7 декабря 2018Литература

7 секретов «Анны Карениной»

Почему Долли, выходя замуж, ничего не знала о семейной жизни, что останавливало Каренина от дуэли, мог ли Вронский жениться на Анне и стать законным отцом своим детям? 

Автор Анастасия Судакова

1. Тайна невинности Долли

После скандала из-за измены Стивы в дом Облонских приезжает Анна, чтобы помирить супругов. Подав­ленная ситуацией Долли оправдывает свой отказ простить мужа:

«— Изволь, — вдруг сказала она. — Но я скажу сначала. Ты знаешь, как я вышла замуж. Я с воспитанием maman не только была невинна, но я была глупа. Я ничего не знала. Говорят, я знаю, мужья расска­зывают женам свою прежнюю жизнь, но Стива… — она поправилась, — Степан Аркадьич ничего не сказал мне. Ты не по­веришь, но я до сей поры думала, что я одна женщина, которую он знал. Так я жила восемь лет. Ты пойми, что я не только не подозревала неверности, но что я считала это невозможным, и тут, представь себе, с такими понятиями узнать вдруг весь ужас, всю гадость… Ты пойми меня. Быть уверен­ной вполне в своем счастии, и вдруг…»

Почему Дарья Облонская была так наивна — причем не только до замужества, но и после? В ту эпоху сексуальное образование мужчин и женщин очень отличалось. В традицион­ной дворянской семье первой половины XIX века вопрос о теории сексуальных отношений не поднимался ни учителями, ни тем более родителями, которые, как правило, дистанцировались от детей. Принято было воспитывать «нравственно чистого» человека, поэтому подростковый интерес к сексу всячески подавлялся: не поощрялось обсуждение телесных изменений во время полового созревания, ограничивалось общение с противо­по­лож­ным полом и т. п. В основном эти запреты касались девушек. До вступ­ле­ния в брак они признавали единственно возможной лишь платоническую любовь, о которой они знали благодаря художественной литературе. Почти каждая барышня шла под венец, не имея никакого представления о сексе и зная только, что «между ней и ее женихом только такая разница, что у него есть растительность на лице, а у нее нет; что он шьет платье у портного, а она — у портнихи…»  Л. Авилова. В избранном обществе // Вестник Европы. № 1. С. 208. 1904..

Совсем иначе дело обстояло с юношами. Ответы на многие вопросы полу­чались практическим путем. До отмены крепостного права к молодому чело­веку приставляли крепостную девку (ее семейное положение при выборе не учитыва­лось — важны были только опыт и здоровье), позже обязанность «сексуального просвещения» перешла к дворне и прислуге. Нередко отцы отводили сыновей в публичные дома, причем в довольно раннем возрасте. Согласно «Половой переписи студен­чества», проведенной в 1904 году, первое знакомство с женщиной у большинства опрошенных (69 %) состоялось в воз­расте 14–17 лет  В. А. Веременко. Сексуальное воспитание юношей в дворянско-интеллигентских семьях России во второй половине XIX — начале ХХ века // История повседневности. С. 87. 2016..

2. Тайна Рима

После того как лошадь Вронского сломала спину и упала вместе с наездником, ошарашенные зрители несколько раз повторили фразу: 

«Недостает только цирка со львами».

«Анна Каренина» — не только любовный, но и острый социальный роман. Толстой говорил: «Наша цивилизация также идет к своему упадку, как и древняя цивили­зация…»  Цит. по Э. Бабаеву, с. 11.. В то время как в российских деревнях люди умирали от голода, в городах процветали разного рода развлекатель­ные заведения. Толстой неоднократно сравнивает в романе Россию второй поло­вины XIX века с Римом эпохи упадка. Так, упомянутые выше красносель­ские скачки Каренин называет «жестоким зрелищем», а Вронский предстает перед читателями как один из последних «гладиаторов». Гладиатором же зовут коня, выигравшего скачки, а одна из зрительниц произносит: «Если б я была рим­лянка, я бы не пропустила ни одного цирка». Анна общается с Сафо, светской львицей, а Вронский посещает «афинские вечера».

3. Тайна чепца на мельнице и поднятых воротников

Вернувшись из Италии в Россию, Вронский и Анна остановились в Петербурге. Вскоре Алексей встречается со своей кузиной Бетси Тверской, которая в разго­воре о готовящемся разводе Анны с Карениным роняет странную фразу:

«Вы мне не сказали, когда развод. Положим, я забросила свой чепец через мельницу, но другие поднятые воротники будут бить вас холодом, пока вы не женитесь».

«Бросить чепец за мельницу» (или «пере­бросить чепец через мельницу») — калька французской идиомы jeter son bonnet (sa coiffe) par-dessus les moulins. Буквально это пере­водится как «перебросить чепец (или головной убор) через мель­ницы», а фигурально — «пуститься во все тяжкие». Осуждавшая Анну Бетси была «развратнейшая женщина», открыто обманывавшая мужа и не скрывав­шая свою связь с любовником. Эта фраза прекрасно характеризует ее отно­шение к чистоте семейных отношений.

