Расшифровка Как Александр I присоединял Грузию
В истории Кавказской войны и вообще в истории присоединения Кавказа к России точкой невозврата стало присоединение Грузии в 1801 году. Но это присоединение было только серединой довольно сложного процесса. Дело в том, что когда говорится о присоединении Грузии, то речь идет о присоединении Восточной Грузии — районов, которые называются Картли и Кахетия. Потому что к 1801 году территория нынешней Грузии состояла из пяти суверенных политических образований: вот эти Картли и Кахетия со столицей в Тифлисе (нынешнем Тбилиси), затем Имеретия со столицей в Кутаиси, два княжества — Мегрелия и Гурия на Черноморском побережье — и затем в горных районах княжество Сванетия. Кроме того, еще были районы в номинальной зависимости от центрального правительства. Это высокогорные районы, где жили такие этнические группы, как хевсуры, пшавы и тушеты. И еще вдобавок многие районы даже этих политических образований, которые я перечислил, реально тоже были самостоятельными. Они номинально подчинялись своим владыкам (соответственно имеретинскому царю, князьям Мегрелии или Гурии, и Картли, и Кахетии), но реально они были достаточно самостоятельными. То есть Грузия представляла собой такое огромное лоскутное одеяло с очень сложными внутренними взаимоотношениями. И поэтому в 1801 году была присоединена только Восточная Грузия. Затем настал черед Имеретии, Гурии и Мегрелии, затем Сванетии, и лишь потом был окончательно установлен правительственный контроль над рядом горных районов.
Россия присоединила Грузию в 1801 году, следуя логике длительного процесса, тянущегося из XVI века, — из интересов России к Закавказью. Это был интерес к этим государствам как к христианским: Россия обеспечивала им покровительство, мечтая о создании в Закавказье большого христианского государства, которое было бы ее союзником в борьбе с Персией и Турцией. Грузия также тянулась к России, потому что она понимала: та была ее единственным союзником в довольно враждебном окружении мусульманских государств.
Традиционно между этими государствами важным рубежом считается заключение Георгиевского трактата в 1783 году, который обозначал установление протектората России над Грузией (опять же повторю — Восточной Грузией, потому что другие части Грузии в этом процессе занимали довольно скромное место). И надо сказать, что Россия условия этого протектората, то есть покровительства Грузии, не выполнила. Это событие нашей взаимной истории не особенно афишируется обеими сторонами — как болезненное для обеих сторон. Потому что в невыполнении этого трактата были в разной степени виноваты обе стороны. И следствием этого неполного осуществления положений трактата было то, что Грузия в конце XVIII века была разгромлена персами, Тифлис был практически стерт с лица земли, и последствия этих событий для Восточной Грузии были катастрофическими.
В 1801 году Грузию приняли в состав России. Но приняли при условии отстранения династии Багратионов от власти. Дело в том, что присоединение сопровождалось сильнейшими внутренними грузинскими междоусобицами. Там была очень сложная система отношений между потомками последних двух царей, Ираклия II и Георгия XII, которые имели много детей и взаимные договоренности, не исполняемые в полной мере ни одной из сторон. Правительство Александра I приняло решение отстранить династию Багратионов от власти вообще, вывезти представителей династии во внутренние районы России и ввести в регионе прямое российское управление. Туда был назначен первый главнокомандующий, или первое лицо, — генерал Кнорринг, который, можно сказать, потерпел фиаско Как все российские высокопоставленные чиновники того времени, Кнорринг не понимал политических, социальных и культурных особенностей Грузии; он принимал ошибочные решения, ухудшавшие и без того бедственное положение страны.. То есть присоединение Грузии к России началось с того, что туда был послан человек, который не понимал грузинских реалий, и все было печально.
Тогда в 1802 году Александр I сделал очень мудрый и очень верный шаг: он послал управлять Грузией грузина — генерала Павла Дмитриевича Цицианова. Это человек из очень знатного грузинского древнего рода, родственник Багратионов, который уже в третьем поколении находился на российской службе: его дед выехал из Грузии в 1725 году вместе с грузинским царем, который был вынужден покинуть страну после Персидского похода Петра I. Цицианов вырос в России, но обладал связями в грузинском обществе, там у него были родственники, и, несмотря на российское и европейское очень хорошее образование, он понимал Грузию и Кавказ. Он был очень заметной фигурой, теперь, к сожалению, незаслуженно забытой, и, хотя руководил Грузией всего четыре с половиной года (погиб в 1806 году), сделал очень много. Он, можно сказать, заложил фундамент последующей политики России в Закавказье.
