Расшифровка Чем занимается наука о гендере?

Почему о гендере должен знать каждый — и почему изучать его в России может быть противозаконно

Автор Елена Здравомыслова

Гендерные исследования проделали существенную эволюцию в западном академическом мире: существуют факультеты и кафедры, курсы сейчас читаются если не во всех, то в боль­шинстве университетов на магистер­ских и бакалаврских программах. Они получили признание, и это было непросто.

В настоящее время гендерные исследо­вания — это зонтичный термин. Они включают и исследования положения женщин, и изучение маскулинности, квир-исследования  Квир (от англ. queer — «необычный») — собирательный термин для обозна­чения сексуальных и гендерных меньшинств. и прочее. Они возникли и получили определенное призна­ние и в России. Для нас важно сформулировать основные позиции гендерной методологии, характерные для настоящего времени.

Во-первых, гендерный подход позволил сместить фокус на изучение культур­ных, социальных и политических аспектов неравенства разных категорий мужчин и женщин, окончательно отказавшись мыслить его как естественное.

Во-вторых, исследователи постепенно отошли от единой и универсальной кате­гории «женщина». В настоящее время речь идет о множественности гендерных идентичностей и разнооб­разии групп женщин и мужчин, чьи позиции в обществе определяются на пересечении разных социальных характе­ристик. Положение мужчин в крупном бизнесе настолько отличается от поло­жения мужчины — нелегального мигранта, что об их общ­ности можно гово­рить, но только с большой натяжкой. Однако в тради­ционалистском обществе, скорее всего, и тот и другой будут ожидать от жен­щин заботы и, возможно, подарят цветы на 8 Марта. Положение гомосексуальной женщины пожилого возраста существенно отличается от ситуации молодой гетеросек­суальной женщины. Гендерное неравенство всегда контекстуально, и это важный тезис для современных исследователей.

Отметим, что особый вклад в понима­ние гендерного многообразия и слож­ности комплексного неравенства внесли постколониальные исследования. Они продемонстри­ровали, что у многих групп женщин и мужчин нет возмож­ности говорить о своем опыте, поскольку колониальное угнетение сделало их опыт невидимым и непроговариваемым. Это касается не только постколониальных контекстов. Часто средний класс говорит от лица всех социальных групп в обществе, поскольку обладает для этого ресурсами. Соответственно, инте­ресы женщин и мужчин, занимающих в обществе подчиненное положение (субалтерные позиции, как они называются в литературе), часто остаются невидимыми, неозвученными, неизученными. И задача гендерных исследо­ваний — выявить этот опыт, дать голос тем, чей опыт замалчивается.

В России формирование гендерных исследований началось в 1990-е годы. Это время академических инноваций, интернациона­ли­зации российской науки. Исследователи осваивали глобальные подходы, адаптируя их к конкретному контексту. Если в советское время поддержку матери оказывали государство и расширенная семья, прежде всего бабушки, а мать совмещала роли того, кто заботит­ся, и человека с оплачиваемой занятостью, то сейчас основная ответ­ственность за благополучие детей возлагается на мать и нуклеарную семью  Нуклеарная семья — семья, состоящая из су­пружеской пары с детьми или без де­тей или одного из родителей со своими детьми. В отличие от биологи­ческой семьи, включаю­щей все потом­ство супругов, нуклеарной семьей обыч­но считается супружеская чета и лишь те её дети, которые живут вместе с родителями на данный момент. Кроме того, в нуклеарную семью не входят родственники более старших поколений.. Чтобы быть хорошей матерью, нужно организовывать все самое лучшее для ребенка. Сады, занятия, школы, отдых, даже наблюдение за беременно­стью и роды должны быть правильно организованы. Для этого нужны время и мате­риальные ресурсы. Усиливается маскулинная роль кормильца семьи: он ответ­ст­венен за материальное обеспечение. Усиливаются различия в гендерных ролях: мать должна физически находиться с детьми, пока они не достигли возраста относитель­ной самостоятельности, а затем иметь временные ресурсы для организации жизни детей — и не только временные, но и материальные, экономические. При этом матери очень активны в достижении своих целей. Они готовы требовать и добиваться лучшего для детей и семьи, и паттерны их поведения имеют немного сходства с пассивной ролью домохозяйки. Кроме того, большинство женщин не оставляют свою карьеру, хотя и значительно отстают в ней от мужчин, в том числе из-за необходимости постоянного маневрирования между домашними ролями и профессиональной занятостью.

