История, Искусство, Антропология
Как связаны фильм «Дюна» и Месопотамия
Арракис и Арракин, синие глаза фрименов, пальмы… По просьбе Arzamas историк Екатерина Маркина (НИУ ВШЭ) посмотрела фильм «Дюна» Дени Вильнёва и прокомментировала работу художника-постановщика Патриса Верметта с точки зрения ассириологии
Наука состоит из фактов, которые, будучи объяснены, становятся очевидными.
Когда на экране возникает первая панорама столицы Арракиса — вид на город и резиденцию Атрейдесов с высоты птичьего полета, — невозможно отделаться от мысли, что ты уже видел этот футуристический пейзаж. Во всяком случае, если ты ассириолог и время от времени сталкиваешься с аэрофотосъемкой развалин некогда великих городов древности, раскинувшихся на выжженной солнцем иракской земле. Профдеформация? Возможно, но чем дальше разворачивалось повествование, тем больше возникало месопотамских ассоциаций. Окончательное понимание того, что художник-постановщик фильма Патрис Верметт, несомненно, вдохновлялся архитектурой и культурой Месопотамии, когда работал над новой экранизаций «Дюны», пришло при виде резиденции Атрейдесов в Арракине.
Арракис и Арракин
Герберт опубликовал «Дюну» в 1965 году, в то время, когда на Ближнем Востоке возникали и набирали силу нефтяные режимы. Политические игры вокруг нефти, важнейшего ресурса мировой экономики, навели Герберта на мысль о создании фантастического мира, где жизнь сосредоточена вокруг некоего природного ресурса, без которого эта вселенная не может развиваться. Как и нефть, меланж (или пряность, как его называют на Арракисе) в мире Дюны дает возможность перевозить людей и грузы: без него навигаторы Космической гильдии не могут строить межзвездные маршруты.
Название Арракин созвучно Ираку, одной из самых богатых нефтью стран. Возможно, именно эта звуковая ассоциация сподвигла Верметта обратиться к месопотамскому наследию при разработке концепт-арта к фильму Концепт-арт — направление в искусстве, цель которого — визуально передать идею произведения. Как правило, создается в начале работы над проектом..
В одном из своих интервью он прямо говорит о том, что внешний облик Арракина в значительной мере вдохновлен древними городами Месопотамии, в которых главными зданиями были храм-зиккурат и царский дворец. Так ли уж сильно отличается вид на Арракин с высоты птичьего полета от такого же вида на древние города Ур или Кальху?
Резиденция Атрейдесов и зиккурат бога луны
Верметт рассказывает, что мудборд, на основе которого разрабатывался внешний облик резиденции Атрейдесов, включал фотографии зиккуратов — храмов на ступенчатой платформе, самой знаменитой формы месопотамской монументальной архитектуры. В каждом крупном городе был такой храм, а иногда и несколько. Лучше всего сохранились зиккураты в Уре (современный Телль-эль-Мукайяр на юге Ирака) и в Дур-Унташ (современный Чога-Занбиль в иранской провинции Хузестан). Урский зиккурат, частично отреставрированный в
Почему? Потому что храм, некогда находившийся на вершине зиккурата, был посвящен главному городскому богу — богу луны Сину. Его священным животным является бык, и голова быка, убившего отца Лето Атрейдеса, украшает вход в парадные покои Атрейдесов и отсылает к многочисленным изображениям бычьей головы, найденным в знаменитых царских захоронениях Урского некрополя.
Резиденция Атрейдесов и дворцы ассирийских царей
Если снаружи резиденция Атрейдесов в Арракине выглядит как зиккурат, возведенный архитектором-модернистом (что неудивительно, ведь вторым источником вдохновения для Верметта стал советский архитектурный модернизм), то изнутри она больше похожа на царские дворцы в древних ассирийских столицах Кальху, Ниневии и Дур-Шаррукине. Так же как и там, в резиденции Атрейдесов много свободного пространства — залов и коридоров, стены которых украшены резными каменными панелями.