В частности, например, Цицианов прекрасно понимал возможности использования местных ресурсов в военных целях. Грузины — прекрасные воины с высокой военной культурой. Правда, это было, конечно, феодальное ополчение, но как воины они представляли собой прекрасный контингент. Не случайно впоследствии грузин было очень много в офицерском корпусе России и в генералитете. В имперской армии с конца XVIII века до 1917 года служило 300 генералов-грузин! Мы должны помнить о значении Грузии в военной истории России хотя бы потому, что на главном военном поле памяти — на Бородинском поле — находится священная могила генерала Багратиона. На поле русской военной славы лежит грузин! Это очень важный показатель отношений между русским и грузинским народом.
На всем протяжении имперской истории в правительстве существовала определенная грузинофилия. То есть грузины получали определенные преференции при назначении на должности. И для самого Кавказа грузин-начальник — в гражданском управлении, в военном — это была вещь сама собой разумеющаяся. Кому, как не грузинскому князю, быть начальником
Так вот, генерал Цицианов, который сыграл в присоединении Грузии к России большую роль, действительно понимал, что можно делать на Кавказе, а чего делать не следует. Например, население Кавказа страшно боялось рекрутской повинности. И все те, кто хотел там разжечь бунт или
Жители Кавказа видели отношения между начальниками и подчиненными в русских гарнизонах, между офицерским и рядовым составом. И такого отношения они потерпеть не могли. Это, кстати, продолжало быть проблемой, когда уже в конце XIX века в грузинских землях все-таки ввели всеобщую воинскую повинность. То есть грузины были готовы воевать, но не готовы были терпеть такого обращения со стороны офицеров в мирное время; у них была жесткая дисциплина в военное время, но когда бой заканчивался, то все члены сообщества становились братьями по оружию. И, беспрекословно выполняя распоряжения своего начальника в бою, в мирной обстановке они не чувствовали себя обязанными тянуться в струнку перед начальником.
И еще они знали, что солдаты отправляются служить за много-много верст от своего родного дома, погибают в чужой земле и родственники не имеют возможности поплакать на их могиле, — а воевать
Так вот, генерал Цицианов понимал, что можно в Закавказье и чего нельзя. И он объяснял, что введение рекрутской повинности в Грузии — вещь невозможная, что это оттолкнет грузин от России. И это был тот самый редкий случай, когда в Петербурге прислушались к мнению человека, который работает в Закавказье.
Цицианов очень много сделал для развития путей сообщения, для развития промышленности в Грузии, вообще для административного устройства. Но вот присоединение Восточной Грузии, с центром в Тифлисе, нынешнем Тбилиси, предопределило и включение в состав России прочих земель Закавказья. Дело в том, что грузинские цари считали себя прямыми наследниками правителей Грузии во времена ее единства. И следствием этого понимания было присоединение сначала Имеретии, затем Мегрелии, Гурии и прочих земель на западе.
Кроме того, до этого времени связь Грузии с центральными районами империи осуществлялась по очень труднопроходимой тогда Военно-Грузинской дороге. То есть по ущелью Терека. И для того, чтобы иметь связь с Восточной Грузией, просто было необходимо завоевать Западную Грузию, чтобы морем доставлять грузы в порты Поти, а затем уже по Закавказью доставлять их в Восточную Грузию. То есть это была такая стратегическая необходимость.
Присоединение Грузии фактически привело к присоединению Азербайджана и Армении, потому как Персия считала Восточную Грузию зоной своего влияния, своим владением. И поэтому манифест 1801 года в Персии был воспринят, мягко говоря, с непониманием. Грузинский царь считал, что Гянджинское ханство, с центром в городе Гянджа, является его наследным владением. А Россия, приняв в свои границы Восточную Грузию, вместе с ней приняла и все притязания грузинских царей на земли своих соседей. И первое, что было сделано, — присоединено Гянджинское ханство. Это был уже прямой вызов персам, поэтому Русско-персидская война 1804–1813 годов стала неизбежной.
