Расшифровка Сталин и Ленинград
Содержание второй лекции из курса Никиты Ломагина «Блокада Ленинграда»
Одной из наиболее интересных тем применительно к битве и блокаде Ленинграда является отношение к этим событиям центральной власти, прежде всего Сталина и ленинградского руководства. По мнению части историков, Москва и Сталин в частности делали якобы не все, что можно было сделать для того, чтобы минимизировать те жертвы, которые принес на алтарь победы Ленинград.
Так ли это было на самом деле, нам предстоит сегодня разобраться. Основания для подобного рода предположений основываются на том, что якобы у Сталина еще со времен первого советского правительства, в которое он входил, сложились неприязненные отношения в целом с городом, с ленинградским руководством и весь его путь во власть (путь, который был достаточно сложным) был связан с борьбой с разного рода политическими противниками, которые виделись ему прежде всего в первой столице Советского государства, в Петрограде.
Так было и в период поздней осени 1917-го — начала 1918 года, когда Сталин чувствовал себя крайне неуютно на заседаниях Совнаркома В 1917 году Иосиф Сталин вошел в состав Совета народных комиссаров в качестве наркома по делам национальностей. Троцкий в это время занимал пост наркома по иностранным делам, а оппонент Сталина по осени 1917 года Григорий Зиновьев остался главой Петроградского совета.. Впоследствии помощник Троцкого вспоминал, что на заседаниях Совнаркома Сталин чувствовал себя лишним и, сказав, что он уходит на минутку, исчезал с заседаний, скрывался в самых потаенных закоулках Смольного. А затем, когда правительство переехало в Москву в марте 1918 года, то же самое происходило и в Кремле — найти его было почти невозможно.
Впоследствии, уже в середине 1920-х годов, борьба с новой оппозицией, борьба против лидера ленинградских большевиков Зиновьева тоже, как считалось, наложила определенный след на его отношение к партийной организации, которое могло
Но документы, которыми мы располагаем, на самом деле опровергают подобного рода спекуляции, суждения. Сталин был достаточно прагматичным политиком и, безусловно, относился к Ленинграду как к чрезвычайно важному политическому, экономическому, стратегическому ресурсу, объекту, который нужно было защищать до последней возможности. И хотя серьезное внимание непосредственно самого Сталина к Ленинграду проявилось, как может показаться, достаточно поздно, с середины августа и в течение военных месяцев 1941 года было четыре полномасштабных, крупных содержательных разговора Сталина с ленинградским руководством, и в целом внимание правительства к Ленинграду было постоянным. Человеком, который обращал особое внимание на проблемы Ленинграда, был заместитель председателя Совета народных комиссаров Анастас Иванович Микоян, который отвечал за вопросы снабжения, транспорта, эвакуации, в частности, — и так далее.
Буквально через две недели после начала войны именно Микоян собрал у себя наркомов, которые отвечали за вопросы продовольственного снабжения, с тем чтобы понять, в каком состоянии находятся Ленинград и Москва, каковы потребности населения этих двух городов, из каких районов в них должен поступать хлеб, нет ли потребности перебрасывать в эти города продовольствие с Волги. При этом, предполагая, что обе столицы будут подвергнуты атакам с воздуха, Микоян настоятельно рекомендовал размещать дополнительные мощности, связанные с хранением продовольствия, не в самих городах, а в районах, которые к ним прилегают. Он был как раз тем руководителем в Москве, который больше
С середины августа 1941 года именно по настоянию Сталина состоялось несколько очень серьезных полномасштабных коммуникаций между Кремлем и Смольным. Во всех случаях инициатором этих разговоров был непосредственно Сталин; Сталин был крайне недоволен действиями, которые предпринимались с целью защиты города. Он считал, что ленинградское руководство не в полной мере использует имеющиеся у него богатые материальные ресурсы, и постоянно подчеркивал, что Ленинград следует оборонять до последней возможности, а при худшем варианте развития ситуации необходимо было прежде всего отдавать предпочтение интересам армии и обеспечить ее вывод.
Таким образом, позиция Сталина в отношении Ленинграда была чрезвычайно прагматичной. Никаких сантиментов, никаких упреков, связанных с прошлым ленинградской партийной организации, Жданова и так далее, никоим образом здесь не присутствовало.
