Расшифровка Почему гендер есть у всех, но у каждого — свой?

Что такое гендер и почему женщинами и мужчинами не рождаются, а становятся

Автор Елена Здравомыслова

Начнем обсуждать, что такое гендер, с конкретного примера. Обратимся к общеизвестным ритуалам — например, к празднику 8 Марта. Мы примерно представляем, что нас ожидает в Международный женский день. Однако формы празднования и его риторика меняются. Они заданы культурой, историческим моментом и особенностями социальных образцов мужествен­ности и жен­ствен­ности, то есть гендерных образцов.

День 8 Марта изначально был собы­тием социалистического календаря — днем солидарности работающих женщин, борющихся за свои права. При совет­ской власти праздник преобразился, прославляя советскую труженицу, мать и общест­венницу. Постепенно вопросы прав и равен­ства исчезли из риторики. В поздне­совет­ский период все больше подчеркивается материнство как при­родное женское предназначение, прославляется забота и другие доброде­тели так называемого слабого пола. Давно уже 8 Марта в нашей стране — это день всеобщей мобилизации мужчин, которые должны поздравить знакомых и близких женщин на работе и дома.

В 2019 году в ходе праздника соревно­вались по крайней мере два идеологи­ческих направления. С одной стороны, прославля­лась традиционная женская роль — хранительницы домашнего очага, заботли­вой матери, возлюблен­ной. С другой стороны, проявил себя феминистский подход, звучали призывы к солидарности и эманси­пации, как, например, в лозунге «Мое тело — это мой выбор». Есть люди, которые вообще не признают 8 Марта, считая этот празд­ник лицемерным и неуместным. Наполнение праздника разными представле­ниями о женствен­ности (и, соответственно, мужествен­ности) отражает и развитие представле­ний о гендере, и зависимость от соци­аль­ных, культурных и политических отношений.

Итак, ключевой тезис: представления о половых гендерных ролях и поведение людей как мужчин и женщин заданы культурно-историческим контекстом и конкретной ситуацией. Перефразируя Симону де Бовуар, можно сказать: женщинами и мужчинами не рожда­ются, а становятся  Имеется в виду цитата из книги Симоны де Бовуар «Второй пол»: «Женщиной не рожда­ются — женщиной становятся».. Гендер — это о разли­чиях полов, о том, как они организованы в конкретном обществе. Гендерный подход утверждает, что представления о муже­ственности и женственности и связанные с ними действия не являются неизменными. Они не однозначно заданы природой — они имеют социальное происхождение.

Однако категория гендера обозначает не только социальное и культурное опреде­ление половых различий. С ее помощью исследователи привлекают внимание к отношениям власти и управления, которые пронизывают жизнь женщин и мужчин. В патриархатном обществе механизмы власти культур­ными, политическими, экономическими средствами поддерживают пред­ставление о том, что женщины являются слабым полом, они зависимы от муж­чин — представителей сильного пола. В патриархатном обществе считается, что предназначение женщин заключается в материнстве и заботе, женщины эмоциональны, неспособны к рациональ­ности, а заодно и к мате­матике и другим точным, естественным наукам. Такие представления обосно­вываются идеологиями религиозного или научного происхождения. Так, напри­мер, Зигмунд Фрейд с уверенно­стью выдвигает следующий тезис, претендующий на статус универсаль­ного закона. Цитирую: «Социальные интересы у женщины более слабые; способность к сублимации влечения меньше, чем у мужчины; склонность к нарциссизму выше. У женщины формируется относительно слабое чувство справедливости и супер-эго» (супер-эго — это сверх-я, то есть способность к самоконтролю).

Такие представления имеют социально-политические последствия и оказы­вают влияние на жизнь конкретных женщин. Если женщина считается слабой и нерациональ­ной, значит, ей не место в хай-теке, в армии, в силовых струк­турах, в нефтяной отрасли, то есть там, где есть большие ресурсы и высокие зарплаты. Интерес тех, кто обладает доступом к таким ресурсам, заключа­ется в том, чтобы постоянно напоми­нать обществу, и прежде всего женщи­нам, что их место если и не на кухне, то поближе к ней и к детям — в социальной сфере, в педагогике, в детском саду, в библиотеке. Именно там как раз подходя­щая работа для женщин, которая заодно и оплачи­вается гораздо ниже.

Таким образом, категория «гендер» — это о различиях по полу и о власти, которая организует и контролирует эти различия. Изначально гендер — это грамматическая категория рода. В английской грамматике, как и во многих других языках (но далеко не во всех), различают существитель­ные и место­имения мужского, женского и среднего рода. Но вот этот термин был пере­несен из лингвистической области в сферу наук о человеке, и мы знаем пару версий появления понятия «гендер» в социальных иссле­до­ваниях. Вот одна из них. Американ­ский психиатр Роберт Столлер, профес­сор меди­цинской школы и клиники Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе, в 1963 году в Стокгольме на конгрессе психоанали­тиков выступил с докладом «О гендер­ной идентичности». Гендерную идентич­ность он определил как присущее человеку устойчивое представле­ние о себе как о мужчине или женщине. В 1968 году Столлер публикует книгу «Пол и гендер» («Sex and Gender»), где различает биологи­ческий пол, определяемый гормонально и анатоми­чески, приписывание категории пола при рождении и влияние среды, которое усваивается личностью и формирует устойчивые модели мужественности и женствен­ности к двухлетнему возрасту (или чуть позже).

