Что читать: 5 книг о гендере и феминизме
Елена Здравомыслова, Анна Тёмкина. «12 лекций по гендерной социологии» 
Что это: учебник по гендерной теории
Что я оттуда узнаю: что такое гендер и как его исследуют ученые-социологи
Это учебное пособие представляет собой печатный вариант курса по гендерной социологии, который его авторы — профессора Елена Здравомыслова и Анна Тёмкина — читают в Европейском университете в Санкт-Петербурге. Гендерные исследования — это междисциплинарная область знания. В рамках нее можно встретить работы, близкие к литературоведению, философии, искусству, психологии, истории, киноведению. Авторы «12 лекций» фокусируются на социологических аспектах: их интересует в первую очередь то, как соотносятся гендерные отношения и социальная реальность. Главы, посвященные гендеру в таких тематических срезах, как занятость, забота, здоровье и медицина, рассказывают о российских исследованиях на эти темы. Материалы о том, как проводятся феминистские исследования и какую роль играет активизм и женские общественные движения в их развитии, будут особенно полезны тем, кто только начинает изучать темы, чувствительные к гендерному измерению. В конце каждой главы резюмируются основные положения, высказанные авторами, поэтому учебником особенно удобно пользоваться как справочником актуальных подходов к гендерным исследованиям, которые могут быть применены для анализа вашего кейса.
Мадина Тлостанова. «Деколониальные гендерные эпистемологии»
Что это: книга о феминизме, не зацикленная на западных проблемах
Что я оттуда узнаю: как исследовать гендерную проблематику на постсоветском пространстве — с уважением к истории тех, кто на нем живет
Мадина Тлостанова — профессор Университета Линчёпинга (Швеция), специализирующаяся на деколониальном повороте в социальных исследованиях. Это направление показывает, как колониальная политика прошлого и настоящего (прежде всего политика Европы в отношении других частей света) повлияла на то, как мы познаем и понимаем мир.
Деколониальные исследования критикуют современные феминистские теории за европоцентричность. Ключевое положение деколониальности — что система представлений о мире построена на идеализации «модернизированного» общества и уходит корнями в мифы, которые насаждались колонизаторами во имя собственной выгоды. Например, противопоставление европейского «прогрессивного человека» и «дикаря» (жителя колоний) помогало оправдать захват территорий и применение самых жестоких методов к сопротивляющимся ради «благородной цели» — перевоспитать местное население в соответствии с западными идеалами. Как утверждает одна из наиболее влиятельных деколониальных феминистских критиков Мария Лугонес, представление о том, что в любом обществе есть мужской и женский гендеры, которые полярно разделены и должны находиться в определенных отношениях подчинения, — тоже часть этого конструкта.
Вслед за Лугонес Мадина Тлостанова предлагает распространить деколониальный подход на отношения между Российской и Советской империями и ее «неевропейскими» колониями: Центральной Азией и Кавказом. В поле ее внимания оказываются гендерные отношения и положение женщин на постсоветском пространстве. Тлостанова приводит устные истории самих женщин: их рассказы о жизненных траекториях, отношениях с мужчинами, материнстве, построении карьеры разрушают представления о динамике и иерархии гендерных отношений, которые стали привычными для исследователей на Западе. Кроме того, книга Тлостановой содержит обширный разбор актуальных теорий и будет полезна всем, кто хочет узнать больше о пост- и деколониальных гендерных исследованиях, исламском феминизме, феминизме третьего мира и цветном феминизме в США.
Виржини Депант. «Кинг-Конг-теория»
Что это: манифест феминистской ярости
Что я оттуда узнаю: почему феминизм — это революция и коллективное приключение для всех
Виржини Депант — французская писательница и режиссер, enfant terrible французского феминизма. В 2018 году ее роман «Vernon Subutex 1» был номинирован на Международную Букеровскую премию, однако, вопреки международному признанию Депант, ее «Кинг-Конг-теория» остается одной из самых неоднозначных феминистских работ. Сборник эссе в жанре документальной прозы с хлесткими названиями (например, «Порноведьмы» или «Она такая развратная, что ее нельзя изнасиловать») был написан еще в 2006 году — как манифест против всего, что Депант ненавидит. Ее критике подвергаются идеализированные представления о женственности, лицемерие буржуазного французского и западного общества, отношение к женщинам в порнографии, классовое неравенство. Она пишет об изнасиловании, проживании собственного тела, секс-работе и удовольствии, творчестве и борьбе с цензурой. С Депант во многом можно не соглашаться, считая ее тезисы «вышедшими из моды», недостаточно чуткими к разнообразию опытов, переживаемых женщинами с другой этничностью, расой, классом, сексуальностью, чем у автора. Тем не менее сложно игнорировать этот эмоционально заряженный феминистский текст, который уже оставил след в истории.
«Material Feminisms», под ред. Стейси Алаймо и Сьюзан Хекман
Что это: важная эпоха в истории феминистской теории — имеют значение не только слова, но и вещи
Что я оттуда узнаю: как квантовая физика, ураган «Катрина» и прозак связаны с гендерными исследованиями и феминизмом
В книге «Material Feminisms» собраны основополагающие тексты направления феминистской теории, известного как «новый материализм». Одной из первых слова «новый материализм» использовала философ Рози Брайдотти, чтобы подчеркнуть, как важно обращать внимание на материальность — материальность тел, пространств, вещей — при исследованиях отношений власти (частный случай которых представляют собой гендерные исследования, ведь они изучают неравноправие, проходящее по гендерным границам). Сторонники поворота к материи говорят: социальным и гуманитарным исследователям необходимо прекратить зацикливаться на обсуждении языка и дискурсов, на репрезентациях и социальных конструктах и обратить внимание на материальные аспекты. Более того, под сомнение ставится само разделение между материальным (чем-то осязаемым и вещественным) и дискурсивным (проявляющимся в языке), между природой (натуральным, естественным) и культурой (созданным человеком).