Первый полномасштабный разговор Сталина с Ворошиловым, Ждановым, Кузнецовым и Поповым состоялся 22 августа 1941 года в связи с тем, что ленинградские руководители решили создать Военный совет обороны Ленинграда — внутренний орган, который должен был решить ряд проблем, связанных с координацией усилий по защите непосредственно города. Основные упреки Сталина сводились к тому, что этот Военный совет был создан самостоятельно, без согласия на то правительства, без поручения Ставки. Более того, в этот Военный совет обороны Ленинграда не вошли ни Ворошилов, ни Жданов. И, по мнению Сталина, это могло быть неправильно воспринято населением Ленинграда, которое могло оценить ситуацию таким образом, что Жданов и Ворошилов сами не верят в оборону города, умыли руки и поручили оборону другим.
Ну и наконец, третья линия критики со стороны Сталина состояла в том, что в приказе о создании Военного совета обороны Ленинграда содержался пункт о выборности батальонных командиров: по мнению Сталина, который прекрасно помнил, к чему приводит выборность в армии, это могло подорвать основы управляемости войск, поскольку выборные командиры по большому счету неподотчетны вышестоящим начальникам Во время Февральской революции Петросовет выпустил Приказ № 1, в котором отменялась прежняя воинская дисциплина. Солдаты получили право на создание в частях комитетов, офицеры были больше не вправе требовать безоговорочного подчинения и вежливого обращения. В дальнейшем это привело к потере дисциплины во всей русской армии и полной утрате авторитета командным составом.. Таким образом, этот шаг ленинградского руководства мог запустить необратимый процесс разложения армии.
Этот разговор был, безусловно, неожиданным и для Жданова, и для Кузнецова, и для членов военного совета. Они всячески оправдывались, ссылались на то, что не проинформировали Москву из-за отсутствия времени, просили прощения, говорили о том, что о создании подобного органа, собственно говоря, ни рабочие, ни население Ленинграда не узнают, поскольку это был совершенно секретный приказ, и убедительно просили Сталина предоставить дополнительные силы, в частности две хорошие стрелковые дивизии и необходимое количество вооружения, для продолжения сопротивления противнику.
Сталин в ответ на подобного рода оправдания сказал, что, конечно же, вы не дети, чтобы просить прощения, мы никогда не знаем, что вы надумаете, у нас нет гарантий, что вы не надумаете
На самом деле решения, которые были выработаны представителями Государственного комитета обороны в Ленинграде, весьма показательны. Потому что и на самом высоком уровне никто не ожидал столь стремительного развития ситуации под Ленинградом, никто не ожидал того, что город буквально через десять дней будет практически полностью блокирован (за скобки убираем Ладожское озеро: сообщение через него сохранялось). И вот эта комиссия выработала ряд мер, в частности по организационной структуре управления обороной Ленинграда, по обеспечению города продовольствием, боеприпасами, по организации распределения продовольствия и запрещения, прекращения коммерческой торговли и так далее. Были приняты также важные решения, связанные с эвакуацией крупнейших оборонных предприятий — Балтийского и Ижорского заводов.
Надо сказать, что проблемы эвакуации этих заводов неоднократно поднимались на уровне Государственного комитета обороны. Сначала предполагалось заводы эвакуировать, потом оставить, потом опять эвакуировать. Мы можем себе представить, как сложно это было сделать, если решения менялись в течение двух недель; какое колоссальное напряжение со стороны администрации этих заводов, партийной организации, военных, железнодорожников требовалось для того, чтобы сначала демонтировать оборудование, а потом опять его оставлять… Но тем не менее эти заводы так полностью эвакуированы и не были, и было принято решение об отсрочке эвакуации и об оставлении на Ленинградском фронте той продукции, которая на этих заводах производилась, с тем чтобы защищать город до последней возможности.
Кстати говоря, это решение комиссии Государственного комитета обороны, которое было принято в конце августа 1941 года, наглядно демонстрирует намерение советского руководства и лично Сталина бороться за город до последнего.
Что происходило дальше? Дальше ситуация развивалась достаточно сложно для ленинградского руководства. В начале сентября немцы перешли в новое наступление, 8 сентября захватили Шлиссельбург, город оказался блокированным, сообщение по железной дороге было прервано. В этих условиях, конечно же, встал вопрос о том, каким образом можно снабжать город, тем более что ленинградское руководство, в частности руководитель Ленгорисполкома Попков, подготовило очень информативную справку, показывающую, что продовольствия в городе осталось буквально на несколько недель.