Итак, на российской сцене гендерные исследования сущест­вуют уже около 25 лет. Это и много, и мало. Как преподаватели мы ощущаем рост интереса со стороны студентов. Однако контекст в России крайне проти­во­речивый: не принят базовый закон о гендерном равенстве, но принят закон о пропаганде в 2013 году  Имеется в виду закон от 2 июля 2013 года, устанавливающий ответственность за «про­паганду нетрадиционных сексуальных отно­шений среди несовершеннолетних»., в результате чего любое исследование ЛГБТ или гендерных отношений может быть квалифицировано как нарушение закона. Предмет гендерных исследо­ваний экзистенциально сензитивный сам по себе: он затра­гивает интимные сферы человеческой жизни, опыт уязвимых групп, вопросы неравенства, он становится в России и политически сензитивным. Однако сейчас это происходит во всем мире в ходе консервативного, или антиген­дер­ного, поворота, который распространяется в академической политике.

О консервативном повороте говорят применительно к 2010-м годам в кон­тексте массовой мобилизации против однополых браков, гражданских союзов. В это время возникает и усили­вается так называемое антигендерное движение, которое не приемлет сам термин «гендер», возлагает на феминизм, ЛГБТ и ген­дерные исследования ответственность за разрушение традиционной семьи и «естественных половых ролей». Его сторонники выступают против гендер­ного равенства, репродуктивных прав и прав трансгендеров; хотят восстано­вить традиционные гендерные роли, необратимо изменившиеся в ХХ и ХХI ве­ке. Консервативный поворот — волна консервативного движения в отношении гендера — приводит к усилению влияния традиционалистских образцов в обще­­стве. Однако он порождает и протест, и рост публичного интереса к гендерным исследованиям. С начала 2010-х годов на волне прини­маемых консервативных законов в России в определенных сегментах общества и медиа растет спрос на гендерную экспертизу. Многие хотят разобраться в том, почему проблемы пола и гендера стали столь значимыми и привлекают общественное внимание, почему происходит продвижение идеалов традици­онной семьи, хотя реальность давно ей не соответствует. Почему мужчинам так сложно становиться вовлеченными отцами, которые наравне с матерями могут наслаждаться родительской заботой? Что мешает продвижению женщин в политике? К чему приводит декриминализация домашнего насилия (это наш новый закон)? Чем флирт отличается от харассмента и кто должен принимать решение о деторождении? Гендерные тематики и феминизм освещаются в настоящее время в СМИ, широко обсуждаются в социальных сетях.

Как мы уже говорили, с одной стороны, старая парадигма прославления загадочной слабой женственности уже тесновата и подвергается сомнению. Приходится задумываться над тем, что такое традиционная женственность, каковы символические или материаль­ные выгоды и издержки патриархата. Ведь такое устройство возлагает колоссальную экономическую ответствен­ность на мужчин, снимает до некоторой степени ответственность со «слабого пола», но одновременно не допускает его представительниц к ресурсным позициям. С другой стороны, отчетливо звучат феминист­ские и профеминист­ские голоса. Они рассказывают о зачастую забытом вкладе женщин в историю, искусство, политику и в естественные науки. Сторонники феминизма напо­минают о том, что без женского движения не было бы ни избирательных прав, ни массового образования и занятости женщин. Они тревожатся о том, что конституционный принцип равной оплаты за равный труд в нашем обще­стве далеко не всегда выполняется. Они поднимают острые проблемы дискри­ми­нации, прав и насилия и отказыва­ются мыслить женственность в категориях пассивности, подчинения и «слабого пола». Такие дискуссии не только демон­ст­ри­руют, как меняют­ся представления о нормативной женственности и муже­ст­­вен­ности, — они сами непосредственно участвуют в переопределении гендерных образцов. И мы их всячески поддерживаем.