Причем перед этим было еще покорение небольшой по территории Джаро-Белоканской области на южной стороне Большого Кавказского хребта, населенной лезгинами. Лезгины из этого района часто совершали набеги на один из самых плодородных районов в Восточной Грузии, на Алазанскую долину. И чтобы эти набеги прекратить, в 1803 году в этот район была произведена экспедиция. Некоторые аулы были разорены, и джаро-белоканские лезгины, которые тоже считались одновременно подданными персов, подписали мирное соглашение. И хотя оно оказалось достаточно условным, еще один казус белли Casus belli — военный инцидент (лат.). был создан.
Если покорение лезгин персы еще
И что очень важно, окончательно персы отказались от всяких притязаний на Дагестан. До этого времени персидская сторона и Дагестан считала зоной своего влияния. А после 1813 года они были вынуждены отказаться от притязаний. Это был очень важный для России пункт, и с этого времени все повстанцы Дагестана считались мятежниками, юридически став подданными русского царя. Не просто воюющей стороной, а повстанцами — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
При этом, конечно, в Дагестане мало кто в этих юридических тонкостях разбирался, но для европейских отношений это имело большое значение. Почему? Потому что начиная с 1791 года Европа уже очень пристально смотрела на то, что делает Россия на Кавказе. Если до этого времени ее беспокойства были не очень острыми, поскольку, во-первых, это было далеко, Европа была занята другими важными делами, во-вторых, Европа верила в то, что Турция и Персия достаточно сильны, чтобы противостоять России, что они своими силами справятся с ее продвижением в этом регионе. Но после победы России в Русско-турецкой войне 1787–1791 годов Европа стала оказывать большое внимание тому, что происходит на Кавказе. Причем это внимание было откровенно антироссийское. То есть делалось все возможное, чтобы продвижение и успехи России в этом регионе притормозить.
Кстати, во время Кавказской войны англичане и турки посылали своих эмиссаров, слали деньги горцам, что позволило даже создавать некую теорию агентурного характера этой войны: грубо говоря, что англичане и турки наняли горцев воевать против России. На самом деле это было, конечно, не так. То есть горцы охотно получали оружие и деньги от англичан и турок — но это был своеобразный дополнительный приз за войну с русскими.
После присоединения северной части Азербайджана опять же случилась пресловутая погоня за границей. Первоначально Россия претендовала только на Гянджинское ханство, а защищать это ханство без занятия сопредельных территорий было невозможно. И вот были присоединены еще несколько территорий. Но граница была проведена крайне неудобно — так, что оборонять новые рубежи было крайне трудно. Поэтому следующая война оказалась практически неизбежна. Она началась в 1826 году, причем сначала очень неудачно для России, потому что командовавший тогда войсками на Кавказе Ермолов не предпринял необходимых мер для того, чтобы своевременно ответить на персидский вызов, но затем ситуацию удалось переломить, и война закончилась чрезвычайно победоносно для России. Тогда была установлена новая граница — которая и осталась сейчас между Азербайджаном и Ираном — по Талышским горам и по реке Аракс.
Таким образом, в состав России вошла большая территория, населенная мусульманами, очень перспективная в экономическом плане: впоследствии оказалось, что нефтяные запасы Азербайджана — кладовая черного золота и фактически были единственным крупным нефтяным месторождением до того, как была разведана нефть в Татарстане и в Сибири. С другой стороны, в Российской империи на Кавказе появилась территория, в лояльности населения которой правительство не было уверено. И вот здесь нужно сказать несколько слов об особенностях отношения правительства к мусульманскому населению Кавказа и Закавказья. С одной стороны, документы, касающиеся этого вопроса, изобилуют разного рода словами о том, что мусульмане ненадежные и в случае войны или обострения конфликтов мы можем от них ожидать антиправительственных выступлений, удара в спину. С другой стороны, те части, которые формировались на добровольной основе из мусульман Закавказья и Северного Кавказа, проявляли прекрасные боевые качества, и
Более того, история показывает, что во время всех обострений отношений между Россией и Турцией напряженность в мусульманских районах, наоборот, снижалась. Почему? Потому что при определенном недоверии к центральному правительству существовавшие там антироссийские элементы ждали, что турки выгонят русских с Кавказа. Сами, без их усилий. Поэтому возникала анекдотическая ситуация: идет война России с Турцией, — казалось бы, антироссийские элементы должны поднять голову, а они, наоборот, проявляют пассивность. Зачем тратить силы, если турки сами решат этот вопрос.