На сегодняшний день феминистская «новая материалистическая» теория уже пережила как пик моды, так и волну критики на Западе. Тем не менее ее идеи используются до сих пор. В 2008 году профессор гуманитарной экологии Стейси Алаймо и постмодернистская феминистка Сьюзан Хекман собрали под одной обложкой тексты нового материализма, которые стали базой для многих современных исследований и теоретических дебатов в гендерных исследованиях.
Например, в первой части книги представлена знаковая теоретическая статья «Постчеловеческая перформативность» феминистки и физика-теоретика Карен Барад. Барад критикует тех, кто приписывает языку и культуре слишком значительную роль в формировании социальной реальности. Вооружившись примерами из квантовой физики, Барад показывает, что материя также может влиять на события и культуру. Вторую часть книги составляют тексты, осмысляющие отношения между человеком и экологией. Так, в своем анализе Нэнси Туана показывает связь между, с одной стороны, глобальным потеплением и раковинами моллюсков и, с другой стороны, расовой политикой в США и уровнем инвалидности и бедности в Новом Орлеане. В третьей части книги авторы обращаются к биологии. Например, Элизабет Уилсон исследует антидепрессанты и их фармакокинетику (химические превращения лекарств в организме человека) в контексте феминистского спора о том, как должно происходить лечение депрессии: «выбор между Фрейдом и прозаком», то есть между психоанализом и медицинскими препаратами. Уилсон показывает, что такое противопоставление ложно: именно взаимодействие психологического, социального и физиологического приводит к достижению эффективного регулирования эмоций. Таким образом, материальное (органы тела, лекарственные препараты, плацебо) и психологическое (разговор) становятся неотделимы друг от друга.
Джасбир К. Пуар. «The Right to Maim»
Что это: труд по квир-теории и исследование биополитики в современном мире
Что я оттуда узнаю: как власть использует гендер и сексуальность для извлечения выгоды из жизни людей с хроническими заболеваниями в условиях недостатка медицинской помощи
Квир-теория — направление гендерной теории, осмысляющее положение ЛГБТ+ людей в обществе. Квир-теоретики критикуют сложившиеся в обществе представления о гетеросексуальности и цисгендерной идентичности как единственно правильной социальной норме; эта норма нужна, чтобы осуждать и стигматизировать тех, кто не вписывается в ее рамки. При этом исследователи обращают внимание на то, что в некоторых случаях негетеросексуальные люди тоже могут быть включены в эту «норму», если будут выполнять ее правила: заключать браки, производить потомство, приносить прибыль через потребление. Поэтому квир-теория также критикует механизмы и риторику политики в защиту интересов ЛГБТ, которая развивается в некоторых западных странах. Например, исследователи говорят, что в США такая ЛГБТ-политика поддерживает прежде всего белых цисгендерных гомосексуалов из высших классов. В то же время квир-персоны из бедных сообществ с особой этничностью
Одна из самых известных представительниц квир-теории, занимающихся вопросами на пересечении сексуальности и расы, — это Джасбир Пуар: квир-теоретик и гендерная исследовательница, профессор Ратгерского университета (США). Ее книга «Terrorist Assemblages: Homonationalism in Queer Times» (2007) была переведена на несколько языков, переиздавалась в 2017 году. Она заняла особое место среди текстов по квир-теории благодаря категории гомонационализма — использования риторики ЛГБТ-активистов в целях поддержки ксенофобных идеологий. Например, во время выборов 2016 года в США политики использовали образ людей из мусульманских стран как «иных», нетерпимых к ЛГБТ-гражданам и потому опасных для европейского общества, представляя на таком фоне себя как прогрессивных лидеров, которые могут защитить равноправие и национальную безопасность.
Джасбир Пуар исследует этничность, расу, класс, сексуальность, гендер, медиа и либеральную политику — и показывает, что все эти темы переплетены между собой. В своей последней книге «The Right to Maim» Пуар обращается к критическим исследованиям инвалидности. В этой работе она вводит категорию debility («немощь») — то есть жизнь с телесными ограничениями, которая связана с исключением из разных сфер общества. Пуар исследует, как немощь производится, поддерживается и используется властными структурами; ее особенно интересует то, как государственный аппарат использует различия расы, этничности и сексуальности в контексте глобальных механизмов регулирования населения. Пуар проблематизирует само представление о людях с инвалидностью как гражданах особой, «исключительной» категории в противопоставление всем остальным, которые будто бы обладают неким безусловно «здоровым телом» (able-bodied). Она спрашивает: о каких гражданах и телах идет речь? Можно ли считать обладателем здорового тела молодого афроамериканца из бедного района, у которого нет диагностированной инвалидности (и сопутствующих социальных льгот), медицинской страховки — зато есть гораздо более высокие шансы быть застреленным полицией?
Книга Пуар вносит существенный вклад в критические исследования инвалидности, представляя проблему в более широком контексте. Она также показывает, что дисциплинарные границы гендерных исследований и феминистской теории могут и должны оставаться пластичными, сохраняя потенциал для изучения современных конфигураций власти, гендера, сексуальности, расы, телесности, класса, материи и технологий.