Фактически уже тогда для понимания различий пола и гендера использо­валась метафора вешалки. Если пол задан природно-биологически и фактически не меняется, то гендер — это социальное облачение, формы мужественности и женственности, проявляющиеся в поведении, установ­ках и представлениях. Идея Столлера о различении биологической и культур­ной составляющей гендерной идентич­ности и дала толчок к формиро­ванию гендерных иссле­дований — особого направления в гуманитарном и соци­аль­ном знании. Другая история о первых шагах гендера в сфере социальных и гуманитарных наук отсылает к исследо­ваниям Джона Мани о транссексуальности, это примерно 1965 год.

Надо сказать, что, появившись в сфере психиатрии, психологии, гендерные исследования как особое направление получают развитие благодаря усилиям академического феминизма в 1970-е годы. Эта автономная область произ­вод­ства научного знания связана с феминистским движением второй волны, которое боролось против публичного и приватного патриар­хата. Политические задачи феминистского движения той поры двойственны. С одной стороны, оно стремится достичь равноправ­ного участия жен­щины в общественной жизни наравне с мужчинами. Второй аспект фемини­ст­ской политики — это осмысле­ние личного как полити­ческого. Феминистское движение помогло понять, что те проблемы, которые казались долгое время сугубо личными, с которыми женщины шли к психоана­литикам (ну, например, депрессии благополучных домохозяек в западных странах, проблемы с алко­голем, ощущение пустоты жизни), являются социальными и полити­ческими по своему происхождению. Они заданы структурами патриархата, которые пронизывают социальную жизнь и индивидуальный опыт. Эти структу­ры провозглашают и поддержи­вают жесткое разделение ролей: мужчина находится в сфере занятости, место женщины — частная сфера.

Итак, именно академический феми­низм сделал гендер полезной катего­рией исторического и социаль­ного анализа. Эта категория позволяет анализировать разделение труда по признаку пола, различия в оплате труда в так называемых мужских и женских профессиях, феномен «стеклянного потолка», то есть препятствия в продвижении женщин по карьерной лестнице, исключение женщин из ряда сфер публичной деятельности, стереотипы, социализа­цию. Гендер пронизывает также и частную сферу.

Теперь нам нужно прояснить, как, когда и почему возникло феминистское движение второй волны, как появляется академический феминизм, в рамках которого возникли гендерные исследо­вания. Напомним, что первая волна феминизма в конце XIX — на­чале ХХ века — это движение за социаль­ную эмансипацию женщин. Оно стремилось преодолеть барьеры в участии женщин в общественной жизни, боролось за доступ женщин к высшему профес­сиона­льному образованию, за избира­тельные права, за равноправие в сфере заня­тости. Вторая волна — 1970-е годы. Именно с ней связы­вают крупно­масштаб­­ные изменения положения женщин и гендерного порядка запад­ных обществ в целом, когда произошли изменения не только законо­дательные, но были подняты вопросы о гарантиях реализации равных прав в сфере оплачи­­ваемого труда, а также в семей­ных и интимных отношениях.

Исследователи выделяют несколько причин возникновения второй волны феминистского движения. Но прежде всего отметим, что у него была опреде­ленная социальная база: это движение образованных женщин. Дело в том, что в семьях среднего класса в запад­ных капиталистических обществах в середине ХХ века нормой считалось традиционное разделение труда в семье: муж — добытчик, жена — домохозяйка. Для женщин главным выбором в жиз­ни был выбор супруга и отца своих детей. Женщина среднего класса, как пра­вило, получала образование (что стоило немалых денег), возможно, рабо­тала — до заму­жества, но, выйдя замуж, оставляла работу и посвящала себя семье. После того как дети вырастали, благополучная образованная домохо­зяйка испытывала психологические фрустрации, неудовлет­воренность, и эта проблема, как пишет феминистская журналистка Бетти Фридан, не имела названия: «у нее же все хорошо».