Заслуживает внимания вопрос об участии кавказской милиции, добровольных кавказских ополчений в войнах на Кавказе и на других театрах военных действий. Практически все народы Северного Кавказа и Закавказья выставляли добровольческие отряды, которые плечом к плечу с регулярными частями русской армии сражались во время боев в Закавказье и на других театрах боевых действий. На Кавказе во многих случаях это было проявлением, что называется, внутрикавказских отношений. Одни документы говорили о высокой боеспособности этих ополчений, другие документы того же времени о тех же отрядах говорили прямо противоположное — что это совершенно негодный сброд, лишенный дисциплины. Загадка разгадывается очень просто: в тех случаях, когда интересы народов, которые составляли эти ополчения, совпадали с имперскими, тогда они проявляли, действительно, боеспособность и высокие воинские качества. Когда эти интересы не совпадали, тогда диапазон был следующий: от прямой измены до массового дезертирства и имитации боевых действий. Интересы, в том числе заключавшиеся в вечных конфликтах между северокавказскими племенами и родами. Так вот, если ополчение одного рода-племени мобилизовывали для участия в боевых действиях против их обычных противников, они охотно шли на войну и прекрасно воевали, а если цели войны были, мягко говоря, непонятны, тогда
В истории российско-грузинских отношений резонно выделить три даты, которые являются ключевыми. Первая — это уже упоминавшийся Георгиевский трактат 1783 года. Он имел четыре секретные статьи, которые не публиковались: во-первых, Ираклий II обязывался избегать конфликтов с другими христианскими государствами Закавказья — здесь мы видим желание Петербурга создать из грузинских государств действенный союз, направленный против турок и персов. Согласно следующему пункту, Россия обязывалась держать в Грузии два пехотных батальона, а местные власти обеспечивали войска провиантом и фуражом. Понятно, что два батальона и при четырех пушках противостоять ни персидскому, ни турецкому войску не могли, так что этот пункт можно рассматривать как средство усиления власти грузинского царя Ираклия против собственных феодалов. (Дело в том, что положение Ираклия, несмотря на его титул царя и титул самодержца, было не таким прочным, как может показаться. И русские войска нужны ему были для того, чтобы приструнить свою феодальную вольницу.) По третьей статье грузинские войска могли быть использованы за пределами Грузии. Четвертый артикул предусматривал, что Россия всеми ее силами будет способствовать присоединению к Грузии земель, некогда принадлежавших дому Багратионов. Этот последний пункт играл очень большую роль — именно он заставил Россию продолжить экспансию в Закавказье. Но положение Грузии после заключения этого договора стало очень сложным, и сама Грузия не выполнила реально его положений, и Россия не выполнила.
Следующим этапом был манифест 1801 года Александра I о включении Восточной Грузии в состав России. И последний важный пункт в отношениях России и Грузии — это итоги Русско-турецкой войны 1877–1878 года, по результатам которой в состав России вошли Карская и Батумская области. В данном случае важнее всего последняя — территория нынешней Аджарии. То есть в состав России вошла большая область, населенная этническими грузинами, хотя и принявшими под давлением турок ислам. Таким образом, границы, скажем так, Великой Грузии к 1878 году были очерчены.
Присоединение Грузии к России стало большим этапом в истории Российской империи и в итоге и Советского Союза. Те границы, которые образовались на Кавказе, и те изменения, которые произошли там в области культуры, они без присоединения Грузии к России были бы просто немыслимы.
Эта лекция была сокращена после публикации: из нее было вырезано несколько суждений, которые редакция сочла оценочными.
