Антропология, История

Жизнь в Америке глазами рабов

В 1936–1938 годах американские писатели, участники так называемого Федерального писательского проекта, по заказу правительства записали интервью с бывшими рабами, которым к тому времени было больше 80 лет. Эти разговоры выложены на сайте Библиотеки Конгресса США. Arzamas публикует отрывки

В 1935 году президент США Франклин Рузвельт учредил Управление обще­ственных работ  Works Progress Administration, впоследствии Work Projects Administration (WPA).. Задачей нового агентства было трудоустроить миллионы американцев, потерявших работу во время Великой депрессии. Среди этих людей были и представители творческих профессий — они стали участника­ми Федерального писательского проекта, в рамках которого в 1936–1938 го­дах было создано «Собрание рассказов бывших рабов». Сотни писателей поговорили с более чем 2 300 бывшими рабами из 17 штатов. Некоторые рассказы сопровождались фотографиями.

Джордж Янг, Ливингстон, штат Алабама, 91 год

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Они ничему нас не учили и нам самим не давали учиться. Если увидят, что мы учимся читать и писать, нам отрубали руку. В церковь тоже ходить не дава­ли. Иногда мы убегали и молились вместе в старом доме с земляным полом. Там [мы] радовались и кричали, и [нас] никто не слышал, потому что земляной пол заглушал, а один человек стоял в дверях. Некоторые засовывали голову в ведро и так молились, а кто-нибудь следил, чтоб надсмотрщик не увидел. Если что-то узнавали, нас били.

Нам нельзя было ни к кому ходить в гости, и я видел, как Джима Доусона, отца Айверсона Доусона, привязали к четырем колам. Его положили на живот и вытянули руки в стороны, и одну руку привязали к одному колу, а вторую — к другому. Ноги тоже вытянули в стороны и привязали к колам. И потом стали бить доской — такой, как на крышу кладут. Черномазые потом пришли туда ночью и на простыне отнесли его домой, но он не помер. Его обвинили в том, что он ночью ходил на соседнюю плантацию. В девять часов мы все должны были быть по домам. Приходил старший и кричал: „Отбой! Отбой! Все по до­мам, и двери на замок!“ А если кто не шел, его били».

Милли Иванс, штат Арканзас, 82 года

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«У нас были лучшие хозяин и хозяйка в мире, они были христианами и нас учили жить по-христиански. Каждое воскресное утро хозяин звал всех нас, негров, в дом и пел, возносил молитвы и читал нам Библию. Хозяин учил нас не быть плохими; он учил нас быть хорошими; говорил нам никогда не во­ро­вать, и не врать, и не делать ничего плохого. Он говорил: „Что посеете, то и по­ж­нете, посеете единожды, а пожнете вдвое“. Я это запомнила с детства и ни­ко­­гда не забывала».

Том Макалпин, Бирмингем, штат Алабама, старше 90 лет

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Нет, сэр, меня не пороли, разве один раз. Это случилось, когда хозяин сказал мне, чтобы свиньи больше в кукурузу не заходили, а если зайдут, я получу как следует. Ну и вот, босс, был один старый кабан, которого у меня никак не полу­чалось отвадить, и я тогда взял иголку и зашил ему глаза. Я, конечно, был ма­ле­нький черномазый хулиган и не понимал, что делаю, и зашил этому кабану веки, чтобы он ничего не видел. Это помогло, но когда хозяин узнал, он меня выпорол так, что я до сих пор помню. Босс, это был единственный урок, который мне был нужен за всю мою жизнь. Он мне помог».

Айзем Морган, Мобил, штат Алабама, 84 года

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Мы, негры, жили очень даже неплохо. Еды было полно. Нам надо было просто попросить, и хозяин всё делал. Больше всего мы любили опоссума с картош­кой. Мы охотились по ночам с большим мешком и сворой гончих, они быстро загоняли опоссума на дерево, потом стояли вокруг и лаяли. Если дерево было небольшое, мы его стрясали, а если большое, один из негров залезал наверх и ловил старого мистера опоссума.