Другой предмет одежды, который называет Бетси, — это поднятый воротни­чок. Судя по всему, княгиня имеет в виду мужчин петербургского света: еще в начале века в моду вошли рубашки с необычайно высокими накрахмален­ными воротниками.

4. Тайна мазурки

В самом начале романа на московском балу Кити с нетерпением ждет приглашения Вронского на мазурку:

«Ей казалось, что в мазурке все должно решиться».

К тому моменту Кити уже танцевала с Вронским дважды: сначала они прошли несколько туров вальса, затем кадриль. Почему же она хотела обязательно станцевать с ним и мазурку?

Несмотря на праздничную атмосферу, бал имел довольно строгий регла­мент. Он открывался полонезом, за ним следовал вальс, после обычно танцевали четыре французские кад­ри­ли, а кульминацией была мазурка, после которой бал закрывался или прерывался на длительный ужин. Этот порядок не был случайным: каждый танец отвечал за определен­ное настроение, соответст­венно, и темы, на которые было допустимо говорить во время разных танцев, были определенные.

Вальс считался одним из самых эротичных танцев: партнеры образовывали пару анфас, кавалер поддерживал даму за талию (за преде­лами танцевального пространства такой жест считался непозволитель­ным). Кадриль — чопор­ный этикет­ный танец, во время которого обсуж­да­лись повседнев­ные дела и общест­венные события. Такой танец был способом завести полезное знаком­ство и немного посплетничать. Романтические разговоры во время кадрили были неуместны.

Мазурка подчеркивала мужествен­ность кавалеров: громкие удары каблука, резкие взмахи руками, имитирующие натягивание поводьев, так называемое хромое па (pas boiteux), напоминаю­щее о ранениях в бою. Во время одной из фигур мазурки партнер опускался перед дамой на коле­но. И одновременно мазурка демонстриро­вала грациоз­ность дам. Апофеозом женской партии было падение на руки кавалера: дама словно сдавалась под его напором и соглаша­лась отдать ему свое сердце. Так что неудивитель­но, что Кити Щербацкая возлагала на мазурку большие надежды.

5. Тайна детей Карениных

Анна не готова к разводу, и Вронский просит о помощи Долли. Главный его аргумент в пользу развода — это дети:

«Моя дочь по закону — не моя дочь, а Каренина. Я не хочу этого обмана! — сказал он с энергическим жестом отрицания и мрачно-вопросительно посмотрел на Дарью Александровну.
     Она ничего не отвечала и только смотрела на него. Он продолжал:
     — И завтра родится сын, мой сын, и он по закону — Каренин, он не наследник ни моего имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье и сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими нет связи. Они Каренины».

В законодательстве XIX века, как и сегодня, существовала так называемая презумпция законности, согласно которой младенец, появившийся на свет у родителей, состоявших в законном браке (как Анна Каре­нина и ее супруг), указывался в метрике как законнорожденный. Ребенок числился законным до тех пор, пока путем особого церковного или судебного разби­рательства не было доказано обратное. Именно поэтому маленькая Аня получила фамилию «отца по закону».

При желании Каренин мог начать процесс по признанию «прижитой» супругой девочки незаконной, но шансов выиграть дело было мало. Единственным аргу­ментом в пользу истца была невозможность его встреч с Анной Аркадьев­ной в то время, когда был зачат ребенок (по законам того времени — 306 дней). Это можно было доказать при условии, если бы чета Карениных жила все это время в разных городах или если бы один из супругов находился под особым надзо­ром (в больнице или тюрьме). Но Каренины жили вместе, а значит, малень­кая Аня в этом случае не имела шансов стать Вронской. Единственной возможно­стью Вронского узаконить свою дочь был развод Карениных. Но, к сожалению, с ним ситуация была не менее сложной.

Единственным поводом для развода Анны и Алексея Александровича могло быть прелюбодеяние: российское законодатель­ство второй половины XIX — начала XX века называло это «оскорбление святости брака» и фактом «половой связи одного из супругов с лицом посторон­ним, все равно — состоя­щим в браке или свободным». После болезни Анны, едва не приведшей к смерти, Каренин по-христиански простил ей измену и согла­сился отпустить, сфальсифицировав развод, то есть взяв вину прелюбодеяния на себя. Таким образом, он позволил Анне сохранить репутацию, в дальнейшем выйти замуж за Вронского и дать его фамилию маленькой Ане (после удочерения). Именно на такой исход и надеял­ся Вронский. Но сама Каренина, а затем и ее муж отказа­лись от такого решения проблемы.

Разорвать отношения с мужем Каренина смогла бы, только взяв вину на себя. Но в этом случае рождение маленькой Ани стало бы следствием преступной связи, а таких детей нельзя было узаконить или усыно­вить. Подтвердив свою измену в суде, Каренина обрекла бы себя на пожиз­нен­ное безбрачие (это было отме­нено лишь в мае 1904 года), не смогла бы официально выйти замуж за Врон­ского, а их будущие дети считались бы незаконнорож­денными и не имели бы права носить фамилию отца.