В этих условиях Государственному комитету обороны пришлось, думая о Ленинграде, решать и более серьезную задачу: каким же образом учитывать количество военнослужащих Красной армии, которое предстоит снабжать, сколько ресурсов нужно передать Ленинградскому фронту, Ленинградскому военному округу и так далее.
Были приняты достаточно оперативные решения о транспортировке грузов для Ленинграда через Ладожское озеро, и такие поставки грузов осуществлялись вплоть до начала штормов на Ладоге в середине ноября 1941 года. Была организована очень большая работа по взаимодействию разных служб, разных наркоматов (Наркомата путей сообщения, Наркомата военно-морского флота, речного флота и так далее) с непосредственно ленинградским руководством. И главная проблема здесь оказалась не в том, что центр (Москва) не мог поставить Ленинграду необходимое количество продовольствия и боеприпасов, а в том, что очень мало было сил и средств, которые могли бы перевозить через Ладогу эти имеющиеся ресурсы, в частности озерных барж, буксиров и так далее. Оборот барж был главной проблемой в организации снабжения Ленинграда в тот период времени.
Тем не менее ситуация на Ленинградском направлении оценивалась Сталиным как критическая, и по его инициативе была проведена замена командующего Ленинградским фронтом: маршала Ворошилова заменил Георгий Жуков, который прибыл в Ленинград 10 сентября 1941 года и который находился в городе чуть меньше месяца. Прибытие Жукова в Ленинград практически совпало с очередным наступлением противника, который, как мы помним, ставил перед собой задачу как можно ближе сомкнуть кольцо вокруг города, полностью его изолировать. И, конечно же, в этих условиях необходима была жесткая, железная рука командующего, который мог бы организовать оборону города.
Надо сказать, в целом Жукову это удалось. Если 16–17 сентября, по данным коменданта города, в Ленинград ежедневно прибывало — или было задержано, лучше так сказать — от полутора до двух тысяч дезертиров с фронта, то в последующие дни удалось создать надежную заградительную систему, которая препятствовала проникновению в город дезертиров и, соответственно, возможного противника. Удалось восстановить дисциплину — и надо сказать, что приказ «Ни шагу назад!», который нам известен по боям уже лета 1942 года на Южном направлении, на направлении Сталинграда, был издан и на Ленинградском фронте. Он предписывал не покидать позиции без письменного приказа, требовал, чтобы защитники Ленинграда оставались на своих позициях до последней возможности.
И вот эта очень жесткая, порой жестокая дисциплина дала свои результаты: фронт к концу сентября был стабилизирован. Мы помним, что к этому времени давление на Ленинград со стороны противника существенным образом снизилось в связи с тем, что на Московское направление были переброшены основные танковые ресурсы и силы люфтваффе.
Тем не менее истинных намерений противника советское руководство тогда знать не могло, и в связи с этим практически вслед за Жуковым в Ленинград прибыл руководитель Наркомата государственной безопасности Меркулов со специальным мандатом на проведение мероприятий в городе в случае вынужденного его оставления. То есть, намереваясь защищать город до последней возможности, перераспределив очень ограниченные ресурсы высшего командования в пользу Ленинграда, Сталин и советское руководство тем не менее готовились к худшему сценарию — с середины сентября 1941 года был разработан так называемый план «Д», план специальных мероприятий, который, в принципе, просуществовал до полного снятия блокады. Он предусматривал выведение из строя важнейших предприятий и объектов инфраструктуры, включая мосты, в случае вынужденного оставления Ленинграда. В городе по линии Наркомата внутренних дел и службы госбезопасности создавались нелегальные ячейки, которые должны были бороться с противником, создавалась подпольная партийная организация в составе 300 человек.
Намереваясь защищать Ленинград до последней возможности, Сталин, будучи прагматиком и реалистом, понимал, что может произойти что угодно. Для того чтобы минимизировать возможные потери, предполагалось ничего не оставить противнику, и подобного рода работы были проведены.
Я сейчас не буду останавливаться на том, в какой степени ленинградцы были готовы это все реализовать, но имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют о том, что во всех районах города, на всех крупнейших предприятиях были созданы соответствующие специальные группы, выделены взрывчатые вещества, были проведены инструктажи на случай, если город придется оставить.
Следующий разговор между руководством ленинградской партийной организации, Военным советом и Сталиным состоялся опять же в сентябре. Инициирован он был Сталиным в связи с тем, что, по имевшимся у него данным, противник при наступлении на Ленинград посылает перед своими войсками гражданское население, включая стариков, женщин и детей, из оккупированных областей в качестве «делегатов» с просьбой сдать Ленинград и заключить мир.