Кадр, где Пол Атрейдес стоит перед огромным рельефом с изображением шаи-хулуда, гигантского песчаного червя, производителя меланжа, явно отсылает к залам ассирийских дворцов с их настенными рельефами, в частности к рельефу из дворца ассирийского царя Синаххериба в Ниневии. В правление этого царя радикально изменился художественный стиль, в котором работали резчики по камню: за счет применения принципа верхней перспективы При изображении предмета в верхней (наклонной) перспективе используется набор из трех точек схода, две из которых располагаются на линии горизонта, а третья — либо над горизонтом (зенит), либо значительно ниже его (надир). Этот вид перспективы используется для создания иллюзии взгляда на изображаемый предмет с очень большой высоты (как будто зритель смотрит вниз с крыши небоскреба) или снизу вверх. изображения стали более масштабными, детализированными и динамичными.
Финиковые пальмы
В сцене с финиковыми пальмами в фильме текст Герберта несколько искажен. Диалог Юэ и Джессики о том, что каждая из двадцати пальм требует столько же воды, сколько могут выпить пятеро, стал диалогом Пола и садовника, но смысл не изменился: если вода — это жизнь, то пальма — символ жизни. Эта концепция вызывает ассоциацию с ассирийским древом жизни, или священным древом, — стилизованным изображением дерева, которое часто встречается на рельефах с изображением ритуально-мифологических сцен. Считается, что священное древо представляет собой условное, абстрактное изображение финиковой пальмы, а ритуал, в котором участвуют окружающие его мифологические существа, восходит к практике искусственного опыления женских цветков финиковой пальмы Мужские и женские цветки финиковой пальмы растут на разных деревьях. Пыльца образуется в огромных количествах, разносится ветром, и для перекрестного опыления достаточно одного мужского дерева на 20–100 женских. Для повышения урожайности применяют доопыление женских соцветий. Для этого срезают мужские соцветия и подвешивают или обтряхивают их в кроны женских деревьев.. Точный смысл ритуала неизвестен, но можно говорить о том, что он связан с плодородием, то есть с возникновением и поддержанием жизни.
Интересно, что в фильме пальмы растут в одну линию. Этот тип посадки также напоминает об ассирийских рельефах, где стоящие в один ряд пальмы служат фоном разворачивающегося действия — угона пленных или подсчета военной добычи и отрубленных голов врага.
Когда на резиденцию Атрейдесов нападают Харконнены, мы снова видим пальмы — на этот раз горящие. Этот символ гибели считывается и как отсылка к кадрам хроники войн в Заливе, и как оммаж фильму Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».
Синие глаза фременов
По замыслу Герберта, у фременов, живущих в пустыне, из-за меланжа полностью синие глаза — с синей радужкой и синим же белком: blue-on-blue eyes without any white in them. В фильме облик фременов решен несколько иначе: в их глазах искрящаяся темно-синяя радужная оболочка выделяется на фоне голубоватых белков. У тех, кто знаком с шумерским искусством, это немедленно вызывает в памяти статуэтки синеглазых адорантов (молящихся), дошедшие до нас от раннединастического периода (XXVI–XXIII века до нашей эры). Такие статуэтки изображали реальных людей (их имена иногда подписаны), которые приносили их в храм в качестве даров божествам. Нередко глаза таких статуй делали из лазурита, самого ценного из камней, известных жителям Месопотамии. Едва ли можно предполагать, что лазуритовая радужка отсылала к естественному цвету глаз хозяина статуэтки, поэтому синеглазость адорантов объясняют
Более прозаическое объяснение состоит в том, что лазурит могли использовать просто как редкий драгоценный материал, подчеркивающий статус владельца статуи. Наконец, использование лазурита могло быть стилистическим приемом, дополнительно привлекающим внимание к огромным глазам статуэток. Гротескно увеличенные глаза говорили о том, что владелец статуэтки внимает воле богов и через это обретает мудрость (по-шумерски «мудрость» обозначается термином igi-gal, что буквально означает «большие глаза»). Точно так же меланж, придающий глазам глубокий синий цвет, обостряет восприятие тех, кто его принимает, и дарит им более глубокое понимание происходящего.
