Правила жизни Льва Ландау

Один из самых ярких и гениальных советских физиков, лауреат Нобелевской премии — об истреблении зануд, пасьянсе, теще, шпионах и арийских девушках

Подготовил Михаил Казиник

Меня зовут Дау, я ненавижу, когда меня зовут Львом Давидовичем.

Я никогда и никого не обижаю, и я никогда никого не сожрал.

Когда мне было лет двенадцать, я взял том Канта. Читал очень внимательно и пришел к выводу, что все это — чушь собачья.

Детство должно быть радостное. А если не давать ребенку покоя и с утра до ночи что-то ему вдалбливать, он на всю жизнь останется унылым и безрадостным.

Все, что нудно, очень вредно.

…Каждый должен научиться радоваться жизни. А наша система воспитания такова, что нормой считается не жизнерадостное настроение, а сосредо­точенно-унылое. Дело доходит до анекдота: гарантией благонадеж­ности советского человека является выра­жение лица угрюмое, как у медведя, и одежда самых мрачных тонов. Это называется — делать умный вид.

Истребление зануд — долг каждого порядочного человека.

Нельзя делать научную карьеру на одной порядочности. Это неминуемо приведет к тому, что не будет ни науки, ни порядоч­ности.

Можно быть хорошим специалистом, не питая любви к своей специаль­ности. Но это не относится к науке и к искусству. В науке и искусстве, если к ним не лежит душа, можно быть только посредствен­ностью.

Люди, услышав о каком-нибудь необыкно­венном явлении в науке или в жиз­ни, начинают предлагать для их объяснения малоправдоподобные гипотезы. А следо­вало бы в первую очередь рассмотреть простейшее объяснение: что все это — вранье.

Не сомневайтесь в великих возможностях физики. Физика может объяснить любое увиденное в жизни явление.

Все, что в химии научного, — это физика, а остальное — кухня.

Это [раскладывание пасьянса] вам не физикой заниматься. Здесь думать надо.

Как бы было хорошо, если бы можно было работать часов двадцать в день. А то ведь мы используем свой мозг процентов на десять!

Ввиду краткости жизни мы не можем позволить себе роскошь тратить время на задачи, которые не ведут к новым результатам.

Подобно тому, как все хорошие девушки уже разобраны и замужем, так и все хоро­шие задачи уже решены.

Ни у кого нет такой тещи, как у меня!

У меня не телосложение, а теловычитание. 

Как странно: женщины обычно так следят за своими туалетами, чтобы все было по моде, и так мало внимания уделяют выражению лица, что гораздо важнее всех нарядов.

Иногда мне страшно взглянуть в зеркало: а вдруг там какая-то ослиная рожа с ушами.

[После ареста в 1938 году последовало обвинение] в том, что я немецкий шпион. Я пытался объяснить следователю, что я не мог им быть. Во-первых, быть шпионом бесчестно, а во-вторых, мне нравятся девушки арийского типа, а немцы запрещают евреям любить арийских девушек. На что следователь ответил, что я хитрый, маскирую­щийся шпион.

Когда умер Сталин, я танцевал от радости.

Посадили двух евреев. Сидят они, сидят, потом один говорит: «И зачем они понаста­вили на окна решетки? Ну кто сюда поле­зет?» Замечательный анекдот… В двух словах — вся наша действительность: мы так привыкли жить в неволе, что больше не заме­чаем тюремных стен.

Анекдоты полезны, потому что полезно смеяться.

Какая гадость [яблоко сорта «Слава победи­телю»]! Я его в рот не возьму! Какое мерзкое название! Совершенно подхалимское.

Час от часу не легче… <…> Теплый переулок переименовали! В улицу Тимура Фрунзе. <…> Улицы надо называть просто, не мудрствуя лукаво. Первая москов­ская улица называлась Высокая. Просто, понятно и русскому уху привычно.

Глупостей много, а разумного мало.

Мой сын никогда не скажет, что я зануда.

Как вы можете решать задачу, если вы зара­нее не знаете ответа?  

ПАРТНЕРЫ ПРОЕКТА