6. Тайна отказа Каренина от дуэли

Когда измена Анны раскрылась, первое, о чем подумал Вронский, была дуэль:

«Опять, как и в первую минуту, при известии об ее разрыве с мужем, Вронский, читая письмо, невольно отдался тому естественному впечат­лению, которые вызывало в нем отношение к оскорбленному мужу. Теперь, когда он держал в руках его письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во время которой он с тем самым холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа» .

О поединке думал и Каренин. Для него это был едва ли не единственный способ выйти из неприятной ситуации с незапятнанной репутацией. Согласно Дуэльному кодексу, дуэль могла «дать решительное и окончательное восста­новление чести. …Даже самое тяжкое оскорбление признается не оставляющим ни малейшего пятна на чести, раз только она получила удовлетворение посред­ством дуэли; при этом безразлично, осущест­вилась ли дуэль или не была осуществлена вследствие признания ее неосуществимости на основании законов о дуэли; а если дуэль была осуществлена, то оказалось ли ее резуль­татом пролитие крови или нет».

Однако оскорбленный Каренин так и не ре­шился на поединок. И дело не только в стра­хе быть убитым. В России дуэль считалась уголовным преступлением, и участие в ней означало бы конец успешной чиновничьей карьеры Алексея Александровича, которая была невероятно значима для него. Вторая причина была религиозная. Церковь отно­силась к дуэлянтам как к душегубам и само­убий­цам — их нельзя было хоронить на клад­бище, собо­ровать, допускать к исповеди и причастию. Каренин как человек религиозный и воцерковленный не мог себе позволить дуэль.

7. Тайна ломберного столика

Решив еще раз сделать Кити предложение, Левин выбирает довольно необычный способ и пишет признание на ломберном столике:

«— Я давно хотел спросил у вас одну вещь.
     Он глядел ей прямо в ласковые, хотя и испуганные глаза.
     — Пожалуйста, спросите.
     — Вот, — сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о, э, н, м, б, з, л, э, н, и, т?»

Известно, что «энергичная, сильная, некрасивая фигура Левина, его парадоксы, его склонность восставать против общепризнанных авторитетов, его искрен­ность, отрицательное отношение к земству и суду, увлечение хозяйством, отношения с крестьянами, разочарование в науке, обращение к вере… — все это может быть с полным правом отнесено к самому Толстому»  С. Л. Толстой. Об отражении жизни в «Анне Карениной». С. 566–590.. Одна из самых романтичных сцен романа также взята из биографии писателя: точно так же автор «Анны Карениной» признался в любви 17-летней Соне Берс.

Объяснение произошло в начале августа 1862 года в Ивицах, имении Сониного дедушки. В своих воспоминаниях графиня Толстая писала, что после ухода других гостей Лев Николаевич никак не хотел уходить, «оживленно разговари­вал и удерживал» сестер Берс. В беседу вмешалась их мать Любовь Иславина, решив, что всем пора отдохнуть, и велев идти спать. Юная Соня была уже в дверях, когда Толстой ее окликнул: «Софья Андреевна, подождите немного!» Он сказал, что сейчас напишет кое-что на ломбер­ном столе, и попросил уга­дать, что имеется в виду: «Лев Николаевич счистил щеточкой все карточные записи, взял мелок и начал писать. Мы оба были очень серьезны, но сильно взволнованы. Я следила за его большой, красной рукой и чувствовала, что все мои душевные силы и способности, все мое внимание были энергично сосредо­точены на этом мелке, на руке, державшей его. Мы оба молчали», — писала она в своих дневниках. Вскоре Софья Андреевна прочитала: «В. м. и п. с. с. ж. н. м. м. с. и н. с. В в. с. с. л. в. н. м. и в. с. Л. З. м. в. с. в. с. Т.» — «Ваша молодость и потреб­ность счастья слишком живо напоминают мне мою старость и невоз­можность счастья. В вашей семье существует ложный взгляд на меня и вашу сестру Лизу. Защитите меня вы с вашей сестрой Танечкой»  Старшая сестра Софьи Елизавета была влюблена в Толстого и связывала его визиты с тем, что он хочет сделать ей предложение. Долгое время так думали и родители девочек Берс. Когда Елизавета Андреевна узнала, что граф сделал Соне предложение, у с ней слу­чилась настоящая истерика. Что касается второй части высказывания, то ее можно связать с тем, что Соня и ее младшая сестра Таня были необычайно близки. Толстой гово­рил: «Если бы вы были лошади, то на заводе дорого бы дали за такую пару; вы так удиви­тельно паристы. Соня и Таня». . После этого она поняла, что между ними «произошло что-то серьезное, значительное, что уже не может прекратиться».

Графиня Толстая вспоминала, что прочитала признание «быстро и без за­пин­ки», однако ее младшая сестра, Татьяна Кузминская, в своих мемуарах вспоми­нала эту сцену иначе. Пятнадцатилетняя Таня была случайным свиде­телем этой удивительной сцены. Не желая петь во время вечера, она спрята­лась от гостей под роялем и слышала, как Лев Николаевич помогал Соне разобрать некоторые слова.

Пройдите тест «Хорошо ли вы помните „Анну Каренину“?».