В 1961 году президент Джон Кеннеди создает комиссию по изучению положения женщин в США и обнару­живает большое количество проблем. Образованные американки не могут найти работу, или их труд оплачивается ниже, чем работа мужчин с сопостави­мым уровнем образования и квалифи­кации. А если женщины все-таки совмещают роли домашней хозяйки и профессионала, то они постоянно испытывают чувство вины из-за недо­выполнения традиционных семейных и материнских обязанностей. Напря­жение возникало как на структурном уровне общества, так и на личном уровне. Молодые образованные женщи­ны убедились в том, что принятие новых законов о гендерном равенстве не приводит автоматически к измене­нию нравов и практик. Традицион­ные роли ограничивают и женщин, и мужчин. Но эти роли усвоены в ходе асимметричной гендерной социали­зации. Воспи­тание девочек культиви­рует в них способ­ность к самоотре­чению, заботе, услужливости, эмпатии, готовность к бескорыстному супруже­ству и материн­ству. Эти важные качества не очень помогают женщине в мире конкуренции. А мальчиков учат быть сильными, рациональными, прививают навыки сорев­но­вательной достижи­тельности, использования насилия в разрешении конф­ликтных ситуаций. Гендерные границы подкрепля­ются старыми правилами жизни. Но правила можно изменить. И часть феминисток второй волны, либеральное крыло женского движения, считала, что в результате изменения законов женщины смогут на равных соревно­ваться с мужчинами в сфере публичных достижений. Но повестка дня феминизма второй волны не исчер­пы­вается либеральными реформами, изменением законов. Другое направле­ние второй волны получило название «радикальный феминизм». Представи­тельницы этого крыла считали, что изменения законов недоста­точно. Они стремились изменить сами культурные коды патриархата, перестать ощущать себя вторичными, а свое тело и сексу­альность — объекти­вированным и управ­ляемым патриархатным обществом. Именно они, молодые шестидесятницы Запада, провозгласили лозунг «Личное — это политическое», сделав категорию патриархата политической и аналитической.

Сторонницы радикального феминизма считали, что корень патриархата заключается в семье и в сфере сексуальных отношений, в социали­зации и самопони­мании женщин — а значит, и мужчин. Они утверждали, что для изменения гендерного порядка женщины должны перемениться сами и изме­нить свое ближайшее окружение. На личном уровне необходимо освобождать­­ся от патриархатных практик и установок. Чтобы объяснить подчиненный, зависимый статус женщин, использовалась не только категория «патриархат», но и пере­осмыс­лен­ный психоанализ, позволяю­щий понять, как в эдиповом треуголь­нике  Эдипов треугольник — термин Зигмунда Фрейда, описывающий взаимоотношения между ребенком и родителями, когда ребе­нок в определенном возрасте пытается получить исключительный доступ к роди­телю противоположного пола. символически и практически складываются нормативные представ­ле­ния о пассивной и подчиненной женственности.

Еще одним важным теоретическим основа­нием феминизма второй волны стал марксизм, категории которого использо­вались для анализа истори­ческой динамики отношений полов, отношений производства и воспроиз­водства в капиталисти­ческом обществе. Капитализм и патриархат взаимно усиливают и дополняют друг друга. Именно поэтому сейчас, в современной капиталисти­че­ской России, символи­ческая борьба вокруг понимания женственности и мужествен­ности, вокруг гендерных границ стала настолько заметной. Психоанализ, марксизм значительно расширили критическое представление о неравен­стве, дискримина­ции, эксплуатации. На смену термину «половая роль» приходит термин «гендерная роль». Исследователи теперь смотрят не только на структуры: образование, семью, религию, политику, эконо­мику, — но и на повсед­невные практики, изучая, как люди действуют в обыч­ной жизни, где гендер произво­дится ежесекундно через самые разные нюансы действия и взаимодействия.

Для становления гендерных исследо­ваний важным было изучение опыта людей, которые сталкивались с пробле­мой гендерной идентич­ности, — опыта транс­сексуалов — небинарных людей, как их стали называть. Операции по смене пола ставили перед людьми, их пережив­шими, задачи встраивания в работаю­щую матрицу женственности или мужественности. Например, человек, мужчина по соматиче­ским признакам, чувствовал себя женщиной, вел себя как женщина и в конечном счете принимал решение о смене пола. При этом превращении перед ним вставала серьезная жизненная задача: не только стать анатомической женщи­ной, но и научиться быть женщиной на повседневном уровне, в социальном и культурном смысле этого слова, и так, чтобы никто не усомнился. Такие явления, как транссексуализм, кажутся нарушением естественного и, более того, морального порядка. Однако именно такой необычный и драматич­ный опыт переживания амбивалент­ного, небинарного гендера оказался в фокусе исследований повседневного знания о гендерных предписаниях. Люди с неопределенной идентично­стью, интерсексуалы, — это не ошибка природы, не аморальный факт, а особый способ создания гендерной идентичности, как сегодня сказали бы — трансгендера.

Итак, гендер производится; разумеется, не выбирается абсолютно свободно, он социально конструируется в повсе­днев­ных действиях людей и при этом зависит от структурных условий — экономики, политики, образования, религии. Очень важным становится контекст и различия социальных групп. Гендер по-разному конструируется в высших и низших социальных слоях, в разных возрастных, этнических, религиозных группах. Темнокожие или гомо­­сексуальные женщины совсем иначе переживают дискриминацию по срав­нению с белыми или гетеро­сексу­альными. Общий, универсальный опыт женщин (или международное сестринство) ставится под сомнение.

Подведем промежуточный итог нашего рассказа. Термин «гендер» становится широко распространенным. Он подхва­чен и развит академическим фемини­стским движением. Он используется для того, чтобы анализировать, как, в каком контексте формируются те или иные гендерные практики и опреде­ленные системы власти и неравенства, которые не являются застывшими, вечными или заданными природой. Начиная с 1970-х годов именно эти вопросы становятся областью интереса гендерных исследований, о которых мы подробнее расскажем в следующей лекции.