Вообще, было очень весело выслеживать опоссума или енота. Енота интересней всего, но он не такой вкусный, как опоссум. Я один раз видел, как загнанный енот откусил собаке кончик носа.

Хозяин никогда нас не бил; он просто говорил, что делать, а если мы этого не делали, он звал нас к себе и говорил на свой особый манер: „Негр! Сколько раз тебе повторять, чтобы ты делал, как тебе говорят?“ Вот и всё, что он гово­рил, — и уж поверьте, миссис, он умел так на тебя посмотреть, что ты аж под­прыгивал. Когда он покупал нового раба, а тот не привык делать, что ему говорят, хозяин быстро с ним справлялся».

Тетя Найси Пью, Мобил, штат Алабама, 85 лет

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Была белая женщина, которую убил негр: она его побила за то, что он натра­вил собаку на хорошую дойную корову. Никогда не видела такого подлого негра. Никогда не забуду то, что с ним сделали белые после того, как его суди­ли. Его привязали к лошади и проволокли по всему городу, потом заставили идти босиком по острым камням, ноги были все в крови, как будто их порезали ножом. Воды ему в тот день не давали и держали на палящем солнце, пока готовились его повесить. Когда всё было готово, его поставили на помост, раздели и стали швырять в него камни; сыпали в глаза гравий и сломали ребра огромными булыжниками. Потом затянули вокруг шеи веревку и вздернули так, что у него глаза вылезли из орбит. Я понимала, что смерть была для него избавлением.

Но так-то, белые господа, жизнь у негров тогда была счастливой. Мне иногда хочется туда вернуться. Как сейчас вижу тот ледник с маслом, молоком и слив­ками. Как журчит по камням ручей, а над ним ивы. Слышу, как во дворе гого­чут индюки, как бегают и купаются в пыли куры. Вижу заводь рядом с нашим домом и коров, пришедших напиться и остудить ноги в мелкой воде.

Я родилась в рабстве, но никогда не была рабыней. Я работала на хороших людей. Разве это называется рабством, белые господа?»

Фрэнк Смит, штат Алабама, около 90 лет

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Когда началась Великая война, хозяйка взяла своих детей и меня, и мы переб­рались в какое-то место, там еще был суд, они называли его „Калпепер“  Калпепер (Culpeper) — город в штате Вирджиния; до Гражданской войны носил название Калпепер-Корт-Хаус (Culpeper Court House), то есть «Калпеперский суд». или как-то так. Мы жили рядом с большой гостиницей, где останавливался генерал Ли и его солдаты, и у них была самая роскошная форма из всех, что я видел. Они были настоящими джентльменами, и хозяйка разрешала мне им прислу­живать, когда я не нужен был в доме. Я чистил сапоги генералу Ли, и он всегда давал мне монету и говорил: „Вот теперь красота“. Он держался прямо и с до­сто­инством, говорил мало и всё ходил взад-вперед по галерее, а ординарцы приносили ему телеграммы из Булл-Рана, где наши сражались с янки  Вероятно, имеется в виду Второе сражение при Булл-Ран 28–30 августа 1862 года. Арми­ей южан командовал генерал Ли. Несмотря на победу, именно эта битва стала перелом­ным моментом войны, после которого пере­вес постепенно перешел на сторону северян.. Когда война подобралась к нам близко, мы поехали в Линчбург, но хозяйка сильно нервничала из-за войны, так что, когда я сломал ее столовый нож c руч­кой из слоновой кости и забыл ей сказать, она дала мне такую пощечину, что го­лова чуть не оторвалась, и продала меня. Мой новый хозяин был не такой, как старые хозяева, так что я сбежал и вступил в армию янки. Мы прошли с ге­не­­ралом Шерманом до самой Атланты, потом они повернули обратно и про­шли до самой Чаттануги и дальше, пока не дошли до Нэшвилла  Имеется в виду Атлантская кампания северян весной и летом 1864 года, в ходе которой войска прошли с боями около 160 километ­ров на юг. 1 сентября была взята Атланта, а 21 декабря — Саванна на побережье. Вес­ной следующего года генерал Шерман и его армия направились из Саванны в Северную Каролину. Эти походы известны разрушением домов и присвоением имущества южан.. Форму мне дали, а оружие — нет: я дрался сковородкой».