В духе времени Сталин советовал не сентиментальничать, а бить врага и его помощников, будь то добровольцы или нет:
«Борьба идет жестокая, в первую очередь поражение потерпит тот, в чьих рядах появится паника и нерешительность. В падении Ленинграда будут виновны те, кто допустит в наших рядах нерешительность. Уничтожайте немцев и их пособников, поскольку они одно и то же, что и немцы».
Ну и, соответственно, Жуков, командующий фронтом, и члены Военного совета не только без промедления довели приказ до сведения всего личного состава фронта, но и усилили его, дополнив требованием немедленно открывать огонь по всем лицам, приближающимся к линии фронта, и препятствовать их приближению к нашим позициям; не допускать ведения переговоров с гражданским населением.
Что не удалось Жукову в Ленинграде, так это реализовать план по деблокаде, который у него был. План этот вкратце состоял в том, чтобы ударами вверенных ему частей и 54-й армии под командованием маршала Кулика соединиться, разорвать немецкий фронт. Но этого не произошло: было недопонимание между Жуковым и Куликом. У Кулика были свои резоны: он говорил о неготовности к проведению подобного рода операций. И вот в то время, когда действительно еще была реальная возможность деблокировать город, поскольку противник никоим образом не ожидал
Вскоре последовали довольно неприятные для города шаги, предпринятые Москвой. В частности, несмотря на неоднократные просьбы Жукова прислать ему в помощь хороших генералов и, в частности, генерала Анисова, поскольку «…с управлением здесь очень плохо. Обстановка сложная как на море, так и на земле, так и в воздухе», Москва, Ставка Верховного главнокомандования, навстречу Жукову не пошла, и вплоть до назначения командующим фронтом генерала Говорова управление фронтом находилось в руках тех людей, которые, по всей видимости, задачу прорыва блокады решить в то время не могли. Ну и, как мы знаем, в начале октября и сам Георгий Жуков был отозван из Ленинграда для спасения Москвы.
Таким образом, чрезвычайно важным фактором для понимания негативного развития ситуации на Ленинградском фронте в будущем было отсутствие квалифицированного командующего фронтом. Мы с вами знаем известную поговорку о том, что кадры решают всё. На самом деле в условиях чрезвычайно жестокого столкновения с умелым, искусным противником, который обладал колоссальным опытом ведения боевых действий, очень многое зависело от того, как будут использованы ресурсы, которые находились в распоряжении Ленинграда. К сожалению, практически в течение года в Ленинграде не оказалось командования, адекватного тем задачам, которые предстояло решить Ленинграду.
С конца сентября — точнее, с 20 сентября 1941 года — Государственный комитет обороны принял еще одно специальное решение, связанное со снабжением города, — «Об установлении транспортной воздушной связи», для того чтобы посредством организации воздушного моста удовлетворить прежде всего потребности военных. Это было сделано крайне своевременно, поскольку навигация по Ладоге сразу же организована быть не могла, нужно было провести необходимые работы с оборудованием пирсов, углубительные работы и так далее. Нужно было выделить баржи, буксиры. Тем временем снабжать и фронт, и город было необходимо, поэтому объем перевозимых грузов в течение последних десяти дней сентября был достаточно значительным — 100 тонн в день, а с 1 октября 1941 года — 150 тонн в сутки.
Этого было недостаточно для воспроизводства или восполнения того, что в городе потреблялось, но тем не менее это было важное решение, которое впоследствии, уже в ноябре, когда навигация прекратилась и был взят Тихвин, помогло установить второй воздушный мост, в котором было задействовано 50 транспортных самолетов для снабжения города. Этот мост был достаточно эффективным, хотя и работал очень непродолжительное время, всего лишь в течение недели.
Ленинградское руководство всячески стремилось к тому, чтобы этот воздушный мост функционировал и дальше, но обеспечение действия транспортной авиации требовало привлечения и значительного количества истребителей. Поскольку транспортная авиация могла стать легкой добычей противника (с учетом того, что ситуация на Московском направлении развивалась критически), Сталин принял иное решение: транспортный воздушный мост с Ленинградом хоть и сохранялся, но в значительно меньшем объеме.
Это предопределило резкое сокращение норм выдачи продовольствия в Ленинграде. К концу ноября произошло пять последовательных сокращений в нормах выдачи хлеба, и последнее привело к тому, что рабочие получали по карточкам 250 граммов хлеба, а иждивенцы — всего лишь 125. Но это решение принималось с учетом той главной задачи, которую, по мнению Сталина, нужно было решать: отстоять Москву, обеспечить сосредоточение необходимых средств для удачного контрнаступления.
Был еще один чрезвычайно важный и серьезный разговор между Сталиным, Василевским с одной стороны и Федюнинским, Ждановым, Кузнецовым с другой, в котором говорилось о необходимости предпринять решительные шаги по деблокаде Ленинграда. В частности, Сталин упрекал ленинградцев в медлительности, в том, что ленинградское руководство до сих пор еще не осознало критического положения, в котором находятся войска Ленинградского фронта. Сталин говорил о том, что, если в течение ближайших нескольких дней фронт не будет прорван и не восстановится связь с 54-й армией, которая связывает с тылом страны, все войска фронта будут взяты в плен. Поэтому необходимо предпринимать
Собственно говоря, Сталин сформулировал вопрос «Быть или не быть?» — либо вы в течение трех дней прорвете фронт и дадите нашим войскам возможность отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен. Никакого третьего варианта нет. И Сталин еще раз подчеркнул, что в случае сдачи города армия для нас важнее.
Ну, естественно, после этого начались попытки по мобилизации имевшихся в распоряжении Ленинградского фронта ресурсов, по переброске танков, по формированию из уже измотанных дивизий новых дивизий… Однако к серьезным изменениям на фронте это не привело — более того, 8 ноября 1941 года противник захватил Тихвин. В этих условиях Сталин опять обратился к ленинградскому руководству, заявив о том, что выбор состоит, собственно говоря, между пленом и тем, чтобы пожертвовать несколькими дивизиями и пробить себе дорогу на восток, чтобы спасти фронт и город.
Государственный комитет обороны принял решение о поставке продовольствия с 9 ноября 1941 года воздушным путем, и в город доставлялось порядка 200 тонн, включая важнейшие продукты питания, концентраты, колбасу, копченую свинину, сухое молоко, яичный порошок. В основном это все шло на фронт. В целом эти продовольственные ресурсы необходимы были для того, чтобы армия, которой нужно было вести наступательные действия, не была голодной. Надо отдавать себе отчет в том, что немецкая армия была прекрасно оснащена и в течение всей битвы за Ленинград, всей блокады не испытывала никаких проблем со снабжением, в то время как защитники Ленинграда испытывали серьезные трудности продовольственного характера и были достаточно серьезно измотаны.
В конце ноября по инициативе Военного совета Ленинградского фронта был реализован подвоз продовольствия и других грузов через лед Ладоги; 22 ноября эта трасса была успешно апробирована, и затем последовала просьба Государственного комитета обороны разрешить ее эксплуатацию. После соответствующих переговоров Анастаса Микояна с командующим фронтом Хозиным и членом Военного совета Ждановым, после того как была уточнена пропускная способность дороги, вопрос этот был передан на утверждение Сталину, который хоть и санкционировал данное предложение, но высказал сомнения в возможности его реализации, сделав пометку на документе: «Предупреждаем вас, что все это дело малонадежное и не может иметь серьезного значения для Ленинградского фронта!»
На самом деле эта Дорога жизни, ледовая дорога, сыграла исключительную роль в том, что почти что миллиону ленинградцев удалось выжить. Город продолжал борьбу, из города по Ладоге были вывезены сотни тысяч тонн важнейших, ценнейших грузов, которые были необходимы для оборонной промышленности, для производства брони и так далее. Несмотря на скепсис Сталина, после того как он увидел, что Дорога работает, Микояну было поручено со стороны центра координировать поставки в Ленинград прежде всего через эту ледовую дорогу. И надо сказать, что в декабре — январе — феврале 1942 года Москве в целом удалось обеспечить необходимые поставки на восточный берег Ладожского озера. Однако основные проблемы возникали с переправкой ресурсов через Ладожское озеро, а затем — через достаточно громоздкую, неэффективную систему хранения и распределения уже в самом Ленинграде, где очень много продовольствия, ресурсов терялось по различным причинам.
Четвертый разговор Сталина с руководством Ленинграда и командованием Ленинградского фронта состоялся 1 декабря 1941 года. Особенностью этого разговора было то, что если совсем недавно, буквально месяц назад, Сталин предлагал ленинградскому руководству полагаться только на собственные силы, то теперь Сталин высказывал претензии Жданову, что тот не обращается за помощью в Москву, не считает нужным информировать о положении в городе высшее командование, в то время как Москва, москвичи готовы эту помощь Ленинграду предоставить.
Сталин говорил Жданову буквально следующее: «Можно полагать, что Ленинград с товарищем Ждановым находится не в СССР, а
Как и во всех предыдущих случаях, Жданов оправдывался, находил множество причин, почему подобного рода операция до сих пор не спланирована, не согласована со Ставкой. В этом конкретном случае основная вина была возложена на командование 80-й дивизии, которой надлежало принять ключевое участие, сыграть важнейшую роль в операции по деблокаде города. Но якобы из-за трусости командования этой дивизии она отказалась участвовать в планировавшемся наступлении, и оно было сорвано. На что Сталин предложил командира и комиссара дивизии, Фролова и Иванова, обязательно расстрелять и объявить об этом в печати, но тем не менее настаивал на том, чтобы ленинградцы не расслаблялись и использовали благоприятный момент для нанесения удара по противнику.
После того как контрнаступление под Москвой стало успешно развиваться, Жданов и командующий фронтом Хозин 17 декабря 1941 года более часа находились в Москве, в Кремле, обсуждая, каким образом Москва может помочь Ленинграду. Как следствие, в Ленинграде в конце декабря были приняты решения о повышении норм выдачи хлеба (рабочим — на 100 граммов, и на 75 граммов — остальным). Но, к сожалению, в полной мере реализовать эти планы по радикальному улучшению продовольственного положения в городе не удалось. Ситуация в Ленинграде развивалась с начала декабря достаточно быстро: ресурсы — и продовольственные, и иные — практически иссякли, был колоссальный кризис, связанный с отсутствием электричества. Все это привело к тому, что смертность в городе стала стремительно расти.
В отдельные дни января от голода ежедневно умирало от 15 до 20 тысяч человек. Поэтому, несмотря на то что стала наблюдаться тенденция по улучшению продовольственного снабжения, к
Что в этих условиях делал Сталин? Знал ли он о том, что происходит в Ленинграде, знал ли он о массовом голоде? Да, конечно. Знал. И прежде всего по линии Наркомата внутренних дел начиная с конца ноября — первых чисел декабря 1941 года он знал, что в городе резко возросла смертность, что появились первые случаи каннибализма. Неоднократно Сталин говорил о том, что Ленинград стал городом-мучеником, которому нужно всячески помогать.
В середине января Микоян обратился к ленинградскому руководству, с тем чтобы весь имеющийся в городе транспорт использовался для того, чтобы вывозить из города лом цветных металлов, который был крайне необходим для производства качественной брони. И вот, собственно говоря, была дилемма: кого и что вывозить? Вывозить население, которое умирало с голоду, или вывозить материальные ценности — оборудование и так далее? В течение двух недель второй половины января 1942 года вывоз населения осуществлялся по воздуху. И, как мы можем себе представить, это было чрезвычайно тяжелое, болезненное решение.
Тем не менее, понимая критическое положение, в котором оказался Ленинград, и понимая временность ледовой дороги, Москва поддержала инициативу о строительстве по дну Ладоги бензопровода, который был построен в рекордные сроки. Бензопровод протяженностью более 25 км был построен за 30 дней. В нынешних условиях трудно себе представить, как в условиях войны, угроз бомбовых ударов, артиллерийских обстрелов можно организовать дело так, чтобы эта задача была решена. В результате с конца июня 1942 года в Ленинград можно было поставлять ежедневно 300 тонн светлых нефтепродуктов Бензин, керосин и т. п.. Естественно, нагрузка на флот, который должен был поставлять топливо в Ленинград, была снята — эти баржи можно было использовать для переброски в город боеприпасов, продовольствия и так далее. Кроме того, в Ленинград был брошен кабель от Волховской электростанции, который в значительной степени решил проблему энергообеспечения города.
Ну и наконец, иным образом ленинградское руководство, в том числе по настоянию Сталина, отнеслось к проблеме эвакуации гражданского населения. За весну-лето 1942 года из города было эвакуировано практически все недееспособное население. Таким образом, способность города к сопротивлению, к обороне серьезным образом увеличилась. Создались предпосылки для того, чтобы аккумулировать ресурсы для нанесения удара по противнику и прорвать блокаду в январе 1943 года.