммунальной квартире в Мерзляковском переулке. В музей тарелки передала душеприказчица Елизаветы Руфь Вальбе.
Еще одна тарелка вернулась в музей из Франции благодаря дарительнице Галине Орловой. По ее словам, перед тем, как вернуться в СССР в 1939 году, Цветаева оставила тарелку семье Штранге, владеющей русским пансионом в савойском замке Арсин (современники считали его одним из центров советской агентуры). Там часто бывал Сергей Эфрон, дважды неподалеку на лето останавливалась Марина Цветаева с сыном. Михаил Штранге вернулся в СССР значительно позднее, чем Цветаева и Эфрон. Вероятно, от него тарелка попала к Орловой, а от нее — в музей.
Зеркало
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8051/gallery_picture-79f7b9ca-b4f7-4207-bc3e-52af01c68cf3.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8052/gallery_picture-8e04af0c-38fb-41ac-97cd-91d0a329d9ac.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8055/gallery_picture-6e0baf09-7dc1-49d4-a162-7b488be56d72.jpg)
Большое зеркало, которое стояло в детской дома Цветаевых, упоминается в автобиографической «Повести о Сонечке», написанной в эмиграции в 1937 году: «зеленоватая вода рассветного зеркала» хранит образы девушек-прабабушек, смотревшихся в него сто лет назад. О нем же пишет ее дочь Ариадна Эфрон в своих воспоминаниях:
«Сама же девочка, как бы таившаяся до поры до времени в глубине собственных зрачков, осуществилась лишь в день, когда, разглядывая, в который раз, ту, другую — в зеркале, вдруг отождествила свое живое „я“ с условностью отражения. Отражение было не из приятных: белоголовое, насупленное, одетое в вельветовое полосатое платьице, обутое в башмаки с пуговками, оно строило рожи, топало ногой, высовывало язык и вполне заслуживало, чтобы его поставили в угол. Стояло, топало и высовывало до той поры, пока подлинник, внезапно пронзенный догадкой, не слился, в сознании своем, с копией. Тогда притихшее и несколько заискивающее „я“ подошло к изображению, погладило его, с дружеским нажимом, как пуделя Джека, и прошептало — „Милая!“».
В 1922 году, собираясь в эмиграцию к мужу Сергею Эфрону, которого она не видела все годы Гражданской войны, Цветаева распродавала вещи. Рядом с ее домом в Борисоглебском переулке стояла воинская часть. Однажды, выкуривая на улице папиросу, Цветаева познакомилась со служившим там Николаем Поленовым и рассказала, что собирается выбрасывать часть вещей. Военный предложил забрать их. Он отдал вещи своим сестрам, которые поделили их между собой. Большое зеркало чудом сохранилось в подмосковной деревне Чернеево: в конце
Чашка с Жозефиной
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8044/gallery_picture-b3a12ff4-81a5-4fe6-a4bc-42084623000e.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8045/gallery_picture-54fac550-006d-4055-9fcf-d6fd1bea1f2e.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8046/gallery_picture-978c2b23-5cd0-4075-ae12-69011e38b839.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/picture/8047/gallery_picture-4d42872a-9d7a-4f52-9b46-a95e3ad81248.jpg)
Наполеон был объектом романтического культа юной Цветаевой. Она посвящала ему стихи и покупала книги о нем — причем не только в Москве, но и выписывая из Парижа. На стенах ее комнаты в родительском доме в Трехпрудном переулке висели гравюры с изображением Бонапарта и его сына, герцога Рейхштадтского. А две миниатюрные кофейные чашки с блюдцами были украшены наполеоновским вензелем — литерой N под императорской короной — и портретами: на одной чашке был изображен Наполеон, на другой — Жозефина. Одну из них разбила Аля, Ариадна Эфрон, дочь Цветаевой. Вот как она сама вспоминала этот эпизод:
«…Я нечаянно разбила одну из двух ее любимых чашек старинного фарфора, — к счастью, не ту, что с Наполеоном, а ту, что с Жозефиной, и, заливаясь слезами, кричала: „Я разбила его жену! Теперь он овдовел!“»
Впрочем, осколки удалось склеить, и теперь чашку с портретом Жозефины можно увидеть в музее Это дар Марины Евгеньевны Сперанской, троюродной племянницы артиста Владимира Соколова, друга Цветаевой и Эфрона..
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/microrubric_entry/1778/small_icon_picture-629ab694-7162-4b04-b465-c82aa7546693.jpg)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/microrubric/7/small_icon_picture-ffdbcbd0-d0bf-436b-9f11-50677bf3c524.png)
![](https://cdn-s-static.arzamas.academy/storage/microrubric/76/small_icon_picture-069eec06-c219-4700-b2b3-e2b7cded71fd.png)