Степни Андервуд, штат Алабама, 85 лет

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Они были хорошие люди, эти Андервуды. Помню, они считали меня смеш­ным, похожим на обезьянку. Хозяин надо мной хохотал до упаду, а когда были гости, они всегда говорили: „Где Степни? Мы хотим, чтобы он нам станцевал“. Я такие коленца для них выделывал!

Однажды я закончил свои дела, тихонько вышел и пошел на другую планта­цию, чтобы увидеться с мамой. И вот на полпути, в лесу, я столкнулся с двумя патрульными  Патрули, которых рабы называли patrollers, patterrollers, pattyrollers или paddy rollers, — организованные группы белых мужчин, сле­дившие за поведением чернокожих рабов, особенно беглых, в южных штатах до Гра­жданской войны.. Они остановили меня и говорят:

     — Эй, негр, ты чей?

     — Мастера Джима Джонстона  Мать Степни принадлежала Джонстонам, а отец — Андервудам, плантации которых находились по соседству., — говорю.

     — А что же ты тут тогда делаешь? — спрашивают они, а сами подбираются поближе, чтобы меня схватить.

Я решил больше не тратить времени на разговоры с ними, потому что пони­мал, что сейчас меня будут бить. Я побежал что есть мочи по лесу, как спугну­тый кролик, а патрульные — за мной. Я знал, что эти два дядьки точно меня не догонят, но и что дома меня ждет порка.

Впрочем, домой я в ту ночь не пошел. Я остался в лесу и развел небольшой костер. Прилег под платаном, чтобы собраться с духом и пойти домой. Я слы­шал, как где-то далеко в лесу рычали пумы и выли дикие кошки, и мне очень хотелось к маме. Скоро я заснул прямо там, на мху. Утром проснулся ужасно голодным и, когда солнце перевалило за холм, услышал, как кто-то проди­рается через кусты. Это был хозяин, надсмотрщик и еще какие-то люди. Я побежал им навстречу и закричал изо всех сил:

     — Мастер Джим, я тут!

Он подошел с очень нахмуренным лицом, а у надсмотрщика в руках была плетка.

     — Ах ты кучерявый негритянский чертенок, — сказал хозяин. — Я покажу тебе, как убегать из дома. Пойдем домой, я накормлю тебя завтраком и дам прилич­ную одежду. Ко мне сегодня приедут гости, а ты тут в лесу, вместо того чтобы танцевать.

И тут хозяин улыбнулся, как будто я ничего плохого не сделал.

     — Наверное, ты хочешь к маме, бедный негритенок. Что ж, придется купить ее. Ах ты чертенок! А ну пошли домой».

У. Л. Бост, Эшвилл, штат Северная Каролина, 88 лет

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Иисусе Сын Божий, помню, как, когда я был маленький, лет десять мне было, через Ньютон проходили работорговцы — они гнали рабов на продажу. Они всегда останавливались у нас. Бедняги чуть до смерти не замерзали. Это всегда было в конце декабря, чтобы рабы были готовы к продаже 1 января. Часто бывало, что четверых или пятерых сковывали цепями вместе. На них никогда не было достаточно одежды, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Женщины были в тонких платьях, нижних юбках и исподнем. На краях их платьев намерзали сосульки, когда их гнали вперед, как овец на стрижку. Обуви никогда не было. Прямо вот так бежали по обледенелой земле. Торговцы были на лошадях и гна­ли перед собой бедных негров. Когда негры замерзали, их заставляли бежать, чтобы согреться. Торговцы ночевали в гостинице, а негров загоняли в хижины, как свиней. Всю ночь было слышно, как они стонут и молятся. Ворота были всегда закрыты, а рядом стоял часовой — он пристрелил бы любого, кто попро­бовал бы сбежать.

