Расшифровка Есть ли права у советского человека?

Содержание пятого эпизода из курса Александра Даниэля «Диссиденты в СССР»

В течение нескольких лет Советский Союз и страны Восточного блока вели переговоры со странами Западной Европы и Америкой о разрядке междуна­родной напряженности, то есть о смягчении форм противостояния Востока и Запада. В ходе этих переговоров, которые велись в городе Хельсинки, проис­ходил своеобразный ритуальный торг между Востоком и Западом о правах человека, о соблюдении некоторых международных соглашений о правах человека на Востоке.

Заключительный акт был подписан 1 августа 1975 года. В один из его разделов вошли положения так называемой третьей корзины, то есть положения о со­блюдении прав человека странами, подписавшими этот хельсинский акт. И все бы ничего, потому что западные правительства не собирались всерьез требовать от Советского Союза и других соцстран соблюдения этих соглаше­ний. Но советская власть допустила промашку: Заключительный акт Сове­щания по безопасности и сотрудничеству в Европе, как он назывался, был опубликован в газете «Известия».

Вдруг все советские люди узнали, что у них, оказывается, имеются какие-то права, которые советское правительство обязалось со­блюдать. Они с изумле­нием могли прочитать, что под этими соглашениями стоит под­пись самого Леонида Ильича Брежнева. В правозащитном сообществе сразу возник вопрос: возможно ли из этого получить что-то путное?

Шли довольно бурные дискуссии, и в конце концов решили, что необходимо создать некую группу, которая будет заниматься не протестами, а тем, что сейчас называется мониторингом: сбором, систематизацией, верификацией и преданием гласности информации о нарушениях прав человека в Советском Союзе. Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений была организована 12 мая 1976 года. Многие ее участники подверглись репрес­сиям, но резонанс был огромный. В некоторых союзных республиках возникли аналогичные Хельсинкские группы — в Литве, в Грузии, на Украине, в Арме­нии. Масса групп была создана за рубежом в поддержку советских. Количество информации о нарушениях прав человека в Советском Союзе возросло на поря­док. В Хельсинкскую группу начали писать люди, которые никогда не имели никакого отношения к диссидентским проявлениям.

Среди членов Хельсинкской группы были знаменитые диссиденты: организа­тор Юрий Орлов; Петр Григоренко; Елена Боннэр, жена академика Сахарова; Людмила Алексеева, которая возглавляет Московскую Хельсинкскую группу сейчас. Масса интересных и замечательных людей были членами этой группы. Одна из них — Софья Каллистратова, московский адвокат. Таких в диссидент­ском сообществе было всего три: она, Дина Каминская и Борис Золотухин, три адвоката, кото­рых диссиденты считали своими. Постоянно и целенаправленно они выступали защитниками на политических процессах начиная с конца 60-х. Ни один из них никогда не брал с подзащитных ни копейки.

Карьера Золоту­хина в деле политической защиты была короткой. Он выступил всего на одном процессе. После защиты Александра Гинзбурга в 1968 году  «Процесс четырех» (8–12 января 1968 го­да) — суд над активистами самиздата, обвиняемыми в антисоветской деятельности и пропаганде. Александр Гинзбург был приговорен к пяти годам лишения свободы, Юрий Галансков — к семи, Алексей Добро­вольский — к двум, Вера Лашкова — к одному году. его исключили из партии и изгнали из Коллегии адвокатов. Долгое время, вплоть до начала перестройки, он был отлучен от любимой профессии.

Дине Каминской повезло больше. Она тоже была участницей «процесса четы­рех» в январе 1968-го, но она не была членом партии, поэтому из партии ее не выгнали. Она была блестящим защитником, но к середине 1970-х ее пере­ста­ли допускать к процессам. Вскоре она уехала из страны, умерла в Штатах.

У Софьи Каллистратовой была примерно такая же ситуация, но она осталась в России. Лишенная возможности быть защитником в суде по политическим делам, она нашла своему гражданскому темпераменту другой выход — участие в защите прав человека в составе общественной организации. Мне посчастли­вилось слышать ее. Убедительность выступлений Софьи Каллистратовой могла сравниться только с непробиваемостью судей, которые все равно выносили, конечно же, обвинительные приговоры. «Мы — факельщики на похоронах», — говорила Софья Васильевна про себя и своих коллег.

В 1983 году против Софьи Каллистратовой было возбуждено уголовное дело. Ей уже было сильно под восемьдесят. И тогда те три члена Московской Хельсинкской группы, которые еще оставались в Советском Союзе и на сво­боде, приняли решение о самороспуске группы. Таков был конец того этапа существования Московской Хельсинкской группы. В годы перестройки ее рабо­та была возобновлена, и сейчас это одна из самых известных право­защитных организаций России.