У многих цветных женщин были дети от белых отцов. Женщины понимали, что лучше не перечить. Потом они этих самых детей, в чьих жилах текла их кровь, делали тоже рабами. Если б хозяйка узнала, она бы устроила рево­люцию. Но хозяйки обычно не знали. Белые мужчины не скажут, а негритянки боялись. Так что они так и жили, надеялись, что это всё не навсегда».

Темпи Херндон-Дарем, Дарем, штат Северная Каролина, 102 года

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Когда я подросла, я вышла замуж за Экстера Дарема. Он принадлежал Снай­псу Дарему, у которого была большая плантация в соседнем округе. У нас была настоящая свадьба. Нас поженили на большом крыльце хозяйского дома. Мас­тер Джордж зарезал поросенка, а миссис Бетси велела Джорджанне, кухарке, приготовить огромный свадебный торт, который весь был покрыт белоснеж­ной глазурью, а посредине были фигурки жениха и невесты, и они держались за руки. Под деревьями во дворе поставили стол, и это был всем пирам пир. Позвали всех негров, и мастер Джордж налил каждому по стаканчику. Свадьба была что надо. На мне было белое платье, белые туфли и белые перчатки до лок­тя, а миссис Бетси сделала мне фату из белой сетчатой занавески. Когда она заиграла свадебный марш на пианино, мы с Экстером подошли по дорожке и поднялись на крыльцо к алтарю, который придумала миссис Бетси. Я такого красивого алтаря никогда не видала. Рядом с красным розовым кустом она поставила столы с цветами и белыми свечами. На пол положила простыню, льняную простыню, на которой мы стояли, и там еще была белая подушка, чтоб стоять на коленях. Экстер сделал мне обручальное кольцо — своим перочинным ножом из большой красной пуговицы. Он его сделал таким круглым и так отполировал, что как будто мне вокруг пальца завязали шелко­вую ленто­чку. Да, это было красивое кольцо. Я его проносила лет пятьдесят, а потом оно износилось и стало таким тонким, что я его как-то потеряла, когда стирала белье».

Мэри Армстронг, Хьюстон, штат Техас, 91 год

Federal Writers’ Project / Library of Congress

«Я родилась в Сент-Луисе, [штат Миссури]. Моя мать принадлежала Уильяму Кливленду и Полли Кливленд, и они были самыми подлыми белыми в мире — постоянно били своих рабов. Эта старая Полли, она была натуральным дьяво­лом, и она запорола мою сестру, которой было девять месяцев, совсем младе­нец, до смерти. Она сняла пеленку и стала бить мою сестренку, пока не пошла кровь — просто за то, что она плакала, как любой ребенок, и сестренка умерла. Я никогда этого не забуду, но я с этой Полли поквиталась. Дело было так.

Мне было десять лет, и я тогда принадлежала мисс Оливии, дочери этой самой Полли. Однажды эта ведьма приехала в дом, где мисс Оливия жила после заму­жества, и попыталась меня отстегать во дворе. Я подняла камень размером с половину вашего кулака и врезала ей прямо в глаз, так что глаз этот выбила, и говорю: „Это тебе за мою убитую сестренку“. Как она орала — за пять миль, наверное, было слышно, но когда я сказала мисс Оливии, та ответила: „Что ж, мама наконец получила урок“. Но эта стерва оставалась такой же подлой, как ее муж, старый Кливленд, до самой смерти, и я очень надеюсь, что они горят сейчас в аду».

микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив